Владимир Кучин - Анекдоты, рассказы, повести

• Название: Анекдоты, рассказы, повести
• Автор: Владимир Кучин
• Жанр: Русское современное

Сборник включает в себя: анекдоты – короткие новеллы, рассказанные Олегом Лукиным, самым юным героем повести «Сага Низовской земли»; рассказы о будущем из сборника «Короткие рассказы», возможно немного мрачноватые; повесть «Приключения агента Эжена» о первых шагах советского юного разведчика Эжена в американской морской пехоте (открою секрет – прототип Эжена дальний родственник Николая Боцариса – героя «Саги»); повесть «Сага Низовской земли», созданную на основе рассказов реальных нижегородцев.

---

– Наташа, так что там за история с донецким?

– Леонид Маркович, донецкий прилетел из Жданова с хоккеистами, двадцать четыре места. Пришлось пассажиров отправлять кисловодским.

– Что за хоккеисты такие, откуда они в Жданове?

– Откуда я, Леонид Маркович, не знаю, а посадку на донецкий в Жданове провели по заявке Украинского республиканского спорткомитета, киевская хоккейная команда «Сокол» летит на турнир в Горький по приглашению горьковской команды «Торпедо».

– Наташа, золото ты наше, все знаешь, и не подсказываешь. Что мы не могли одного пассажира посадить на места экипажа в почтово-багажное отделение? Или не могли?

– Могли, конечно, два места были на взлете не заняты. Кто же знал, Леонид Маркович, что это гость Воронежа?

– А что на завтрашний донецкий?

– На завтрашний, субботний, Леонид Маркович, все места заняты, Донецк забрал и наш резерв, билеты на Горький уже спрашивали в кассе, пять или шесть пассажиров в зале ожидания ждут с пересадки.

Дежурный немного подумал и обратился ко мне:

– Да, Олег Николаевич, недоработочка вышла. А завтра суббота, и билетов нет. Сами понимаете, лето заканчивается, пассажиропоток с юга увеличивается. Опять же учебный год начинается, детей везут с курортов родители. Да….

Я прервал дежурного своей репликой.

– Скоро чемпионат, хоккеисты летят на предсезонные турниры, а мне как домой добраться из красивого города Воронежа? А я билет в июле купил, и вот не могу его реализовать. Это хоккеистов нужно было отправить кисловодским, а нас, пассажиров, отправить согласно купленных за денежки билетов. Разве не так?

– Это, Олег Николаевич, вы правильно говорите. Но такая практика, хоккеисты будут жаловаться, прибегут тренеры, задержат рейс. Любимая игра… Мы так сделаем. Я сейчас поселю вас, Олег Николаевич, в нашу гостиницу для пилотов, тут в аэропорту, и дам шесть талонов на питание в наш буфет, а для дежурного на завтра я оставлю записочку. Меня завтра не будет. Придете к Наташе за час до вылета, напомните, записочку покажете завтрашнему дежурному. Наташа кто завтра?

– Лузянин.

– Вот Лузянину Наташа отдаст записку, и мы вас отправим домой донецким. А в Горьком вас сейчас встречать будут?

– Нет, но думают, что я сейчас прилечу.

– Через полтора часа в Стригино будет посадка вашего рейса. А вы позвоните прямо от меня. Сообщите о ситуации. В книгу дежурства мы ничего писать не будем, согласны, Олег Николаевич? Зачем нам эта бюрократия!

Я кивнул головой, зашел за стеклянную перегородку и с телефона на столе дежурного позвонил к себе домой. Все пришлось сделать так, как и спланировал опытный Леонид Маркович. На следующий день я пришел из гостиницы в аэропорт и зашел в помещение дежурного. Незаменимая Наташа была на месте, она посмотрела на меня, улыбнулась и сказала:

– Тома, вызови Лузянина в дежурку, к нему посетитель, Олег Николаевич Лукин.

Диктор Тамара все тем же натренированным низким грудным голосом позвала по громкой связи дежурного на рабочее место. Минуты через три пришел дежурный – Лузянин. Он поздоровался со мной за руку, взял у Наташи записку, прочитал ее, и провел со мной такой инструктаж:

– Так, давайте паспорт и билет. Сейчас пойдем в кассу через служебный коридор. Будет скандал, билетов нет, пассажиры стоят и ждут освобождения мест, будут вас ругать. Никому не отвечайте, и мы вас посадим на места пилотов в багажное отделение. Готовы?

Мы пошли внутренним коридором к кассам. Когда дежурный Лузянин открыл дверь в клетку кассы, и мы встали на ее пороге, мне открылась следующая картина: окошко кассы было закрыто картонкой, кассир мужественно сидела на стуле лицом к закрытому окошку, слева и справа от окошка кассы стояли люди, желавшие стать пассажирами, и они так перегораживали всю стеклянную перегородку плотной живой массой и так напирали на нее, что казалось, что она сейчас не выдержит и рухнет внутрь. Наше появление с тыла кассы вызвало у граждан море эмоций, будущие пассажиры бурно и громко негодовали:

– Опять блатного привели…

– Когда кончиться это безобразие…

– Кассир, не отпускайте билеты налево…

– Девушка, я с ребенком стою с вечера…

– А говорят, что участникам и ветеранам все дороги открыты, а билеты продают толстым бугаям…

– Дежурный должен следить за порядком, а он себе на карман зарабатывает…

– И не стесняются, пилоты…

И все в этом духе. Особенно негодовала женщина, стоявшая в очереди первой. Она сверкала выпученными карими глазами, всячески старалась обратить на себя внимание кассира и дежурного, и пыталась затеять ссору со мной, вызывая меня на словесную дуэль. Муж, стоявший рядом с ней, что-то ей тихо говорил, но это ее не успокаивало. Я узнавал в ее поведении манеры жительницы Заречной части моего города, но вступать с ней в дебаты мне запретил дежурный. Самым мягким выражением, которое она отпустила в мой адрес, было:

– Чё вылупился, сволочь блатная?

На все это дежурный Лузянин, чтобы снизить накал потока обвинений в свой адрес сказал:

– Граждане, успокойтесь. Никаких балетов кассир не выписывает. Билеты на все свободные пассажирские места будут выписаны после загрузки донецкого рейса. А это наш сотрудник, он действительно летит на Стригино – Горький, но летит по посадочному талону на служебных местах для пилотов.

Билет, он же талон, мне был выписан. Лузянин попрощался со мной за руку – он понимал, что я тоже серьезно пострадал от действий вчерашней дежурной смены аэропорта, и поручил контролеру отвести меня в самолет. В самолете стюардесса просмотрела мой багаж – спортивную сумку и посадила в передний багажный отсек на откидное кресло пилота прямо напротив посадочного трапа. Вскоре самолет наполнился пассажирами, – донецкими, летевшими до Горького, и новыми – воронежскими. Стюардесса стояла рядом со мной и вела переговоры по радиотелефонной связи. До вылета оставалось около пяти минут. Я услышал такой диалог:

– Борт 2170, рейс Донецк-Воронеж-Горький. Имеем два места.

– Вас понял, борт 2170. Продаем два места. Ожидайте.

Через пять минут по трапу в самолет поднялись запыхавшиеся пассажиры. Первой на борт нашего лайнера вступила раскрасневшаяся дама в светлом брючном костюме и туфлях на высоком каблуке – это была та самая предполагаемая жительница горьковской заречки, назвавшая меня сволочью, за ней на борт поднялся лысый мужчина в белой курточке с двумя тяжелыми чемоданами – муж раскрасневшейся дамы. Пока стюардесса проверяла билеты, дама увидела меня на кресле пилотов, но ничего не сказала, и презрительно отвернулась. Через минуту два счастливых пассажира – муж и жена – единственные кому были проданы перед вылетом билеты на наш рейс, стали пробираться по проходу в самый хвост пассажирского салона. Я думаю, что эпизод со мной еще более укрепил даму в ее мнении, что все везде по блату и обычный человек, каким, скорее всего, и был ее лысый муж, ничего с этим поделать не может.

А был ли я действительно блатным пассажиром? Ответ неопределенный.

Когда самолет набрал высоту, то стюардесса выполнила необходимые объявления, вернулась в мой отсек, задернула шторку в пассажирский салон и спросила?

– Черный кофе будете?

– Буду!

– Вам с сахаром?

– Двойной кофе и, если можно, без сахара.

– Сейчас пилотам сделаю, а потом нам!

И я понял, что я все-таки блатной пассажир, хотя бы в полете.

Апрель 2016 года

День Красной Армии

День Красной Армии в том году приходился на субботу. Я был в Донецке второй раз, а Валера, мой сослуживец – первый. Обстоятельства вынуждали нас продолжить работу в Донецке еще минимум до вечера вторника, поэтому, что делать в чужом городе в субботу и воскресенье было загадкой.

Важным фактом для этого повествования служит то, что Валера был украинцем, хотя в паспорте был записан как русский. Его отец прекрасно говорил на украинском языке. Валера тоже отлично говорил на украинском, и выучил украинскому языку двух сыновей.

Часов в десять мы покинули гостиницу «Шахтер», в которой проживали, и зашли в столовую напротив, чтобы перекусить. Пожилая гардеробщица приняла наши пальто и внезапно предложила:

– Мальчики, выручите, купите виноградной водочки.

Прямо в гардеробе стояли несколько ящиков местной водки, разлитой в большие зеленые бутылки. Праздник начинался весело. Мы поели пельмешек, выпили чаю с ватрушкой и вышли на улицу. Откуда-то издалека доносились звуки оркестра. Валера предложил: