Геннадий Табаков - Мои охотничьи рассказы

• Название: Мои охотничьи рассказы
• Автор: Геннадий Табаков
• Жанр: Хобби и ремесла

Видимо, в каждом человеке дремлет то чувство, которое все называют охотничьей страстью. У меня оно дремало недолго и проснулось ещё в раннем детстве.

---

Много раз я потом охотился на разную дичь, но добытый первый заяц навсегда остался в моей памяти, как и все первое и важное в жизни каждого человека. Легко добытый заяц, как и другая дичь, как-то быстро забывались, долго помнилось то, что с трудом доставалось. Так, охотясь зимой, когда выпадал редкий для этих мест снег, я менял и тактику охоты на зайцев.

Серый заяц – русак неуютно чувствовал себя на ослепительно белом снегу и плотно сидел, ничем не выдавая себя и можно было пройти рядом с ним, не подняв его. Приходилось менять способ поиска, то есть начинать тропить зайца, распутывать его следы, многочисленные петли и скидки в сторону.

Сколько раз на последней скидке нервы зайца не выдерживали и он, взметнувшись, быстро убегал от охотника. Это всегда происходило неожиданно, видимо заяц видел, когда охотник смотрел вниз, распутывая оставленные ему ребусы на снегу и ослаблял внимание к окружающему миру.

А, какую досаду и сожаление испытывал при этом каждый охотник, долгое время преследующий дичь! Это невозможно описать! Но чем и хороша охота, что надежда убить дичь не умирает, а какая-то невидимая сила толкает вперёд и вперёд, даже если ноги, иногда, уже не слушаются тебя.

На привале… Геннадий Табаков, 1966 г. Александровское

Такая охота мне нравилась, работали не только ноги, но и голова, ведь надо было перехитрить зайца. Однажды, долго распутывая следы, я поднял русака и прицельно отстрелялся по нему.

По кровавому следу я определил, что у зайца перебита задняя нога, подождав, пока заяц успокоится и заляжет вновь, я пошёл преследовать его, но он близко не подпускал и вскакивал, убегая от меня. Я стрелял, но не попадал, так как дистанция была не убойной.

Так мы перемещались все дальше и дальше от дома, заяц ходил не по кругу, а убегал по прямой, но мне не хотелось бросать подранка с такой раной, зная, что он станет лёгкой добычей для многочисленных лисиц. Закончившиеся патроны не остановили моё преследование, и я шёл и шёл за зайцем, надеясь, что он истечёт кровью.

И он подпускал все ближе и ближе, а у меня сил становилось все меньше и меньше, хотелось, есть, ведь я рассчитывал к обеду вернуться домой, приходилось горшенями посылать в рот мокрый снег, чтобы утолить голод и жажду.

Уже в сумерки, собрав все силы, бегом побежал за зайцем, у которого уже не было сил убегать. Перевернувшись на спину, он приготовился защищаться оставшейся задней ногой, удар которой, как серпом мог располосовать живот любой лисице.

Изловчившись, я схватил его за ногу и поднял, а заяц так громко и жалобно заверещал, что я от жалости чуть не бросил его на землю, но вспомнив, сколько сил и времени я отдал, чтобы догнать его, решительно добил, ударив палкой между ушей.

Первое желание добить зайца прикладом я отмёл сразу, однажды видел, как сосед – охотник, ранивший лису, пытаясь добить её, ударил прикладом, но она отскочила, и удар пришёлся по земле. Сломав приклад, он долго ругал себя и лису, так как охота его на многие дни прекращалась.

В обратный путь в тот день шёл на ватных ногах, а заяц казался таким тяжёлым, что возникала мысль бросить его, чтобы дойти до дома. Но я дошёл и победно бросил зайца на пол на глазах, обеспокоенных моим долгим отсутствием, родителей. Тяжело достался мне тот заяц, но он помог мне понять, что надо делать все, чтобы не оставлять подранков и учиться метко стрелять.

Я чаще стал посещать тир, где стрелял по жестяным зверушкам из воздушки. Мой дядя, Константин Семёнович Петухов, работал Председателем районного ДОСААФ и часто организовывал проведение состязаний по стрельбе из стрелкового оружия. Однажды осенью, я участвовал в таких соревнованиях, проводимых под горой Голубинкой.

Стрелять до этого из настоящей винтовки «Трёхлинейки» мне не приходилось, но я смело пошёл на огневой рубеж и, затаив дыхание, ловил на мушку чёрный круг мишени, находившийся на расстоянии более 80 метров и плавно нажимал на спусковой крючок. Выстрелы были резкими и сильно отдавали в плечо, но пули шли точно в цель.

Призового места тогда я не завоевал, но был четвертым, получив грамоту и благодарность. Дома не сиделось в тот воскресный день и я, взяв ружьё, пошёл пройтись по близлежащим сопкам, чтобы развеяться от полученных впечатлений. Я сел на самой высокой сопке у Климовой Балки и любовался открывшейся панорамой, а на душе было легко и спокойно, и я мечтал о настоящем оружии, которое стреляет дальше и точнее, чем моя одноствольная «Тулка».

Вдруг я увидел зайца, медленно бегущего на сопку по лощине прямо ко мне. Подпустив его поближе, я выстрелил. Заяц только перевернулся и остался лежать на месте. Довольный таким неожиданным подарком судьбы, я сидел и думал, что, когда хочешь найти зайца, он не попадается, но, когда его не ждёшь – сам приходит к тебе.

Не сразу заметил, как вслед за зайцем появился на сопке, тяжело дыша, сосед с соседней улицы, по прозвищу «Кубышка», сорокалетний мужик с темным прошлым. Он сразу бросился к зайцу, схватил его в руки, заявив, что я убил его зайца, за которым он бегает с утра.

Когда я заявил, что по правилам дичь принадлежит последнему стрелку, убившему её, он начал кричать, брызгая слюной, что я ещё пацан, чтобы учить опытного охотника. Потом, видимо зная свою неправоту, достал из кармана горсть дроби, перемешанной с крошками хлеба, и, с сожалением, протянул мне, как компенсацию за выстрел

Я не взял дробь, но и не знал, что делать дальше, в такую ситуацию попал впервые. Немного подумав, сказал: «Подавись этим зайцем!» Шёл тогда домой с испорченным настроением, несмотря на так хорошо начавшийся день и думал, что охота для одних отдых и наслаждение природой, а для других только нажива.

Твёрдо решил тогда для себя соблюдать правило: «Вышел на охоту отдыхать – не мешай отдыхать другим!» Это правило помогало мне во время охот отвлекаться от многочисленных служебных проблем и получать душевный отдых на природе.

На зимней охоте… Геннадий Табаков, 1966 г.

Охота все больше увлекала, как наркотик, от которого никогда не излечишься. Я стал читать книги об охоте, начиная с Тургенева и заканчивая современными писателями в журнале: «Охотничьи просторы». Каждый рассказ я читал по несколько раз, смакуя и представляя себя на месте героя, впитывая в себя крупинки опыта, передаваемые опытными охотниками. А найденная подшивка журнала» Охота и охотничье хозяйство» была перечитана от корки до корки.

Теоретическую подготовку постигал быстро, а вот практическую – по крупицам собственного опыта, особенно в соблюдении мер безопасности на охоте. Не могу не рассказать об одном случае, чуть не закончившимся трагически для меня. Однажды я пошёл на охоту с другом Виктором Некрасовым, мы шли по обеим сторонам лесополосы, готовые к стрельбе. Вдруг у меня из-под ног поднялся русак и стал убегать по кромке, я выстрелил, заяц упал, но, когда я подбежал к нему, он вскочил и побежал на другую сторону лесополосы. Я бросился через кусты за ним, забыв о друге.

Вспомнил о нем только после оглушительного выстрела в мою сторону. Это Виктор стрелял по выскочившему раненому зайцу, бежавшему прямо на него. Меня он увидел уже после выстрела, это я понял по его бледному испуганному лицу. Вгорячах я не почувствовал попадания дроби, только правую руку, державшую ружьё, откинуло в сторону.

Дробинка попала прямо в мизинец и синела бородавкой. Ещё одна дробина попала прямо в мягкое место задницы. Меня спас густой куст, закрывавший меня. Аптечки с нами не было, пришлось перочинным ножом, обеззараженным огнём спички, выковыривать дробинки и присыпать ранку пеплом от сигареты. Виктор предлагал мне зайца, но я не взял, сказав, что последний выстрел был его.

С тех пор, на каждой охоте, я строго соблюдал меры безопасности, а будучи сам руководителем охоты, начинал её с доведения мер безопасности, правил и способов предстоящей охоты, помня о том, что «бережёного – бог бережёт», как говорила моя мама.

Пролетевшие два года учёбы в школе завершились выпускным вечером и получением аттестата зрелости. Для меня окончание школы и поступление в военное училище означали временное завершение моих охотничьих приключений. Впереди меня ждали настоящие боевые стрельбы из различных видов оружия, о чём я много мечтал в школьные годы моей юности.

На просторах Прииртышья

Окончив военное училище, я приехал служить в Омское Высшее Танко-Техническое Училище, которое дислоцировалось в Черёмушках на берегу Иртыша. Природа была здесь красивой, вокруг росли берёзовые колки, переходящие в сплошной лес. Гуляя по лесу, иногда видел зайцев, поднимал стаи куропаток, а в прибрежных озерках и затонах было много уток. Все это вызывало ностальгическую боль по охоте, в которую я втянулся ещё в детском возрасте.