Дмитрий Фаминский - Пикник в барской усадьбе (сборник)

• Название: Пикник в барской усадьбе (сборник)
• Автор: Дмитрий Фаминский
• Жанр: Русское современное
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-85480-019-5

В основу книги положена детективная повесть «Пикник в барской усадьбе». Главный герой, контрразведчик Вадим Петров, заканчивает работать над делом, которое кажется бесперспективным. На загородном пикнике Вадим попадает в обстоятельства, обязывающие его, как честного человека и офицера, разобраться в случившемся. Личная и служебная жизнь сотрудника ФСБ неожиданно связываются между собой и проливают новый свет на служебное расследование.

Остальные четыре рассказа повествуют о конкурентной борьбе с использованием приёмов психологического воздействия, разном взгляде на деньги и, конечно, о любви.

Место действия современная Россия

---

Вадим решил вернуться в усадьбу деревней. Его привлекла реставрируемая церковь. Он шёл и рассматривал дома. люди здесь жили не так плохо, как в аналогичных селениях, которым не повезло с соседством доброго барина. Все дома, как на подбор, были крепкими и ухоженными. Все сплошь бревенчатые, с крашеными ставнями, чистыми дворами, в которых не только мычали коровы, но стоял автотранспорт и сельхозтехника. Часть своего урожая крестьяне сдавали барину за хорошую цену. Барин даже по собственному почину проводил в деревне медосмотры, если верить Сидору и Никите. А кое-кого брал работать в усадьбу, например, помогать по кухне или на псарне и свинарнике. Интересно, какой из этих домов принадлежит физику – самоучке? А какой немому и его сестре? Размышляя таким образом, Вадим поднялся по пригорку и оказался в центре деревни, около храма Казанской иконы Божьей Матери. Церковь была в лесах, но купол уже позолочен и крест на своём месте. Около храма располагался дом батюшки, обнесённый добротной оградой. Он единственный в округе, кроме барской усадьбы, был отстроен из кирпича. Вадим зашёл внутрь храма. Там велись реставрационные работы. Несколько работников с высоких стремянок подмазывали что-то под самым куполом, другие работали с иконостасом. Вадим приложился к иконам, немного постоял, помолился.

Заглянув в магазин, уменьшенную копию городского супермаркета, Петров возвратился в усадьбу. Проходя мимо своего автомобиля, он с удивлением отметил, что тот чисто помыт и поставлен на удобное для выезда место. Вадим присел у бассейна, заказал кофе, сок и мясное блюдо со сложным названием. Перекусив, решил навестить Никиту, делать больше всё равно было нечего. Войдя в дом через центральный вход, он без труда нашёл нужную комнату. Вадим постучал и услышал: “Войдите”. Толкнул дверь, оказался в просторной комнате с очень свежим воздухом, приглушённым освещением и ультрасовременной мебелью. На широкой и низкой кровати, застеленной чем-то чёрным, возлежал Никита. Он был одет в спортивный костюм, мокрые после душа волосы гладко причёсаны. Никита лежал на спине и смотрел в, прикрепленный к потолку гибкой ножкой, монитор компьютера. «Неплохо он устроился», – подумал Вадим, вспомнив своё рабочее место и скромный персональный компьютер с западающей клавиатурой и несмываемой пылью на экране.

– Привет, привет! Заходи, гостем будешь. – Никита отложил клавиатуру и поднялся с дивана.

– Не помешал?

– Напротив, отвлечёшь меня от работы.

– Ты компьютерщик?

– Программист.

Никита, по всей видимости, давно не общался с людьми со стороны и был рад возможности потрепаться так просто, ни о чём. Он стал показывать гостю какие-то картинки на мониторе своего компьютера, по-видимому, объясняющие суть его работы. На них были изображены люди с выделенными штриховкой участками тела, нанесены многочисленные стрелочки, пунктирные линии, было много терминов на латыни.

Никита предложил гостю выпить, нажал на какую-то кнопку на встроенном в столик пульте, подогнал к себе бар на колесиках. Вадим выбрал минеральную воду, так как скоро надо было садиться за руль. Никита замесил в трёхсотграмовый бокал убойный коктейль из коньяка, мартини, портвейна, сока и виски, отхлебнул и, судя по выражению лица, остался очень доволен.

– А ты чем занимаешься? А то я всё о себе рассказываю, нескромно как-то. – Никита закурил длинную коричневую сигарету и, наслаждаясь процессом, пустил несколько ровных колец дыма.

– Госслужащий. – Это был один из стандартных ответов, которые Вадим использовал, когда не хотел распространяться о своей профессии. – А что это за экран? – Вадим решил перевести разговор на другую тему.

– Ты Джорджа Оруэлла читал?

– Что, неужели “старший брат” наблюдает?

– Принцип тот же. Хозяин, когда захочет, может связаться со мной, в частности, проведя сеанс связи через этот экран.

– И среди ночи может?

– Редко. Он тактичный. Но если есть необходимость, то без церемоний.

– А кто он такой, твой хозяин? Средства, по всей видимости, имеет немалые, живёт с размахом. Но ранее я о нём и не слыхивал.

– Мой хозяин человек очень и очень влиятельный. Он не только богат, но имеет серьёзные связи в нашей стране и за её пределами, может быть, занимается политикой.

Никита явно хватил лишнего, его речь была слабо контролируемой. Он рассказывал вещи, которые, наверное, должен был бы держать при себе. Конечно, он мог и приврать. Через некоторое время Никита уснул, уронив пустой стакан на ковёр.

Ровно в пять вечера Вадим с Интегралом покинули усадьбу и поехали бескрайними полями и экологически чистыми лесами по направлению к загаженному цивилизацией, но такому привычному городу. Пока они держали путь по просёлочной дороге, то впереди и позади видели и других отдыхающих, выехавших из усадьбы примерно в одно с ними время. Пару раз махнули им рукой Вика и Сидор. На шоссе машины разъехались в разные стороны и слились с общим потоком.

Почти всю дорогу Интеграл рассказывал об американском партнёре, который восторгался самолично выловленным из реки окунем. В город они прибыли часам к восьми вечера. Вадим завёз Илью домой, отклонил предложение выпить чаю, и поехал в своё скромное холостяцкое жилище.

* * *

На следующий день водоворот привычных дел закружил Вадима, и он не заметил, как время подошло к вечеру. И снова перед ним встала та же дилемма, что и каждый день – “Закончить работу вовремя, или продолжить контрразведывательный поиск”. Как он давно уже заметил, оперативная работа специфична, среди прочего, ещё и тем, что её никогда нельзя доделать полностью. Всегда остается перечень неустановленных фактов, деталей и обстоятельств; неисполненных запросов; невыполненных планов; угнетает и одновременно задорит невозможность заниматься проверкой всех интересных информаций – не хватает времени и сил. Тем более, если работаешь только положенное по трудовому кодексу время. Приходится всегда балансировать на грани выполнения обязательных требований и творческого поиска, который только и может привести к желаемому результату, ради которого и строится вся эта сложная система противодействия разведывательно-подрывной деятельности иностранных разведок. Но никакая система мер не будет работать, если предусмотренные ею обязательные проверки не будут доведены до конца. Вадим и сам любил законченность в любом деле, поэтому его раздражало то незавершённое дело, которое было прекращено указанием начальства. Конечно, это был далеко не единственный пример расхождения мнений подчиненного и руководства, Вадиму и раньше частенько приходилось отрываться от расследования, выполнять поручения сиюминутной надобности, и он научился легко переносить это. На военной службе приказ – есть приказ, его надо выполнять. Ведь начальник с высоты своего опыта и информированности лучше видит перспективу расследования, а, кроме того, ещё и несёт ответственность за действия подчинённого. Поэтому закрытое дело не выходило у Вадима из головы не из чувства противоречия. Оно просто, по всей видимости, содержало в себе такие детали, которые по неясной пока причине будоражили воображение оперработника, неся в себе скрытый смысл, который пока не складывался в голове в цельную картинку. Ощущение примерно такое же, как у ребенка, занятого сложением мозаики, которого зовут есть или заниматься уроками, мешая закончить начатое. Вот оно, это дело – лежит на полке, ещё не сданное в архив, впечатляющее размерами и грифом секретности. Сколько дано заданий конфиденциальным сотрудникам, сколько опрошено людей, проведено экспертиз, исписано бумаги и испорчено магнитофонной пленки. А на выходе – простое неподтверждение материалов.

Суть материалов была достаточно проста. Вадим получил информацию о том, что в одном из исследовательских институтов из лаборатории, проводящей исследования в области бионики, пропали материалы о ходе одного из экспериментов. Эту информацию он получил от своего старого источника, которого завербовал ещё на заре службы. Источник считался бесперспективным, потому что не располагал необходимыми возможностями и мог предоставлять информацию низкого уровня. Не в том месте работал. А тут он неожиданно позвонил, попросил встретиться.

Рассказ агента “Почкина” был импульсивен, Вадим пожалел, что тратит время на такую ерунду. Подумаешь, потеряли какие-то бумажки. Это не секретная тематика, не оборонный заказ. По крайней мере, из рассказа “Почкина” этого не следует. А следует, что один из сотрудников, тридцатипятилетний Фёдор Кормишин, проводил какие-то эксперименты, был очень увлечён своими исследованиями, готовил статью. В один прекрасный день он пришёл на работу, а было это год назад, в апреле-мае, и не обнаружил в столе тетрадки с записями. Он перерыл весь стол, день ходил сам не свой, заглядывал под мебель, за экспериментальные установки, в шкафы с книгами. На следующий день он стал приставать ко всем сотрудникам, не брали ли они случайно его записей, просил их даже показать личные папки с исследовательскими материалами и ящики столов. Некоторые жалели его и показывали, некоторые откровенно посылали подальше. Но скоро не выдержали и жалеющие. Атмосфера подозрительности никому не нравится, а коллектив всегда жил достаточно дружно. Когда Фёдора попросили рассказать, почему он так психует из-за какой-то тетрадки, то он признался, что получил очень интересные данные, тянущие если не на открытие, то, по крайней мере, на небольшую сенсацию. Все были немного удивлены, ведь лаборатория работала над одной тематикой и ничего сенсационного не намечалось. Но Фёдор признался, что пока все поочередно бегали в административные отпуска с целью подработки, сидели с детьми в рабочее время, на что из-за низкой зарплаты руководство закрывало глаза, он сидел в лаборатории и ставил эксперименты. И получил действительно стоящий результат. После этого рассказа все единодушно признали, что Федю можно понять, ещё раз вместе перевернули лабораторию вверх дном, но тетрадку не нашли. Тогда кто-то предложил обратиться в милицию. У одного из сотрудников нашёлся знакомый в уголовном розыске, неплохой, говорят, специалист. Ему и позвонили. Специалист пришёл на следующий день, спокойный дядька лет под сорок, одетый в поношенный пиджачишко и брюки, вытянутые на коленках. Он выслушал рассказ Кормишина очень внимательно, кое-что записал в блокнот. Затем осмотрел замок, на который запирался ящик, спросил, ставится ли комната на сигнализацию, поговорил с вахтером в вестибюле и обещал сделать всё, что в его силах. Но сотрудникам он заранее сказал, что “Мол, ребята, мы убийства не успеваем раскрывать, а вы тетрадочки теряете. С составом преступления проблемы. Нет в вашем случае состава. А если состав и можно натянуть, то слишком малозначительная выходит у вас кража. А уж об отпечатках пальцев и иных зацепках и речи не идёт”. Через несколько дней сыщик позвонил и сказал, что помочь пока ничем не может. Если Фёдор хочет, то пусть пишет официальное заявление, но он сразу предупреждает – это глухой номер, всё равно, что по поводу украденных от двери ботинок обращаться. На этом дело и застопорилось. Федька же никак себе места не находил, пытался эксперимент воспроизвести, да только ничего не выходило. Одно только его утешало, что эти данные ещё никто не опубликовал.