Валерий Ковалев - Эхо войны. рассказы

• Название: Эхо войны. рассказы
• Автор: Валерий Ковалев
• Жанр: Историческая проза

Ближе к вечеру морские пехотинцы, старшина 1 статьи Дим Вонлярский и краснофлотец Петя Морозов, решили навестить знакомцев из танкового полка, вместе с которыми штурмовали чешский город Брно, для укрепления боевого содружества. Тем более, что дальше предстояло идти вместе, а полк находился рядом с казарменным городком, в лесном массиве. С собой прихватили фляжку водки, сэкономленную накануне, и двинули.

---

Рядом с нашим батальоном, в лесу, располагался банно-прачечный комбинат, укомплектованный в основном девушками-москвичками.

Врача своего в нем не было и Кузьменко приглашали туда для лечения ожогов, травм и прочих заболеваний. Девушки часто приходили к нам в кино, а мы наведывались к ним на танцы. Расположение неподалеку такого большого числа молодых девчат отрицательно сказалось на состоянии дисциплины в батальоне. Появились самовольные отлучки среди бойцов.

Командование приняло строгие меры к их пресечению и организовало патрули, призванные выявлять и отлавливать самовольщиков. Особенно трудно приходилось с девушками – они не признавали никаких команд, прорывались к комбату и просили того сменить гнев на милость.

Тот – ни в какую.

Порядок в итоге навели, но врагов себе нажили. Перед самой выброской командование банно-прачечного комбината уговорило Полозкова передать им для стирки белье всех бойцов и командиров, обещая вернуть его через сутки.

Белье сдали, оставшись в гимнастерках и бриджах. Проходит день, второй, третий, а белье не возвращают – мол, сгорело при дезинфекции. И только за день до выброски нам привезли новое – со складов. Вот такая девичья месть за бойкотирование их внимания.

Не могу не рассказать о жизни и судьбе нашего командира батальона Полозкова.

Рано оставшись без родителей, Илья прошел школу беспризорников. Встретившиеся на пути хорошие люди помогли устроиться парнишке на Архангельский лесопильный завод. Работал сначала учеником, а затем слесарем. В 1923 голу вступил в комсомол и был призван на флот. Служил на ледоколе «Малыгин». Суровые льды Арктики и железная морская дисциплина сформировали у него бойцовский характер. Через шесть лет, здесь же, на корабле, был принят в партию.

А в 1929 году коммунист Полозков вместе с сотнями других, по решению партии едет в деревню создавать колхозы.

– Дело это было совершенно новое, – рассказывал он, – да и опасное, кулаки нам ничего не прощали, но мы молодые, горячие головы, сознавая всю важность порученного дела, действовали активно, подчас опрометчиво. Потеряли из-за этого много хороших товарищей.

Затем воздушно-десантное училище и жизнь парашютиста. К 41-му году совершил 352 прыжка. С началом Великой Отечественной войны, командуя батальоном, проявил себя как грамотный командир, требовательный к себе и подчиненным.

Илья Дмитриевич четырежды выбрасывался на парашюте в тыл противника, показал себя смелым, решительным и находчивым командиром. Был несколько раз ранен и контужен.

В 1942-м году Полозков был признан инвалидом войны со второй степенью нетрудоспособности, однако добился назначения в спецотряд, где подготовил 28 разведывательно – диверсионных групп парашютистов. Война ожидалась длинной.

Огненные мили

Год 2005-й. Москва. Небольшая уютная квартира в Теплом Стане.

А в ней миниатюрная светлая старушка, с удивительно чистым голосом и доброй улыбкой.

Это Анна Николаевна Сафронова. И вот ее личные слова, записанные на репортерский диктофон…

«Родилась я на Дону, в селе Стригунки 24 сентября 1919 года, в крестьянской семье. Затем мы переехали в город Белев Тульской области.

Там я закончила десять классов местной школы и решив стать летчицей, подала документы в Ленинградскую военно-воздушную инженерную академию им. К. Е. Ворошилова.

Однако по состоянию здоровья к вступительным экзаменам в нее я допущена не была и решила поступить в железнодорожный институт. Туда не прошла по конкурсу и по рекомендации своего дяди, в 1939 году поступила на работу в Гатчинский отдел НКВД. Через некоторое я была избрана секретарем гатчинского, а еще спустя непродолжительное время, членом бюро ленинградского обкома комсомола. Приходилось много ездить по области, общаться с самыми разными людьми и эта работа была мне по душе.

В одной из поездок, мой близкий знакомый – начальник Особого отдела базирующейся под Ленинградом авиационной дивизии, предложил мне перейти к нему на работу и переехать в Таллин.

Весну 1941 года я встретила секретарем-шифровальщиком Особого отдела Таллиннского военного гарнизона. Подчинялись мы Особому отделу Балтийского флота, значительная часть которого, и в том числе лидер «Киров», базировалась в столице Эстонии.

22 июня началась Великая Отечественная война.

С первых же дней Таллин стала бомбить немецкая авиация, которой активно противодействовали стоящие на рейде корабли. Особенно мощно отражал эти атаки крейсер «Киров», от залпов которого сотрясался весь рейд. По ночам это была страшная картина – город горел.

28 августа 1941 года мы получили приказ об эвакуации. Упаковали в металлические шкатулки секретные документы и шифркоды, после чего в порту все сотрудники Особого отдела флота погрузились на плавмастерскую «Серп и Молот». Это было огромное судно, загруженное людьми и военным снаряжением «под завязку».

Отходили под непрерывными бомбежками. Через некоторое время судно получило несколько пробоин, стало крениться, и нам приказали подняться на верхнюю палубу без вещей. С собой, в противогазной сумке, я смогла унести только мое любимое крепсатеновое синее платьице с кружевным воротничком.

Весь залив был усеян движущимися под взрывами кораблями. Рядом с нами проходил эсминец, с курсантами Фрунзенского военно-морского училища, откуда раздался крик, – Нюра, Нюра Казакова, это я, Женя!

Среди курсантов с винтовками, на палубе был мой одноклассник по школе Женя Бочаров, с которым мы жили на одной улице.

– Передай родным, что у меня все в порядке! – кричал он, размахивая бескозыркой.

Женю я больше не встречала, их корабль погиб на переходе, о чем впоследствии я рассказала его маме…

Бомбежки продолжались непрерывно и на второй день в следующее рядом с нами судно «Верония», на котором находились семьи командиров, попало несколько бомб, оно стало тонуть. Как впоследствии рассказывали очевидцы, в числе других, в воде оказалась жена командующего Балтийским флотом адмирала В. Ф. Трибуца.

Ее спасла плавающая мина, за взрыватели которой женщина держалась руками до тех пор, пока не была подобрана моряками с подошедшего тральщика. За время, проведенное в воде, она поседела.

В наш «Серп и Молот» тоже попало несколько бомб, я оказалась в воде и в числе других была подобрана катером, который высадил всех на остров Гогланд. Из нашего отдела спаслись всего несколько человек и в том числе начальник Лазарь Моисеевич Иоффик, который принял на себя общее командование над военнослужащими.

На острове, под бомбежками, мы прожили несколько дней, после чего тральщиком были эвакуированы в Кронштадт, а оттуда доставлены в Ленинград, на Литейный проспект в «Большой дом».

Там я продолжила свою службу секретаря-шифровальщика и от сотрудников Особого отдела Ленинградской ВМБ впервые услышала о капитане Германе Сафронове, который в первые дни войны был отправлен в Таллин для организации агентурного подполья на его территории. Все сокрушались, что их товарищ, который до настоящего времени не вернулся с задания, по-видимому погиб.

В один из таких дней, когда я в своем синеньком платьице работала в приемной начальника управления, в нем появился веселый бородатый мужчина с автоматом, в измазанных грязью армейской плащпалатке и сапогах.

– Что здесь за «васильки» в мое отсутствие появились? – засмеялся он, вешая свою замызганную плащ палатку на мой единственный черный жакетик, который подарили девушки отдела. Затем подошел к столу, хитро на меня посмотрел и заявил, – авось, женой будешь.

– А кто вы такой? – поинтересовалась я у незнакомца.

– Я старший оперуполномоченный Герман Сафронов, – ответил незнакомец.

Еще через несколько секунд в приемную набежали оперативники, появился начальник, и все стали радостно обнимать своего воскресшего товарища.

С этого момента и началась наша дружба с моим будущим мужем. Мы несколько раз сходили в кино, навестили его квартиру на Петроградской стороне, а через непродолжительное время Герман Иванович был назначен начальником Особого отдела стрелковой дивизии и убыл на Ленинградский фронт.

Меня же перевели в отдел военной контрразведки «СМЕРШ» в мотострелковую дивизию под Шлиссельбург и на некоторое время наши фронтовые дороги разошлись.

К этому времени я уже была лейтенантом, в совершенстве освоила специальность шифровальщика и помимо ее выполняла задания по доставке спец донесений в другие подразделения контрразведки Волховского фронта, в сопровождении охраны.

Далее пришлось служить в отделе контрразведки Ладожской военной флотилии и под бомбежками многократно ездить по «дороге жизни». Одна такая поездка едва не закончилась для меня трагически – служебная «эмка» с шифр документами провалилась в полынью, и мы едва не утонули в ледяной купели.