Анна Соле - Последний портрет Леонардо

• Название: Последний портрет Леонардо
• Автор: Анна Соле
• Жанр: Альтернативная история

Три последних года своей жизни Леонардо да Винчи провел во Франции, где писал портрет Клод Французской и работал над своим главным кодексом. В то время в жизни Европы очень значительную роль играл орден гульярдов. Леонардо, будучи гульярдом, взял за основу старинные научные труды и создал свою систему знаний, которая позволяла видеть будущее. Этот кодекс перед смертью да Винчи распорядился спрятать в одноименной церкви в Бретани…

---

Маленький французский городок никогда не видел столько богатства и роскоши разом. На Людовика XII это зрелище также произвело должное впечатление, – он одарил папского сына не только герцогством. Чезаре получил 2000 всадников и 6000 пехотинцев, двадцать тысяч луидоров и невесту королевской крови – дочь короля Наварры.

А что же бедная Жанна?

Бывший муж оставил ей герцогство Берри в лен. Так и не коронованная королева Франции основала в Бурже, куда переехала, орден Благовещения (орден аннунциаток), в который вступила сама, и где незадолго до смерти приняла обет.

Но… можно ли простить 20 лет унижения? Можно ли простить человека, которому из года в год она дарила любовь, внимание, заботу, и который отбросил её, как ненужную вещь?

Скорее всего, она простила, ведь Христос велел прощать даже самые страшные обиды. Жанна горячо молила Бога, но о чём, не знает никто…*

Сейчас Леонардо да Винчи чувствовал не только боль юной королевы за тот далекий поступок своего отца, но и страх. Клод боялась – у неё пока не было сына. А Франциск, её муж, молод, красив, силён, щедр и… безумно влюбчив. Многие красавицы Франции, привлечённые сиянием его молодости, знатностью и богатством, стремились к близости с ним в надежде на благосклонность монарха.

– Нельзя думать о плохом. – Да Винчи показалось, что он слышит эти слова королевы. Он повернулся – нет, конечно, она произнесла их про себя, но заметил, как Клод выпрямилась в своём кресле, её испуг ушел, а глаза вновь стали такими, как он любил – сияющими лаской и добротой.

Он тихо проговорил:

– Ваше величество, я уверен, у Вас ещё родится сын.

Клод внимательно посмотрела на него, а потом улыбнулась:

– Спасибо, – проговорила она.

А перед да Винчи возник точно такой же ласковый, добрый и нежный взгляд его матери. Нет, не сеньоры Альберы, жены отца, а его настоящей мамы – молодой крестьянки Катарины. Именно она его мать, не та богатая и чужая госпожа, а простая, красивая, любящая, искренняя Катарина. Катарина, подарившая ему жизнь, и сразу же выданная замуж за крестьянина, живущего в горной деревне.

Он, маленький, бежит по узкой тропинке прямо в объятие ласковых нежных рук. Мама обнимает его, крепко прижимается своей щекой к его светлой головке и целует в волосы. Всего несколько минут счастья, которого бедная Катарина ждала долгие годы, но счастья такого недолговечного. Опомнившись, она в испуге оглядывается, боясь чужих глаз – если об этой встрече станет известно отцу Леонардо, ей будет очень плохо. Хвала Господу, вокруг никого нет. Она берёт за руку своё родное дитя и ведет по узкой дороге, убегающей в горы.

– Пойдём, я покажу тебе что-то очень интересное, – говорит мама, и её голос теплой волной отзывается в груди мальчика.

Они быстро идут по узкой, извилистой тропе, поднимаясь всё выше и выше, до самой вершины хребта, переходят его и начинают спуск по другой стороне. Мама ловко обходит камни, держа сына за руку, и подсказывает ему, куда следует ставить ногу. Медленно и аккуратно, хватаясь за редкие кустики, они спускаются вниз. Леонардо вслушивается в шум мелких падающих камушков, выскочивших из-под сандалии, и, вертя головой по сторонам, успевает осмотреть незнакомое место. Они оказываются рядом с узким ручьём и дальше двигаются вдоль его течения.

– Смотри, видишь на той стороне большой камень? Нам туда, – говорит она.

Они пересекают ручей, ступая по ледяной воде, и подходят к пещере, вход в которую прикрывает камень. Мальчик, весь дрожа от холода, крепко-крепко сжимает теплую мамину руку. Вдвоём им удаётся лишь чуть-чуть отодвинуть тяжелый камень, но этого достаточно. Сначала мама, а потом сын, касаясь телом скользкой холодной поверхности, протискиваются за него и попадают в узкое темное помещение. В полной мгле Леонардо делает несколько шагов, и вскоре понимает, что его ноги наступают уже не в воду, а идут по твёрдой земле.

– Не бойся, – говорит Катарина и тянет сына за руку дальше внутрь.

Потом она выпускает его руку, и через мгновение в пещеру начинает проникать свет. Леонардо видит, как мама, поднявшись на высокую плиту, вынимает один за другим камни из свода камеры.

– На, возьми, сынок, – говорит она, передавая ему камни. – Положи рядом. Это я специально закрыла, чтобы никто не нашёл этого места.

Теперь, когда дневной свет попадает помещение, мальчик может рассмотреть его. До сих пор, спустя 60 лет, перед его глазами очень чётко всплывает то видение.

Со всех сторон на него буквально обрушиваются необычайно яркие, нисколько не поврежденные временем краски. Огромная медуза горгона, страшная, отталкивающая, с множеством шипящих клубящихся змей, пугает его. Он зажмуривается и крепко-крепко прижимается к маминой ноге. Но через некоторое время любопытство пересиливает страх, и Леонардо чуть-чуть приоткрывает глаза. Его взгляд падает на другую стену, а там,…там не страшно, там великолепно, прекрасно, завораживающе!

Мужчины и женщины сидят за столом, уставленным яствами. Их красивые правильные лица светятся радостью. Ослепительно-яркие платья и туники: желтые, лиловые, красные, голубые, сшиты из тяжелых дорогих тканей и украшены золотым узором. Леонардо чувствует удовольствие этих людей от удавшегося пира, их безмятежность и торжество. Он читает их характеры: мужественность, величие и смелость мужей, гордость и преданность жен. Кажется, что через минуту они – высокие, сильные, стройные сойдут со стены, начнут переговариваться на своём гортанном языке, послышатся звон посуды, рабы принесут дымящееся мясо…

– Сынок. Леонардо, – только сейчас он слышит голос матери, которая уже давно зовёт его. Катарина смеётся и протягивает ему какой-то свёрток:

– На, держи. Это я нашла здесь. Только никому не показывай. Спрячь где-нибудь. Хорошо?

– А что здесь, мама?

– Посмотри.

Он разворачивает грубую ткань и видит блеск золота. Перед ним лежит большая золотая пластина, на которой разбросаны в определенном порядке разные символы, а по углам мерцают красным светом великолепные камни. Он узнает солнце, луну, но помимо этого на ней с удивительным мастерством вырезаны другие непонятные знаки и буквы.

– Мама, что здесь написано? – спрашивает он.

– Я не знаю сынок, – говорит Катарина. – Я же не умею читать. Да и надписи здесь на другом, древнем языке. Когда ты вырастишь и выучишься наукам, ты всё поймешь.

– Я пойму?

– Да, да. Конечно сынок.

– Мама, а эти люди на стенах живые?

– Нет, они нарисованы. Их нарисовал древний художник давно-давно.

– А я смогу нарисовать так же красиво?

– Конечно, сможешь. Ты только учись.

Они вышли из пещеры, перешли ручей и стали подниматься вверх, на гору, туда, где небо было близко-близко. И Леонардо дал себе слово, что когда вырастет, обязательно вновь придёт сюда, спустится в пещеру, посмотрит на красивые лица древних людей, а после заберётся на вершину хребта, вытянет руку вверх и наверняка (ведь тогда он будет очень высоким) дотянется рукой до небес…

«Я так и не вернулся в то место, – с горечью подумал да Винчи, – Жаль…»

– Ваше величество, извините, – позвала Клод подошедшая фрейлина. – Вас ожидают.

Королева повернулась к художнику:

– Леонардо, Вы будете продолжать писать мой портрет?

– Да, Ваше величество. Конечно, если Вы не возражаете, – наклонил он голову.

– Я не возражаю. Тогда увидимся через несколько дней. Сейчас мне надо идти. До встречи.

– Я буду ждать Вашего приглашения.

Королева встала и направилась к замку, а художник дал указание своему ученику собрать краски и кисти. Пока тот тщательно промывал, обтирал и убирал кисти, Леонардо сидел в своём кресле, смотрел на безмятежное голубое небо и думал, что именно та гробница, показанная ему Катариной, предопределила всю его дальнейшую жизнь. Мама, сама того не ведая, указала ему путь…

Humanus sum possum errare falli et decipi. Я человек и могу ошибаться (перевод с латыни).

И была ночь, и звёзды, постепенно загораясь, озаряли чёрный небосвод отчужденно-холодным, неясным светом, а затем, разом пробудившись, вспыхнули десятками и сотнями на тёмном бесконечном пространстве. И наперекор времени года – был октябрь, вдруг качнувшись всем своим множеством, одним выверенным движением соединились в созвездия – чёткие, ясные, обведённые по контуру тончайшей линией. И не возникало более ни малейшего сомнения, что могучий орёл расправил свои звёздные крылья; застыла медведица – ширококостная, сильная, приземистая; грациозный лебедь летит по чёрным волнам, а великородный лев приготовился к битве… И холодный серебряный свет лился от тонкого серпа луны и мириад звёзд, разбавляя мглу синим и дымчато-серым, освещая медленно идущего по дороге одинокого человека.

Он шел прочь. От зависти и злобы, от лжи; от слишком напыщенного и безвкусного блеска золота, брильянтов, жемчугов, рубинов, изумрудов, кои украшали не только руки, шеи, уши и в изобилии одежды как мужчин, так и женщин королевского двора, но и – что его не мало удивило – лошадей. Истина сию минуту была вокруг – в прекрасном сиянии настоящих драгоценных россыпей, в тихом дыхании ночного неба, в спокойствии, исходящим от потока вечности, льющегося на него. С каждым пройденным шагом, с каждой минутой он чувствовал, как очищается от наносного, лживого, непомерно чванливого роскошества, на которое смотрел последние четыре дня.