Сергей Изуграфов - Смерть на Кикладах. Сборник детективов №2

• Название: Смерть на Кикладах. Сборник детективов №2
• Автор: Сергей Изуграфов
• Жанр: Боевик

Алекс Смолев переезжает из Петербурга на один из красивейших островов греческого архипелага Киклады. Покупает небольшую виллу и виноградник в надежде на спокойную и размеренную жизнь. Но загадочные убийства постояльцев виллы и жителей острова заставляют его принять участие в расследовании. Ему помогают друзья, старший инспектор уголовной полиции острова, даже Бюро Интерпола. В сборник вошли повести «Выбор Ариадны», «Масамунэ и Мурамаса», «Сумма впечатлений».

---

– Вы хотите сказать, – почернел лицом старший инспектор. На него было больно смотреть. – Вы хотите сказать…

– Увы, друг мой! – кивнул Смолев. – Ваш сержант крепко спал и ничего не слышал. Проснулся он лишь тогда, когда злоумышленник снова подошел к нему вплотную. Поэтому он и не смог защититься. Ему еще сильно повезло! Мог бы и жизни лишиться. Нарвался он на профессионала. Кстати, хорошо подготовленного бойца. Поэтому Димосу и показалось издалека, что тот «горбился» – нападавший стоял в боксерской стойке, прижав подбородок к левому плечу. Классическая «двоечка» по корпусу и в голову – визитная карточка профессионального боксера. Попал левой, судя по всему, точно в печень – под ребро, чтобы тот замолчал, а потом уже вырубил ударом в челюсть, нанеся точный правый свинг, как говорят боксеры, «по выключателю». Отменная реакция: после удара успел еще подскочить и подхватить тело, чтобы, падая, оно не наделало шума, который мог заставить любопытных выглянуть в коридор. Думаю, что все было именно так. Ваши люди отделались легким испугом, старший инспектор! А все могло быть гораздо хуже!

Инспектор потерянно молчал, утирая обильный пот белоснежным платком. Смолеву стало его жаль. Он хотел добавить что-то еще про дисциплину и ответственность, про то, что лишь чудом все остались живы, включая Пермякова, но сдержался и передумал. Антонидис и сам все понимает, а добивать лежачего – было не в привычках Смолева. Да и, в конце-концов, он всего лишь консультант! Но генерал Интерпола был не столь мягкосердечен в делах службы, когда речь шла о халатности, за которую часто приходилось платить человеческой жизнью.

– Ваши сержанты, старший инспектор, – не церемонясь, сказал Виктор Манн, нацелившись черными стеклами очков прямо в лицо бедолаги инспектора, – проявили полную некомпетентность и безответственность. Они поставили под угрозу жизнь человека, которого должны были охранять! Я им не доверяю! У вас есть еще сотрудники, которых мы могли бы привлечь на усиление охраны?

– Я… Я сам… – сглотнув комок, произнес инспектор, вытянувшись в струнку, – сам буду нести службу. Лично! Других сотрудников в отделе нет. Не сомневайтесь, я вооружен! Я хорошо стреляю, меня учили! – он распахнул пиджак, продемонстрировав устрашающих размеров револьвер в заплечной кобуре.

– Вот только «грязного Гарри» нам не хватало для полного счастья!.. – пробурчал Манн, смягчившись. – Вы еще стрельбу тут устройте! Тоже мне, Джон Уэйн! Хотя, я думаю, сегодня никто уже не сунется! Им понятно, что мы усилим охрану. Они тоже не идиоты, придумают что-то еще. Ладно, старший инспектор. Будем считать, что нам всем крупно повезло. Воспитывайте тут ваших подчиненных, расслабились они у вас! Уверен, что вы быстро приведете их в чувство. К утру здесь уже будут оперативники Интерпола. В восемь утра они вас сменят. А вы вызовите на утро своих экспертов и все как следует проверьте. Выясните, какие медикаменты могли пропасть из ординаторской. Будем понимать хоть, что он собирался сделать. Договорились?

– Так точно, господин генерал! – ответил твердо старший инспектор. – По итогам экспертизы немедленно доложу вам результаты!

– Добро! – бросил Манн, и повернувшись к Смолеву, добавил: – пойдем отдыхать, Саша! Тут нам больше делать нечего. С пострадавшим сейчас говорить не будем. Главврач мне и так голову откусит, а если я еще по ночам буду его пациентов допрашивать – я не жилец! Он мужик суровый, но очень правильный. Вот что, мы с тобой с утра разделимся, я в местный отдел пойду, посмотрю, что из Петербурга нам прислали на парнишку. А ты в больницу – поговори с ним!

Уже дойдя до конца коридора, Манн, шедший впереди Смолева, вдруг остановился, словно внезапная мысль пришла ему в голову. Он бросил своему другу: «Погоди-ка минутку!» и поманил рукой, подзывая младшего из сержантов. Когда тот подбежал, Виктор Манн вдруг что-то смачно сказал ему на ухо и вопросительно посмотрел на полицейского. Тот изумленно закивал и расплылся в улыбке.

– Пошли, все ясно! Я так и думал! – сказал Виктор Алексу, и они вышли на лестницу.

В палате было тихо. Из-за плотно закрытых двойных дверей входного тамбура еще какое-то время доносился звук голосов, что-то негромко обсуждавших на английском; но вскоре и они смолкли, и наступила давящая тишина. Глеб невидящим взглядом смотрел в потолок. Так он лежал уже несколько часов, опустошенный и раздавленный. Шевелиться ему не хотелось. Не хотелось ничего, даже жить. Сообщение от матери, которое он перечел несколько раз, не веря собственным глазам, поставило жирную точку в его отношениях с отцом.

Глеб ожидал чего угодно, но только не этого! Он потянулся снова к телефону и нажал кнопку. Сообщение вновь появилось перед глазами. «Сынок, здравствуй! Прости, что я с плохими вестями. Я не знала сама, от меня скрывали. Твой папа умер три дня назад от инсульта. Похороны уже прошли, меня на них не пригласили. Я узнала обо всем от его поверенного, – он вышел на меня, чтобы узнать, где ты. Сынок, надо возвращаться. Люблю тебя. Мама.» Он, не глядя, вернул телефон на тумбочку у кровати и промахнулся. Телефон упал, глухо ударившись об пол. Вот и все, подумал Глеб. Вот все и кончилось! И ничего уже не вернуть и не поправить.

Отец умер в тот же день, когда они разговаривали последний раз. Если бы он только знал!.. Все стало вдруг таким мелким и неважным. Все обиды на отца показались такой чепухой, что Глеб застонал, закрыв глаза, как раненый зверь, не в силах терпеть боль, что разрывала его изнутри. Спать он не мог. Лежал и смотрел в потолок, пока не наступило утро и медсестра новой смены не заглянула к нему в палату. Тогда он сел на кровати и хриплым голосом произнес по-английски несколько слов, с трудом составляя их в предложения:

– Позовите доктора! Мне срочно надо идти. Очень срочно!

Часть седьмая

«Если наступить кошке на хвост – она мяукает с другой стороны!»

Эндрю Т. Стилл, основоположник остеопатии.

Алекс Смолев шел привычной дорогой от центрального госпиталя Хоры Наксоса к улочке Апиранто, где находилась вилла «Афродита». Мимо старой церкви с белеными стенами и покосившейся невысокой колоколенкой, через зеленый парк с его столетними платанами, цветочными клумбами и удобными деревянными скамейками, на которых так приятно посидеть в жаркий полдень и поразмышлять. Как всегда, в это время парк был полон: мамочки выгуливали малышей, молодые парочки заняли места в самых тенистых уголках парковых аллей, а пожилые пары привычно совершали променад, поддерживая друг друга с нежностью и пониманием, которые приходят лишь после совместно прожитых долгих лет.

Смолев проводил взглядом пару стариков, что попалась ему навстречу. Они светло улыбались друг другу – слова им уже были не нужны: их диалог был понятен им и без слов. Бури чувств давно улеглись, житейские вихри пронеслись мимо, дети выросли и давно живут своей жизнью. Остались взаимная нежность, забота и тепло, окрашенные в тона философского ожидания неизбежной потери. Они знают и ждут, страшась этого дня, понимая цену каждому часу, проведенному вместе. Пока еще вместе…

Счастлив тот, подумал Алекс, кто дожил со своим близким до понимания того простого факта, что жизнь – это любовь, которую ты отдаешь. Лишь тогда она имеет смысл. Вот и все! Так просто – и не надо искать сложных решений. Один простой ответ на вечный вопрос всех философских поисков во все века. Старайся отдавать больше, чем берешь – и счастье переполнит тебя! Жаль, что мы понимаем это так поздно. А иногда, даже поняв, уже ничего не успеваем сделать.

Глеб Пермяков, с которым он успел переговорить по просьбе Манна, был слишком потрясен неожиданной смертью отца, чтобы внятно отвечать на вопросы. И все же кое-что выяснить удалось. Врагов, по словам молодого человека, у него не было. Впрочем, большого количества друзей тоже. У замкнутого, погруженного в себя юноши, почти все время отдающего своей научной работе и учебе, на дружбу времени не оставалось. С Ариной он познакомился случайно, знакомы недолго, друзей ее почти не знает.

По поводу акваланга сказал, что арендой снаряжения занимался Антон через своих знакомых. Когда они пришли в дайвинг-клуб, все было уже готово: костюмы и акваланги их ждали, на каждом комплекте была фамилия на карточке. Оставалось только предъявить документы, облачиться, проверить снаряжение и отправиться в море. Он тогда понюхал воздух из баллона, как учили; ему еще показалось, что, вроде, он пахнет как-то не так. Но списал все на похмелье, постеснялся, махнул рукой и пошел в воду. Плохо соображал! На глубину почему полез, пока друзья сидели на мелководье? Думал, там прохладнее, головная боль отпустит.

Что слышал вчера? Была какая-то возня за дверью, потом разговоры. Да, до этого, кажется, кто-то заглядывал в палату. Кто – не обратил внимания. Вот и все, не густо. Терзать парня не хотелось – после той новости, что он получил, он был совершенно подавлен. Просил отпустить его из больницы, мол, ему надо на самолет и в Питер.