Борис Майоров - Хоккейные перекрестки. Откровения знаменитого форварда

• Название: Хоккейные перекрестки. Откровения знаменитого форварда
• Автор: Борис Майоров
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-87765-2

Выдающийся хоккеист 60-х, многолетний капитан национальной сборной СССР и столичного «Спартака», двукратный олимпийский чемпион, ныне член правления федерации хоккея России и популярный комментатор МАТЧ ТВ Борис Майоров подготовил уникальную книгу о жизни в большом хоккее. Рассказ великого мастера – это возможность узнать из первых уст о том, как строились отношения хоккеистов в сборной и «Спартаке». Например, далеко не сразу братья Майоровы нашли общий язык на хоккейной площадке со своим многолетним партнером Вячеславом Старшиновым.

За что Борис Майоров критикует Континентальную хоккейную лигу?

Почему его брата Евгения «отцепили» в свое время из сборной СССР?

Почему спартаковец был капитаном в сборной Анатолия Тарасова?

Почему в России не появляются новые Харламовы, Якушевы, Михайловы?

Сможет ли хоккейный «Спартак» когда-нибудь выйти на прежний уровень элитного клуба или традиции полностью утрачены?

Каким образом вытаскивать из «болота» детский хоккей?

Обычно сдержанный в проявлениях эмоций, мастер хоккея также приоткрыл секреты взаимоотношений с близкими людьми. Жизнь и игра Бориса Майорова неотделимы от брата Евгения. Их тандем по своему игровому колориту, совместимости на площадке и за ее пределами вряд ли знает аналоги. Воспоминания автора книги о безвременно ушедшем из жизни близком человеке вы узнаете из этой книги.

---

Там, в Мисхоре, под Ялтой, встретил свою Галину. Общались целых три года, тогда не принято было скоропалительно жениться. Да и, признаться, некогда об этом было думать. Подготовка к очередному сезону, матчи первенства отнимали немало сил и времени. Посоветоваться, откровенно говоря, было не с кем, а брак все-таки – шаг серьезный. К сожалению, отец к тому времени умер, не дожив до нашего с братом триумфа в хоккейном чемпионате. Наверное, он ненавязчиво мог в этом плане что-то подсказать. Мама, как правило, советов не давала. В общем, сам принимал решение, без подсказки.

У моей Галины Евгеньевны два высших образования. Она – преподаватель физики и математики. Окончила еще полиграфический институт, трудилась в издательстве «Высшая школа» редактором. Учебники физики и математики, по которым нынче обучаются студенты, вышли в свое время под ее редакцией.

Уже давно Галя домохозяйка. Воспитывает сейчас… котенка. На даче вылез из-под пристройки, тощий до безобразия. Внешне тогда страшненький был, всего боялся, от людей шарахался. Подкормили его, думали, уйдет. Ан нет. Так и остался с нами. Погрузнел, ест почти все подряд, молодец.

Супруга в бытность мою игроком ходила на матчи «Спартака». Общалась, разумеется, с женами партнеров по клубу, рядом ведь на трибуне располагались. Закончил я играть, и она перестала интересоваться хоккеем. Так получилось. На играх с незапамятных времен не была и не рвется на хоккей, утратила всякий интерес.

Вот дочка, Юлия, истинно хоккейный человек. Ярая болельщица «Спартака», кстати. Представьте, я в редкие дни могу не пойти на матч, – она обязательно идет, живет игрой. Все близко к сердцу принимает. Ее в спартаковском секторе, где собираются специалисты, ветераны клуба, многие знают. Кандидат медицинских наук, действующий хирург, людей оперирует.

Учеба превыше всего

 • • • • • • •

Уже упомянул моего товарища – Дмитрия Китаева. Мы с ним родились и долгое время жили в красивейшем столичном районе Сокольники. Тогда это деревянные дома, вокруг немалое количество деревьев, можно сказать, остатки леса. Представьте, домики наши буквально в двадцати метрах друг от друга. Даже в дате рождения почти совпали с Дмитрием Васильевичем, мы с братом Евгением появились на свет 11 февраля, Китаев всего десятью днями позже.

Естественно, выросли в одном дворе, в одном же классе учились десять лет. Вместе пошли записываться в хоккейную секцию. Поступили в тот же с ним институт – Московский авиационно-технологический. Словом, нас связывали по жизни общие интересы: разумеется, мы дружили и за пределами хоккейной площадки.

Правда, в отличие от меня, Дмитрий Васильевич оставил институт сразу по окончании первого курса, сильно увлекся хоккеем, видимо, на учебу времени у него не оставалось. И… призвали его в армию.

Служба, как водится в те годы, прошла в ленинградском хоккейном клубе СКА. Я не сомневался: друг мой, отслужив положенный срок, вернется в «Спартак». Не мог он остаться там, как-то не принято было. Все-таки в столице жили его родственники. Судьба, однако, распорядилась иначе. Дмитрий Васильевич в Москву-то приехал, но играть стал в другой команде – «Крылья Советов». Провел там целых два года. Втроем – я, брат мой и наш друг детства Сергей Еленев убедили Китаева перейти-таки в «Спартак». И в институт поступил не без помощи профессора Еленева, образование получил. Лена, дочь Дмитрия, и моя Юлия – приятельницы с детства. Обе на хоккейные матчи до сих пор ходят.

Уже говорил, Китаев умер, супруга его умерла еще раньше. Безутешный Дмитрий Васильевич так больше и не женился… После кончины отца Лена пребывала в отчаянии, родственников почти не осталось. Ее заботливо в то время опекала Юля. Постепенно девушка пришла в себя.

Да, мы, можно сказать, не расставались с Дмитрием Васильевичем всю жизнь. Общались постоянно, дети росли вместе. На дачу Китаев приезжал с семьей регулярно, шашлычки готовили. К тому же работа нас связывала. С 1985 по 1989 год он был моим помощником в «Спартаке». Очень толковый, с аналитическим складом ума специалист. Тренировал, кстати, молодежную команду спартаковцев, с ним она добилась весомых результатов, играла красиво, эффективно. Да что там Китаев и его дочь – с мамой Дмитрия, Ларисой Васильевной, двоюродным братом Лешкой замечательно общались. Прекрасное время. Это куда больше, чем хоккей, понимаете?

Если ненадолго вернуться к делам институтским, то я, в отличие от некоторых моих знакомых, друзей, продолжал прилежно учиться. Придавал значение учебе даже больше, чем хоккею. Между прочим, окончил МАТИ на дневном отделении. Согласитесь, редкость, по каким угодно меркам и временам, с учетом моей занятости в спорте.

На данной почве возникали нелады с тогдашним старшим тренером «Спартака» Анатолием Сеглиным. Обычно в начале – середине декабря команда отправлялась в затяжное турне в Новосибирск, Омск, Свердловск, Горький, Челябинск, Куйбышев. Я нередко отказывался ехать: сессия начиналась. Сеглин скандалил со мной по этому поводу. Мол, накажет материально. «Что ж, наказывайте, если по-другому нельзя, но ехать не могу, зачетная сессия на носу», – говорил я хоккейному наставнику. Так совпало, со второго курса уже играл в команде мастеров. Чуть позже освоился в подобной ситуации, успевал даже поиграть в хоккей за институтскую команду. Все-таки стал уезжать со «Спартаком» на матчи чемпионата СССР. Иногда сдачу экзамена переносил, в общем, крутился, как мог. Но все равно либо хоккей отчасти мешал учебе, либо, напротив, учеба – хоккею.

По окончании института, кто помнит советские годы, процесс распределения был обязательным. И вызывает меня ректор МАТИ, Метелкин Александр Васильевич, я уже за сборную СССР играл. Обрисовал перспективу: защищаюсь, кандидатскую диссертацию готовлю, меня оставляют в институте. МАТИ нужен заведующий кафедрой физкультуры. «Не век же тебе играть», – молвил ректор. В принципе мысль верная, логичная.

Сокурсники в какой-то степени шокированы: как правило, на кафедре оставляли отличников. Они начинают преподавать, затем в аспирантуру поступают и так далее. Как бы заранее ценные кадры для института готовят. Я тоже прилично учился, «хвост» лишь один, после второго курса, больше такого не допустил.

Предполагалось, буду трудиться на кафедре физкультуры. Потом, однако, выяснилось: нельзя этого делать. Институт оканчивал, чтобы на инженерной стезе трудиться, а не физкультурником быть. Меня перевели на кафедру «Технология изготовления авиационных приборов и автоматов». В дипломе ведь написано: «Инженер-механик».

Хоккей, естественно, отнимал уйму времени. Я приезжал на кафедру. Поручили заниматься с вечерниками, за качество лабораторных работ отвечал. А через пару лет меня буквально затащили в аспирантуру, хотя желания, признаться, никакого. Сдал, помню, экзамены по философии, истории КПСС, с изучением иностранных языков, слава богу, проблем не возникало.

Начал выполнять работу на заводе, что рядом с метро «Аэропорт». Чуть позже как-то все затихло… Прошло много-много лет, и меня вдруг осенило: не тот все-таки вуз окончил. Куда с большим удовольствием языками занялся бы. Они идут на «ура», даются мне.

Уж сколько времени минуло, я весьма легко по-фински объясняюсь. Английский не чужд. Во всяком случае, с деятелями Международной федерации хоккея, той же НХЛ, общаюсь без переводчика. Еще и потому, что накануне Олимпиады-80 в Москве посещал курсы английского языка. Организовало учебу для своих сотрудников руководство Спорткомитета СССР. Мы втроем из управления хоккея туда ездили. Вытерпел до конца я один. Диплом получил.

Из аспирантуры отчислили, просто по истечении срока. И я полностью ушел в столь любимый мною хоккей. Вы, наверное, поинтересуетесь, что, в таком случае, дала мне учеба? Общие весьма немаловажные знания, прекрасное общение с сокурсниками. Очень хорошие отношения сложились в институтской группе. С несколькими вузовскими товарищами созваниваюсь до сих пор, иногда видимся. Подобного общения в хоккейной команде объективно получить не мог.

И к тридцати годам отлично понимал: вот закончу карьеру игрока, что дальше? Маленькая дочка на руках. Мы с супругой обсуждали ситуацию: с хоккеем завершу, куда идти работать? Конечно, сие вызывало некоторое беспокойство. Окончив МАТИ, вполне мог трудиться по профессии, не пропал бы уж точно.

«Группа игроков побывала в МК партии»

 • • • • • • •

Работу получил достаточно быстро, причем в родном «Спартаке». Так сложилось, в ноябре 1969 года с поста старшего тренера убрали Николая Ивановича Карпова. Под его руководством весной того же года мы стали чемпионами СССР. Однако старт нового сезона не заладился, команда выступала неудачно. И «наверху» решили уволить наставника. «Подводных течений» в данном случае не могло быть. Ко всему прочему, Николай Иванович умел практически со всеми наладить отношения, ну, такая черта характера у него. Поэтому завистники, тем паче враги, вряд ли имелись.