Геннадий Мурзин - Без вести пропавший

• Название: Без вести пропавший
• Автор: Геннадий Мурзин
• Жанр: Русское современное

В основу детективного романа «Без вести пропавший» положен судебный очерк, опубликованный несколько лет назад в периодической печати Среднего Урала. Описываемые события происходили в Нижнем Тагиле, крупном индустриальном городе; в романе описывается не только жуткая и почти невероятная криминальная история, но и автор уделил немало внимания социально- психологическим аспектам, постарался показать на фоне гадости и подлости честность и порядочность тех, кто каждый день противостоят злу.

---

Алексеев прекрасно понимал, что не слишком интеллигентно изначально относиться к человеку с предубеждением, но поделать ничего не мог. И, конечно, наживал немало врагов. Чиновник любит дружеские услуги, ценит и не забывает. Не забывает он, соответственно, и нелюбезности к себе. Он знает: кто таков Алексеев и кто он, чиновник, без услуг которого в обыденной жизни трудно обойтись.

Алексеев чрезвычайно высоко ценил свою независимость, которая убавляла число друзей, и удваивала число недоброжелателей, в том числе и из круга коллег.

Пауза явно затягивалась, молчание становилось тягостным.

– Прошу прощения, если отнимаю ваше драгоценное время, – первым начал Сарваров и натянуто улыбнулся.

– Я вас слушаю.

– Мне вчера доложили, что вы прибыли…

– Только вчера доложили? – удивленно спросил Алексеев.

Сарваров или не заметил сарказма, или сделал лишь вид, что не заметил.

– Вот… я и решил нанести визит… Может, помощь какая-то нужна… или еще что… Мало ли…

– Спасибо. Оперативно-следственная бригада ни в чем не нуждается.

– Рад слышать.

– У вас, кроме визита вежливости, есть еще что-то?

– И да, и нет.

– То есть?

– Общественность волнуется, Илья Захарович. Люди обращаются к нам, в администрацию с разного рода вопросами, а мы не знаем, что отвечать, так как совершенно не в курсе. Неловко, знаете ли.

– А, по-моему, нормально, так как, Леонид Федорович, на вопросы, волнующие вашу общественность, даже я ничего не смогу пока ответить.

– Разве?

– Представьте себе.

– Хм… М-да… Я крайне удивлен…

– Знаете, я также крайне удивлен тем, как работает отдел внутренних дел Промышленного района Нижнего Тагила.

– Вот как? А я полагал, что наша милиция не на плохом счету.

– Скажите, когда последний раз вы лично были в райотделе?

– Погодите, дайте вспомнить… Чуть больше года назад… А что?

– А то, что вы за получением информации обратились ко мне.

– Вчера я вызывал подполковника Савичева к себе, и он заявил, что не располагает никакой информацией, поэтому и…

– Поэтому и приехали ко мне?

– Да.

– Вы зря потеряли время.

– Вы так считаете?

– Если бы ваш райотдел занимался своим делом надлежаще, то, возможно, не было бы причин для моего приезда сюда. Это – во-первых. А, во-вторых, господин Савичев был бы тогда в курсе дел и мог бы дать вам исчерпывающую информацию. Но я, увы, – Алексеев развел руками, – вам ничем помочь не могу. Извините.

– Скажите, а зачем вы приехали? – спросил Сарваров.

– Зачем я приехал? – переспросил Алексеев. – А вы Савичева спросите!

– Спрашивал. Он в полном недоумении, так как, по его мнению, дело, которым вы занимаетесь, никак нельзя отнести к категории «особо важных», коими обычно вы занимаетесь.

– Хорошо, я вам объясню: «особо важное дело» или «не особо важное дело» – это решает исключительно прокурор области Тушин. В моем случае – тоже. Он, то есть прокурор области, принял решение, а я, в соответствии с его решением, принял к своему производству означенное дело и веду расследование. И если вы продолжаете по этому поводу недоумевать, то, ради Бога, обратитесь к первоисточнику – прокурору области Тушину.

– Пока, как мне представляется, в этом нет острой необходимости, но если…

– Прошу без намеков… У вас все? Извините, у меня крайний дефицит времени.

– Почти все, следователь. Остались лишь две настоятельные просьбы: первая просьба – для успокоения общественности считаю целесообразным, чтобы вы дали интервью о ходе расследования газете «Тагильский труженик»; вторая просьба значительно серьезнее – оставьте, пожалуйста, в покое детей нашего района, поскольку им пока рановато без крайней нужды общаться со следователями и вашими сыщиками.

Алексеев улыбнулся и развел руками.

– Сожалею, но ни по первой просьбе, ни по второй никаких обещаний дать не смогу.

– Но я бы мог корреспондента подослать сюда.

– Не нужно, господин Сарваров. Никакого интервью не будет. Не будет, пока идет следствие. Если вы меня не поняли, то я еще раз повторю: у меня нечего сказать – ни вам, ни вашему корреспонденту.

– В таком случае у нас нет иного выхода, как обратиться к товарищу Тушину.

– Сделайте одолжение.

Сарваров встал.

– М-да… А вы не дипломат, ох, не дипломат!

– Вы правы: я не дипломат. Я – следователь прокуратуры.

– Еще ни одному следователю гибкость не помешала, – бросил уже на выходе Сарваров.

17 ДЕКАБРЯ. ПЯТНИЦА. 10. 50.

Подполковник Фомин вошел к нему и, не дожидаясь приглашения, по-свойски плюхнулся в единственное, довольно старенькое кресло.

– Доброе утро, Илья Захарович.

– Во-первых, подполковник, не утро, а уже день. Во-вторых, ничего «доброго» не вижу.

Реакция следователя оказалась неожиданной – нервной. Все дни, пока они в Нижнем Тагиле, Алексеев проявлял полное спокойствие.

– Что-то не так? – тревожно спросил Фомин, внимательно вглядываясь в лицо.

– Все «так»… кроме…

– «Кроме» чего?

– Понимаешь, подполковник, только что был визитер…

– Кто такой?

– Сарваров – его фамилия… Первый заместитель главы администрации Промышленного района. По всему видно, местный пуп земли. Дягилев даже считает, что он входит в кабинет губернатора без стука.

– Сарваров… Сарваров… Эта фамилия и мне знакома… Постой-ка, дай напрячь худеющую память, – Все, – он хлопнул себя по колену, – ясно! – он вытащил из кармана маленькую записную книжку, перелистал несколько страниц, остановился. – Как вашего «визитера» зовут? Не Леонид?

– Леонид Федорович, а что?

– А то, что вчера весь день мои парни работали в сто тридцатой школе. Один из сыщиков, в частности, беседовал с Сарваровым, вот, – он ткнул пальцем в записную книжку, – с Сарваровым Михаилом Леонидовичем.

– Черт, – выругался Алексеев. – Он приходил из-за сына! А я ломал голову, пытаясь ответить на вопрос, с чем связан визит?

– Объясни, Илья Захарович.

– Сарваров, видишь ли, обеспокоен, что мы нервируем детей, общаясь с ними. Детям района, как он выразился, пока еще рано общаться со следователями и сыщиками.

– О детях, значит, района печется?

– Его, понятно, обеспокоило, что с его сыночком осмелился беседовать твой оперативник. Так-так-так… Что сыщик говорит?

– О том, что общался с Сарваровым-младшим?

– Да.

– Он сейчас готовит обстоятельный рапорт… Как, впрочем, и другие.

– Но он говорит что-нибудь? – проявляя нетерпение, вновь спросил Алексеев.

– Ничего особенного. Парень как парень. Отмечает лишь два обстоятельства: заносчив и трусоват.

– «Трусоват»? С чего взял?

– Школьники так считают. И у него, говорит сыщик, в школе обидное прозвище, – «Сара»

– Понятно: парнишка изнеженный, перепугался, пришел домой, пожаловался папаньке, а тот и ринулся ко мне. Я-то думал, что за визитом незваного гостя стоит нечто более серьезное.

– Спесив папанька-то у «Сары»?

– Еще как спесив.

– Жаль, что его визит состоялся без меня. Позадавал бы я ему кой-какие вопросы.

– Кто тебе мешает с ним встретиться?

– Никто. Но в данном случае спесь я с него бы сбил. Ты меня знаешь.

– Не хорохорься больно-то, – остудил Алексеев. – А, черт, сколько времени отнял!

– Я, что ли? – спросил Фомин.

– Сарваров, черт… Ладно, будет с этим. Скажи, что у нас?

– Работаем… Согласно вашим указаниям, господин следователь.

– Брось шутить. Не время.

– Если серьезно, то к вечеру у вас на столе будут рапорты оперативников.

– Рапорты – это понятно. Но на словах…

– Ничего существенного, причем по всем направлениям, Илья Захарович.

– Нельзя ли поконкретнее?

– Начну со школы: ребятишки ничего не знают, в том числе и одноклассники пропавшего. Теперь – насчет кавказского следа. Осведомитель из числа чеченской диаспоры не сумел ничего выяснить, но он уверяет: если бы чеченцы участвовали в похищении, то он бы все равно что-нибудь да узнал.

– И ты веришь?

– Но и не верить, подвергать сомнению его информацию у меня нет оснований.

– Ты помнишь, о чем я говорил?

– Помню: не сужать границы лишь чеченским следом.

– И что?

– Я вчера имел приватную, абсолютно неформальную встречу с лидерами дагестанцев, ингушей, азербайджанцев. Готовы поклясться на Коране: их люди не похищали подростка.

– Те, которые занимаются подобного рода «бизнесом», готовы клясться на чем угодно. Я тоже, – Алексеев усмехнулся, – могу поклясться, например, на берестяной грамоте.

– Ты все, что я говорю, подвергаешь сомнению.

– Это – мое правило. Не обижайся.

– Хорошо, если всего лишь правило, а не привычка, – Фомин не удержался, чтобы не съязвить.

– Не отвлекайся по пустякам.

– У меня, собственно, все.