Андрей Буторин - БутАстика (том I)

• Название: БутАстика (том I)
• Автор: Андрей Буторин
• Жанр: Современные любовные романы

В первом томе сборника фантастических рассказов, объединенных общим названием «БутАстика», писатель-фантаст Андрей Буторин предлагает читателям произведения, представляющие поджанры «научная фантастика», «мистика, ужасы» и «юмористическая фантастика».

---

Что еще было удивительного в бурях, это то, что их «пунктуальная» периодичность была удивительным образом связана со столь же загадочно точным жизненным циклом деревьев. За пару недель до разгула стихии зеленовато-серые мелкие листья на них начинали засыхать, скукоживаться, становиться грязно-бурыми, а через десять-двенадцать дней полностью облетали. После бури же, которая подчистую сметала этот мусор гигантским пылесосом, почки на деревьях набухали, и уже через неделю кривые, уродливые ветви радовали глаз молодой, хоть и не особо яркой зеленью. Получалось, что пылевые катаклизмы каким-то образом заменяли в Оазисе дожди, которых за все одиннадцать лет здесь не бывало ни разу.

Вспомнив о бурях, Юлий подумал о том, что до начала очередной из них осталось ровно три дня. Он досадливо скривился – даже в привычной и уютной «келье» безвылазно сидеть восемнадцать суток было тоскливо. А потом губы Юлия растянулись в злорадной усмешке: на эти же восемнадцать дней каракаты останутся без сладкого!

Караката он увидел в первый же день своего пребывания в Оазисе. Хотя понятия «день» и «ночь» здесь были условными, поскольку одинаково светло было всегда, и ход времени Юлий отслеживал лишь при помощи миниинформатория капсулы.

Но сначала были грибы. Нет, сперва он наткнулся на озеро. Сунул в него анализатор – вода. Чистейшая, но не дистиллированная – с примесью безопасных и даже полезных для здоровья солей. Без бактерий, без вообще какой бы то ни было органики, что казалось, в общем-то, странным, с учетом растущих неподалеку деревьев. Но в тот день его мозг устал уже чему-либо удивляться. Юлий быстро разделся и стремительно ринулся в воду. Плавал, нырял, пытаясь остудить клокочущее от пережитого сознание.

А уже после купания он и нашел первый гриб. Следом второй, третий… Пришлось вернуться к спасательной капсуле и взять шлем, который он тут же набил грибами доверху. Ссыпал их возле капсулы, наломал сучьев, разжег костер и, нанизав грибы на ветки, принялся их жарить. От защекотавшего ноздри вкуснейшего, памятного с детства запаха закружилась голова. И возникшего по другую сторону костра караката Юлий поначалу принял за следствие этого головокружения. Тем более что выглядело это создание и впрямь больше похожим на призрачный морок: слегка серебрящийся сгусток – большой, около трех метром в диаметре, но почти абсолютно прозрачный. Каракатом же Юлий назвал своего нежданного гостя за то, что перемещался тот, плавая в воздухе подобно каракатице, – вбирал в себя и выбрасывал едва видимые бесцветные щупальца.

Каракат завис подле костра и протянул к Юлию одно из них. Пламя облизывало его эфемерную конечность, но существо это обстоятельство ничуть не беспокоило. Прозрачное щупальце неподвижно висело в полуметре от Юлия, а он был настолько ошарашен, что не нашел в себе силы не только на то, чтобы убежать или хотя бы отодвинуться, но даже на то, чтобы испугаться. И совершенно машинально он сделал вдруг то, до чего наверняка бы не додумался, будучи способным хоть сколько-нибудь соображать. Он поднял одну ветку с нанизанными подрумяненными грибами и сунул ее в протянутое щупальце.

Каракат ухватил ветку и резко вобрал в себя вместе с нею конечность. С полминуты он серебристо колыхался возле костра, а потом выбросил к Юлию сразу три щупальца. Теперь этот жест трудно было воспринять двояко. «Шампуров» с грибами оставалось четыре штуки, и три из них Юлий подал своему прозрачному гостю. Тот исчез столь же внезапно, как и появился. Если бы вместо пяти не осталось всего одной ветки с грибами, Юлий бы наверняка подумал, что удивительный пришелец всего лишь привиделся его воспаленному сознанию.

Оставшиеся грибы он сжевал совершенно автоматически, не преминув, впрочем, отметить их превосходный вкус. Страх же пришел к нему гораздо позже, когда Юлий уже нашел пещеру и стал устраиваться в ней для ночлега. Он вылетел из «кельи» и принялся суматошно носить и подкатывать ко входу камни, забаррикадировав его снаружи так, что едва сумел протиснуться внутрь сам, заложив потом изнутри и это небольшое отверстие. Первую «ночь» он совсем не спал, в ужасе ожидая появления «грибного гурмана», который в отсутствии грибов вполне мог не побрезговать и мясным деликатесом. Непрожаренным, с кровью.

Но никто к нему не явился с требованиями позднего ужина или раннего завтрака. Сам Юлий позавтракал безвкусным продуктом, предложенным ему синтезатором, а потом так и просидел, не вылезая из пещеры, пока его все же не сморил сон.

Выспавшись, Юлий решил, что даже если каракат ему и не привиделся, то существом он был скорее всего безопасным. И вряд ли хищным – ведь в Оазисе не водилось никакой живности, на какую бы тот мог охотиться. «Кроме меня!» – шевельнулась в мозгу «успокоительная» мысль, которую он все-таки решил игнорировать.

В следующий раз он осмелился жарить грибы только возле пещеры, чтобы в случае чего успеть в нее юркнуть и забаррикадироваться. На сей раз он набрал их больше – на восемь веток. А когда «шашлыки» дошли до готовности, каракат появился снова и сперва опять протянул только одно щупальце, но, не удовольствовавшись первой предложенной порцией, в итоге забрал семь «шампуров», вновь благосклонно оставив один самому повару.

С тех пор так и повелось: Юлий собирал и жарил грибы, каракат неминуемо появлялся, протягивал к нему щупальце и забирал всё, кроме одной ветки. Причем, так было всегда, как часто или редко ни жарил бы Юлий грибы, как много или мало ни использовал бы он при этом «шампуров». Он экспериментировал и так, и эдак – результат был всегда одним и тем же. Единственное, чего он так и не осмелился сделать – это не приготовить грибов вообще. Откровенно говоря, он попросту боялся рассердить своего прозрачного «клиента». Исключением из правил являлись периоды бурь, когда при всем желании он бы не смог не только найти хоть один гриб, но даже и просто дойти до ближайшего лесного пятачка. Нужно сказать, что первая пылевая буря стоила ему немало потраченных нервов. Не говоря уже о том, что он в принципе не знал, чего ожидать от подобного явления и как долго оно может длиться, так он еще и откровенно опасался, что каракат явится за полюбившимся угощением.

Однако его опасения были напрасными. Конечно, Юлий ни на мгновение не допускал, что каракаты обладали разумом – в таком случае они сами могли бы собирать и жарить грибы, – но он все-таки думал, что даже у безмозглой твари хватит ума не тащиться за угощением в такое неподходящее для сбора грибов время. Впрочем, и сами каракаты вряд ли могли противостоять буре, так что наверняка пережидали непогоду, сидя, как и он, в своих пещерах и норах.

Между прочим, Юлий не раз думал как о природе самих каракатов, так и о том, где они могли обитать. В том, что в Оазисе больше нет ничего, хоть сколько-нибудь похожего на жилища, он был уверен на сто процентов – всё, кроме участков непосредственно примыкающих к его границам, он сотни раз облазил вдоль и поперек. Вывод напрашивался один: серебристо-прозрачные существа жили в том самом невообразимом ничто, на которое он не мог даже смотреть. И вполне вероятно Оазис являлся для них тоже не самым лучшим на свете местом, недаром же приходящий за грибами каракат исчезал всегда очень стремительно, едва успев получить желаемое. Возможно, именно поэтому и собирать грибы самостоятельно они не любили.

Все бы ничего, но страх перед каракатами, хоть и утратил свою остроту, все-таки не исчез совсем. Слишком уж они казались противоестественными человеческому рассудку созданиями. Таким и впрямь было самое место в столь же чуждой для людского разума пустоте.

Юлий ничего не мог поделать с этим иррациональным по сути страхом. Как ни пытался – не мог. Он ненавидел себя за это, и не было ничего удивительно в том, что часть этой ненависти – весьма немалую – он переносил и на самих каракатов. К тому же, ему противно и мерзко было ощущать себя прислугой, рабом безмозглых прозрачных тварей. А от понимания, что он раб не столько каракатов, сколько собственного страха, делалось еще противней и горше. И с каждым годом, с каждым днем это выжигающее душу чувство становилось все нетерпимее и сильней. Поэтому и пылевые бури стали теперь для него долгожданным подарком, когда он вновь становился самим собой и мог делать всё, что ему вздумается. Несмотря даже на то, что делать в это время было как раз совершенно нечего – только есть синтезированную баланду и спать. Зато душу грело и осознание того, что каракаты в эти дни страдают без своего любимого лакомства. Это чувство было глупым, ребячьим, но оно доставляло Юлию откровенное удовольствие.

И вот теперь до следующий бури оставалось всего лишь три дня. Или же целых три дня – это как посмотреть. В последнее время чувство потери собственного достоинства раздражало его особенно сильно. Почему он безропотно идет на это? Почему так боится глупых прозрачных тварей? Ну что они могут сделать ему более страшного, чем то, что с ним уже произошло? Убьют?.. А так ли уж это плохо? Что хорошего в его монотонной бессмысленной жизни?