Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)

• Название: Расследования доктора Гидеона Фелла. Первая улика (сборник)
• Автор: Джон Карр
• Жанр: Проза
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-9555-4, 978-966-14-9115-0, 978-5-9910-3287-2, 978-966-14-9559-2, 978-966-14-9558-5, 978-966-14-9557-8, 978-966-14-9556-1

Многие мужчины в роду Старбертов погибают, сломав шею. По преданию, это месть повешенных ими заключенных – Старберты издавна служили надзирателями в старинной тюрьме, теперь превратившейся в руины. Та же участь постигает и молодого Мартина Старберта – его находят со сломанной шеей возле тюремного колодца. К расследованию подключается доктор Гидеон Фелл. Он понимает, что кто-то использовал старую легенду для того, чтобы присвоить богатства Старбертов…

В издание также вошла повесть «Загадка Безумного Шляпника».

---

Возникла продолжительная пауза. Рэмпол опять услышал дроздов, поющих снаружи. Солнце над ветками тиса висело высоко.

– Все это достаточно странно, – сделал вывод американец. – Но если он ничего не сказал, то как вы можете думать об убийстве?

– А почему не могу? – живо возразил доктор. – Ну, может, и не могу… Той же ночью, на следующий день после кончины, в окне комнаты надзирателя горел свет.

– Кто-нибудь пытался разобраться, в чем дело?

– Нет. Сюда после заката никого не заманишь и за сотню фунтов.

– Да, понимаю. Суеверия, воображение…

– Ни то, ни другое, – возразил доктор, тряся головой. – По крайней мере, я так не думаю. Я сам лично видел этот свет.

– А сегодня ваш Мартин Старберт проведет час в этой же комнате, – медленно проговорил Рэмпол.

– Да, если не испугается. Он всегда нервничал и побаивался этой тюрьмы. Последний раз он был в Четтерхэме примерно год назад. Тогда он прибыл, чтобы прочитать завещание Тимоти. Один из пунктов, разумеется, гласил, что Мартин тоже должен пройти через то самое испытание, о котором вы знаете. Потом он оставил сестру и кузена жить в замке, а сам вернулся в Америку. Он появляется в Англии только во время значительных событий.

Рэмпол кивнул головой.

– Вы уже много мне рассказывали обо всем этом, – начал он, – и совсем ничего не упомянули о том, с чего все началось.

Доктор Фелл надел пенсне для чтения, наклонился над бумагами, разбросанными на столе, и сложил руки.

– У меня здесь есть копии всех официальных документов. Изо дня в день записи велись Энтони Старбертом, эсквайром, надзирателем четтерхэмской тюрьмы с 1797 по 1820 годы, и Мартином Старбертом, эсквайром, надзирателем тюрьмы с 1821 по 1837 год. Оригиналы хранятся в замке, старый Тимоти разрешил мне снять копии. Они должны были быть опубликованы как книга, чтобы пролить свет на практику исправительных заведений того времени. – На минуту он замер, наклонив голову, затем раскурил трубку и продолжил, задумчиво осматривая чернильницу: – Во второй половине XVIII века во всей Европе было всего несколько мест, подобных этому. Заключенных либо вешали, либо клеймили, либо их попросту калечили или препровождали в колонии. Были, конечно, исключения, например должники, но в целом не существовало никаких особых различий между теми, кто уже совершил преступление, и теми, кто еще находился под следствием, – все они волей-неволей находились в этой системе.

Человек по имени Джон Говард первым высказал мысль о том, что необходимы учреждения для содержания арестованных. В Четтерхэме строительство началось даже еще до Милбанка, который считается старейшим подобным заведением. Тюрьму из камня строили те, кто уже находился под стражей, его добывали на землях Старбертов под прицелом мушкетов отряда «красных беретов», принадлежащего Георгу III. Здесь активно практиковались пытки, могли, например, подвесить человека за большой палец. Каждый камень тут обагрен кровью.

Когда он закончил, на ум Рэмполу пришло старинное выражение: «И заплакала земля…»

– Да. Потрясающая и грустная история. Должность надзирателя, конечно, поручили Энтони Старберту. Его семья долгое время была замешана в такого рода дела; отец Энтони служил шерифом в Линкольне. Это есть в записях, – сказал Фелл, громко втянув воздух через нос. – Во время возведения тюрьмы каждый день, а то и ночью, сидя на лошади, Энтони инспектировал стройку. Чем лучше его узнавали узники, тем больше ненавидели. Он всегда был в седле, носил треуголку и синий плащ.

Случалось Энтони и в дуэлях участвовать. Типичный денди, он был при этом очень скуп и жесток, писал плохие стихи и часто из-за этого подвергался насмешкам со стороны родственников, что могло послужить причиной их ссоры. Мне даже помнится, что он чуть ли не угрожал им расправой за это.

Строительство тюрьмы было завершено в 1797 году, Энтони сразу же въехал туда. Он-то как раз и ввел правило, согласно которому проверять содержимое сейфа в комнате надзирателя обязан старший сын. Его деятельность, должен вам признаться, была просто адской. Мне не хочется рассказывать обо всем в деталях. Эти его глаза и ухмылка… в общем, это было нечто, – закончил доктор Фелл и положил ладонь на стопку бумаг, словно пытаясь скрыть написанное там. – Это очень хорошо, мой мальчик, что он позаботился о завещании еще при жизни.

– А что с ним случилось?

– Гидеон! – прозвучал раздраженный голос, затем послышался неожиданный стук в дверь, что заставило доктора подскочить. – Гидеон! Чай!

– А? – безучастно переспросил Фелл.

В голосе миссис Фелл уже звучало недовольство.

– Гидеон, пора пить чай. И оставьте, наконец, в покое ваше пиво. Одному Богу известно, почему у меня не получилось печенье. Да, а еще у вас очень душно, кроме того, я увидела на дороге пастора и мисс Старберт, которые вот-вот уже будут у нас. – Миссис Фелл глубоко выдохнула и подвела итог: – Идите к столу.

Доктор приподнялся с места; было слышно, как его жена дребезжит, будто старый автомобиль: «Ох уж эти хлопоты!»

– Ну ладно, вернемся к этому позже, – сказал доктор Фелл.

Приближающуюся по тропинке Дороти Старберт легко было узнать по походке. Рядом с ней шел, обмахиваясь шляпой, лысый мужчина. На мгновение Рэмпол растерялся. Нужно взять себя в руки! Не стоит вести себя, как ребенок! Он уже слышал ее легкий насмешливый голос. Она была одета в желтый джемпер с воротником под горло, коричневую юбку и куртку, руки держала в карманах. Солнечные лучи скользили по ее пышным черным волосам, ласкали шею. Когда девушка поворачивала голову, можно было легко различить ее четкий тонкий профиль, словно готовый раствориться в воздухе. Они шли через луг, и Дороти из-под ресниц бросила взгляд темно-синих глаз прямо на него…

– Кажется, с мисс Старберт вы знакомы, – сказал Фелл. – Мистер Сондерс, это Рэмпол, он американец. Он у меня в гостях.

Большая рука лысого мужчины с силой трясла руку Рэмпола. Томас Сондерс, идеально выбритый, профессионально улыбался. Он был одним из тех священников, которым можно сделать комплимент: они не похожи на служителей Церкви. Его лоб блестел от пота, но его ласковые голубые глаза смотрели со всей строгостью старшего скаута. Мистеру Сондерсу было сорок лет, но выглядел он гораздо моложе. Чувствовалось, что он предан своему делу с той же непоколебимостью, с которой мог защищать цвета Итона (или Хэрроу, или Винчестера, или любого другого колледжа). Его розовый череп окружала бахрома аккуратно подстриженных волос. На шее висели огромные часы на цепочке.

– Я очень рад знакомству, сэр, – громогласно произнес пастор. – Во время войны я встречался со многими вашими соотечественниками. Кузены, понимаете ли, заморские кузены!

Он приятно улыбался. Его профессиональная манера поведения раздражала американца. Тед что-то буркнул в ответ и повернулся к Дороти Старберт…

– Как вы поживаете? – сказала она, протягивая вспотевшую ладонь. – Очень рада встретить вас вновь! Как там наши общие друзья Харрисы?

Рэмпол чуть не воскликнул: «Кто?» – но его обезоружил ее ласковый взгляд и невинная улыбка.

– А, Харрисы, – включился он. – Великолепно, спасибо, что вспомнили, все чудно. – Затем вдруг с воодушевлением добавил: – У Мюриэля режется зуб.

Никто не заинтересовался этим сообщением, Рэмпол занервничал и собрался было доказывать подлинность сказанного, добавить подробностей о Харрисах, но тут в дверном проеме появилась миссис Фелл, явно намереваясь взять все под свой контроль. Она сделала огромное количество замечаний, касающихся пива, печенья и заботливости священника, она даже припомнила ему историю, когда тот чинил поливалку, и спросила, не заболел ли он после этого пневмонией. Мистер Сондерс, кашлянув, сказал, что нет.

– Простите меня! – воскликнула миссис Фелл, пробираясь сквозь какие-то растения. – Я слепа, как летучая мышь. Мистер Сондерс… мисс Старберт, а где ваш брат? Вы же говорили, что придете с ним?

На лицо Дороти Старберт упала тень. Она замялась, положив руку себе на запястье, как будто хотела посмотреть, который час, но тут же выпалила:

– Он будет здесь. Он сейчас в деревне, ему надо кое-что купить, а потом он присоединится к нам.

Чайный столик стоял в саду за домом, в тени лимонного дерева, а ниже журчала небольшая речушка. Рэмпол и Старберт общались чуть поодаль от остальных.

– Малыш Эдвиг заболел свинкой, – сказал Рэмпол.

– Оспой. Не путайте. Я очень переживала, что вы расскажете о нашем знакомстве в этом обществе… Кстати, откуда им известно, что мы знаем друг друга?

– Один глупец-адвокат выболтал, что видел нас на платформе. А мне вот казалось, что вы, наоборот, расскажете об этом.

Это странное совпадение заставило их посмотреть друг на друга, и Рэмпол вновь увидел в ее глазах огонек и почувствовал легкий дурман. Затем он воскликнул: «Ха!» так, как это делал Фелл, и они оба рассмеялись. Она продолжила низким голосом: