Владимир Козлов - Седьмое небо. Танго скорпионов

• Название: Седьмое небо. Танго скорпионов
• Автор: Владимир Козлов
• Жанр: Русское современное

«Седьмое небо». Виктор Яшин во время пурги в одном из аэропортов Севера встретится с прекрасной женщиной нелёгкой судьбы. Будут здесь и другие встречи, которые пробегут по волнам памяти героев этой захватывающей книги. «Танго скорпионов». По приказу Сталина в конце Отечественной войны на поиски золота Врангеля была послана мобильная группа лилипутов, которая оставит после себя золотой шлейф золота для нашего современника.

---

…Он стоя пел для Анюты, иногда переводя взгляды на Виктора. Анюта так голову и не удосужилась поднять, а он продолжал петь, бередя души гостям ресторана и конечно Анюте. Взоры посетителей зала были устремлены на Анюту, она это чувствовала и сидела неподвижно, только плечи её иногда вздрагивали. Затем, не выдержав, прижалась головой к спине Виктора, тем самым, спрятав своё лицо от глаз любопытных. Он сквозь одежду чувствовал её горячее и влажное лицо. Но после её пряток, все взгляды публики сосредоточились на нём. Для него это было пыткой, но он с ней совладал с помощью вина и сигареты. Боб стоял около их столика уже с закрытыми глазами, что давало Виктору возможность тщательней рассмотреть лицо музыканта. Широкий шрам Боба, тянувшийся от крайней половины лба, пробивший себе дорожку через бровь до века ему ничего не говорил, так же, как и наколки на руках, какие были почти у каждого зека. Но его голос рассеивал все сомнения. Он, бесспорно, его слышал.

«А может это наваждение или небольшое эхо из прошлой жизни»? – мысленно рассуждал Виктор.

После каждого спетого куплета Боб исполнял импровизацию, которой не возможно было не восхищаться. Затем опять словами песни начинал тревожить нервные струны Анюты. Было ясно, что Анюта уже не плачет, а рыдает. Её вздрагивание плеч усиливалось, а Боб, не обращая на это внимая, пел ещё душещипательней.

…Ресторанная публика затаённо прислушивалась к его игре и тексту песни. Было понятно по многим женским лицам, что эта песня затронула не только Анюту, но и других женщин, которые, не стесняясь, вытирали салфетками свои глаза. Но их взгляды были сосредоточены на столик где сидели Виктор и Анюта. Виктор долго держать такие прожигающие взгляды уже не мог. Он опасался, что посетители тему песни рассудят по-своему. Приняв её за неудачный роман стареющего мужчины и молодого геолога. И обязательно осудят его, не зная, что знаком он с плачущей Анютой чуть больше часа, которую они уже жалеют. Когда Боб открыл глаза, Виктор, скрестил перед своей грудью руки, давая тем понять музыканту, чтобы тот заканчивал свой концерт у их столика. После этого жеста Боб закончил песню и, поцеловав в темечко прильнувшую голову Анюты к спине Виктора, повернувшись к публике, произнёс:

– Эта прекрасная песня принадлежит не мне, а Третьякову и, спев её здесь, я нарушил его авторские права, но думаю, он бы меня простил, если бы знал, что эту песню я исполняю, для мужественного народа Севера и для вот этой полярной лисички, – поцеловал он вновь голову Анюты. После чего направился на своё место.

…Как его только не упрашивали продолжить выступления, он был неумолим. И когда Алёша Маркин отнёс аккордеон вниз к Ирине, настойчивые просители отступили и отошли от столика.

Голова Анюты в это время с красными от слёз глазами лежала уже на плече у Виктора. Одна рука его находилась на её ладони, а второй он гладил по отечески её волосы. Она уже не смущалась публики. Ей нравился этот серьёзный и уверенный в себе мужчина, с мужественным лицом, и приятными ласковыми руками. Эти руки успокаивающе на её действовали, будь – то передавали, через кожный покров положительные импульсы. Песня аккордеониста её растрогала до крайности. Когда впервые Боб её исполнил, тогда тоже были слёзы. Но эти слёзы были среди своих людей, которых она не чуралась, а здесь её увидал весь ресторан.

«Ну и пусть, – подумала она, – пускай все завидуют. Несчастная любовь, была позже. А вначале была яркая встреча, потом череда счастливых дней и вдруг несусветная подлость, от которой она до сих пор не может придти в себя».

Она закрыла глаза и перенесла свои мысли на много лет назад, когда после института пришла работать в геолого-разведывательный техникум.

Калитка в зрелость

На защиту дипломного проекта Анюте Зибровой мать выслала крупную сумму денег, чтобы она купила себе красивое платье и туфли. Незамедлительно в фирменном магазине за день до защиты она приобрела себе обнову. В этом же наряде она появилась в техникуме, когда пришла устраиваться на работу

Иван Константинович Солати, – грек по национальности, невысокого роста, со смуглым лицом и цыганскими глазами оценивающе осмотрел вновь поступившую сотрудницу. Ему было сорок лет. Работал он директором всего один год. До этого трудился в Московском институте инженерных изысканий и имел научную степень кандидата наук. По сарафанному радио Анюта уже знала, что его совсем недавно бросила жена и сбежала в Грецию

– Диплом ваш для меня не интересен, – сказал он ей.– И без бумаги ясно, что вы были не только умницей, и без сомнения самой красивой в институте! Надеюсь вас такой видеть ежедневно в нашем техникуме. Осмелюсь вас предупредить, что я очень ревностно отношусь к своим одиноким преподавателям и стараюсь, чтобы их семейное семя было посеяно в наших стенах. Согласитесь со мной, что управлять семейными парами, когда они оба преподаватели, значительно легче. И таких пар у нас несколько. Все они состоялись в бытность моего предшественника, и я стараюсь в силу своих возможностей существующий устный эдикт не ломать

– Как я понимаю это учебное заведение, а не брачная контора? – вопросительно посмотрела Анюта, не поняв то – ли директор шутит, то – ли в серьёз говорит

Он с неподдельным интересом разглядывал молодого преподавателя, словно раздевая её, и заметив осуждение в её глазах, тут же раскидал, свою обольстительную улыбку по всему кабинету

– Хочу заметить, что по статистике, сорок процентов браков совершены на трудовой ниве. А мои слова всерьёз не принимайте. Вы красивы, и в нашем заведении свободных женихов нет. Разве, что я. Хоть я имею штамп в паспорте, но это уже пустая формальность. На днях я её уничтожу

Директор поднялся с кресла и достал из холодильника большое яблоко, которое он искусно порезал ножом, и из одного яблока получилось две розочки, которыми обычно украшают праздничные столы. Он надкусил одну половину, а вторую протянул Анюте

– Кушайте, – это не яблоко раздора, а ритуал нашего знакомства, которое мне кажется, было удачным. И яблоко очень сочное и вкусное

Анюта была немного поражена столь не ординарным знакомством с директором, но яблока ей в это время не хотелось, но чтобы не обидеть хозяина кабинета ей пришлось съесть его. Так – как их заведение жильём для преподавательского состава не располагало, он написал ей направление в общежитие горняков, что её вполне устраивало. В этот день, Анюта и поселилась туда, где в одной комнате с ней оказалась инженер заводской лаборатории, Зинаида Лада. В прошлом она была геологом, но после перенесённой, тяжёлой операции ей пришлось оставить свою работу. Эта женщина примерно тридцати пяти лет, с лицом великомученицы и фигурой женщины, которая не отвергает мучные блюда и сладости, напоминал ей портрет обнажённой Дианы. Увидав Анюту, она мгновенно ожила. Она встретила новую жилицу с теплотой и радостью. Как оказалось, при разговоре она была коренной землячкой директора геологического разведывательного техникума и дальней его родственницей. Оба они были родом с Черноморского курортного города Геленджик, и своим трудоустройством на престижную работу в чужом краю, она была обязана Ивану Константиновичу, который много усилий приложил для обустройства её благополучной жизни. За, что она была ему премного благодарна. Так преподнесла Анюте новая знакомая, своё появление в городе

Она оценивающе осмотрела фигуру и внешность Анюты и грустно выдавила из себя

– Ох, года мои года, как вы быстро пролетели? Как хорошо быть молодой!

Зинаида, поставив акцент на своём возрасте, не мечтала о муже, но ужасно хотела родить ребёнка. Она ещё раз окинула немного уже завистливым взглядом новую жилицу и продолжила.– В этом возрасте я никому не нужна

К тому же плохое здоровье, которое подорвала многолетняя жизнь без комфорта и естественно тяжелая работа. Особенно было трудно в районах Крайнего Севера. Зарплата там, конечно весомая была. Иногда мне приходилось там вкалывать, как проклятой. Летом в сезон белых ночей на время не смотришь. Ждёшь вроде сумерек, а они не наступают вот автоматически, и пыхтишь, как пчёлка. Хотя свои прелести там тоже есть. Я в первую очередь ехала туда за романтикой, которой насытилась по горло. Особенно красив Таймыр, он заколдовывает своей красотой. Иногда там белесые туманы заполнялись багрово-синими красками. Таких туманов я нигде раньше не встречала. Это оптическое явление природы мне никто из геологов объяснить не мог. Местные аборигены называли такие туманы «Красной мглой», но чётких объяснений по этому поводу не могли дать. Хотя один учёный высказал свою гипотезу, что это цветная пыль от извержения далёких вулканов. Любоваться таким пейзажём – одно наслаждение и безвредность на сто процентов. Ни один прибор никаких аномальных показаний не выдаёт. Тундра, – это вечная холодная загадка природы. Чтобы до конца изведывать её, нужны века. И мне порой, когда взгрустнётся, хочется хоть одним глазком взглянуть на этот необъятный суровый край. У меня там и квартира кооперативная осталась в Норильске, правда однокомнатная, – внесла она ясность.– Если у меня, здесь на материке будут неудачно складываться жизненные обстоятельства я, не задумываясь, вернусь туда. Найду себе спокойную работу и обязательно заведу себе кошечку. Без неё, уюта нет в доме