Михаил Кранц - Охота на гончую

• Название: Охота на гончую
• Автор: Михаил Кранц
• Жанр: Альтернативная история

V век – время кровавых битв во славу старых и новых богов. Но что, если грозные боги и демоны стали из мифов реальностью и получили возможность менять ход истории? Как выжить смертному, попавшему в этот ад на Земле? Наш современник Николай Варга не выбирал такую судьбу. Став жертвой глобального эксперимента, он очутился в жестоком прошлом и, казалось, был обречён. Однако прыжок сквозь столетия разбудил нечто, скрытое в нём самом. Не зря в этом жутком, изменившемся мире его зовут Адской Гончей.

---

– Плывите с нами! – окликнул их неугомонный Ульрик. – У нас еще мало людей, места хватит.

У самого берега Николай едва не упал, ступая по скользкой, окровавленной плоти. Мулы, погонщики-рабы из обоза – по Римскому праву, всего лишь движимое имущество… Прежде Николай не поверил бы, что залп из множества луков может разорвать тело буквально в клочья. Теперь убедился, но легче от этого явно не стало. Точно такая же кровь присохла к его рукам – все-таки убил этим утром кого-то. Только холодная речная вода помогла одолеть тошноту.

Мягкое, вязкое дно вдруг ушло из-под ног, и Николай забарахтался, держась за неровный бок плота. Свободной рукой приходилось грести, толкая плавучий стог сена вперед. Дружные усилия пятерых легионеров медленно, но верно делали свое дело. Шестой – раненый Краддок – возлежал на плоту, как римский аристократ на роскошном ложе. Но вряд ли был столь же счастлив: лицо его исказила боль.

На середине реки показалась либурна. За нею двигалась целая стая рыбацких лодок. На плотах восторженно закричали – так приветствуют друзей и спасителей. И многие даже не успели понять, что случилось, когда стрелы вновь пошли косым ливнем, теперь уже над водой.

Залпы с бортов либурны довершили начатое варварами на чужом берегу. На этот раз стрелкам почти не мешали щиты – немногие легионеры вняли советам таких, как Ульрик. Но даже самым благоразумным не удавалось спастись. Их, обессилевших, сломленных, били с лодок баграми, как полудохлую рыбу. А вдалеке черным знаменем мятежа взвился над водой дым, словно пожар перекинулся через реку. Горела крепость – последний заслон на пути смерти и хаоса в этом краю.

Все это Николай видел смутно, урывками, точно старый фильм сквозь рябь заезженной черно-белой пленки. Людям на его плоту не посчастливилось затеряться в кровавой сумятице. Стрелы десятками вонзались в щиты, прикрывшие спины. А то и вовсе в тонкое, хоть и смоленое полотно шатра, угрожая опасными течами.

Низкорослый, ловкий как обезьяна грек, что взобрался на плот и поднял свой щит над Краддоком, вдруг с воплем рухнул обратно в воду. Алые брызги падали во все стороны, доспехи камнем тянули на дно. Вмиг обезумев, несчастный из последних сил вцепился Николаю в лодыжку и потащил за собою вниз. Река сомкнулась над головой, в ушах колокольчиками зазвенели голоса бессчетных зеленоватых созданий, что требовали одного – жертвы. Чьей-то души, обреченной самим повелителем небесных гончих, в обмен на жизни и души всех, оставшихся на плоту. Доверить судьбу скользким лапкам волшебниц-ундин – а разве была иная возможность уйти от гибели?

Чья-то рука успела схватить Николая за волосы, пара других обняла и рванула навстречу светлому пятну неба. Пытаясь помочь товарищам, Николай пинком отбросил живой, все еще цеплявшийся груз. И с первыми вдохами подавил приступ жалости и раскаяния. Он уверял себя, что насквозь пробитый стрелою парень в любом случае не жилец, что смерть одного оправдана, если благодаря этому выживут остальные. А если не выживут, то уже все равно. Из такого дерьма никому не вылезти в одиночку. Оставалось надеяться, что водная нечисть умеет держать слово лучше, чем сонмы святых, обещавших за праведность рай.

Тем временем небо подернулось странной, дрожащею пеленой. С тихим плеском она то накатывала, то вновь отступала, как мутные волны Дуная. Все остальные звуки словно канули в глубину. Казалось, что плот окружен прозрачными водяными стенами, оставлявшими только один путь – вперед, в бесконечность.

Мимо лениво двигался обшарпанный борт либурны, весла медленно колыхались, как стебли камыша над водой, а стрелы и вовсе замерли в искаженном пространстве. И лишь впереди мчалась целая стая теней, догоняя одну – затравленную, неприкаянную. Ундины играли, им явно нравилась жертва. И Николай против воли залюбовался ими, уже погружаясь в неодолимый колдовской сон.

Глава XII

Во сне утонувший воин скакал вокруг, улыбался и щелкал невероятно большими зубами, а вместо языка показывал жирную, глазастую личинку размером с кулак. Затем его сменил Краддок, превратившись в крылатого волка. И все-таки это был сон. Не чета недавним видениям конца света – настолько явственным, что приходилось тратить на них последние силы.

Очнувшись рядом с плотом на берегу, среди лежавших вповалку тел, Николай почувствовал себя на удивление отдохнувшим и свежим. Даже кольчуга и шлем не заставили болеть мышцы, а сырость и холодный ветер – дрожать. Обессиленный Краддок, упав под прибрежной ивой, ругался сквозь зубы на скверной латыни и тихо стонал. А значит, был по-прежнему жив, как и вся оставшаяся команда. Николай мог бы назвать это чудом, не заплати он страшную цену речным хозяйкам. Верят ли остальные, что грека просто не успели спасти? Или предпочитают вообще не задумываться, не в силах понять сверхъестественное?

Рана у Краддока была трудной, хоть и не смертельно опасной. Стрела глубоко вонзилась в мышцу бедра, и лишь по счастливой случайности не задела ни кость, ни жилу. Крови могло вытечь много, но оставлять наконечник, как в бочке затычку, теперь казалось излишней предосторожностью. Прежде чем дернуть, Николай затянул потуже обрывок ремня – еще на том берегу им перехватили ногу чуть выше раны, чтобы остановить фонтан.

– Не перестарайся, – продрав глаза, тут же вмешался Осия. – Пусть вся больная кровь выйдет!

Николай скептически хмыкнул, хотя ничего лучше предложить не мог. Другой защиты от внутренних инфекций и в помине не было. Разве что прижечь рану каленым железом – это тоже сделали вскоре для пущей уверенности. Пациент шептал проклятия, несовместимые с жизнью лекарей, доведись им сбыться. Но ни разу не сорвался на крик – в любое мгновение маленький отряд мог быть обнаружен. И так искушали судьбу, безнаказанно прохрапев полдня!

В ладони у Николая очутилось плоское, довольно тяжелое острие. Не костяное, какие он прежде видел у хунну. Кричное железо – прогресс, однако… Краддоку повезло: стреляли, уже отступая, наверняка издали, и кольчужная юбка смягчила удар. Многих, несмотря на доспехи, убивали с одного выстрела. И скольких еще убьют?

– Стой! – вдруг заорал вопреки осторожности Марк, вместе с Ульриком вызвавшийся охранять лагерь.

Германец лишь молча прыгнул в кусты и, после недолгой борьбы, показался оттуда, держа за волосы щуплого юношу в изорванной домотканой одежде. К горлу добычи Ульрик приставил кинжал.

– Я из крепости! – чуть не плакал юнец, дрожа от испуга. – Наемники взбунтовались, прирезали командиров, префекта вашего с квестором тоже… Либурну взяли, крепость сожгли!

– Знаем! Где остальные?

– Кто убежал, кого закололи, кого угнали… Я здесь один прячусь.

– Тоже мне, воин! – презрительно бросил Ульрик, все еще прижимая острое лезвие к горлу пленного.

– Звать как? – уже спокойнее спросил Марк.

– Люций! – обрадовался мальчишка.

И тут же добавил, должно быть, расслышав знакомый говор:

– Из Капуи родом.

– Земляки мы с тобой, выходит, – усмехнулся Марк. – В крепости пусто?

– Никого, одни развалины…

– Пойдешь туда с нами! – германец подтолкнул Люция в спину. – Соврал – пожалеешь, что родился на свет!

Шли долго – Краддок едва ковылял, опираясь на палку. Хлипкий дерн под ногами то и дело проваливался в болотную жижу и грязь. Хор обезумевших по весне лягушек грозил доконать их невольных слушателей.

Крепость и вправду сгорела почти дотла. На пепелище было пусто, как в римской церкви в дни языческих праздников. Должно быть, суеверные мятежники-варвары побросали трупы в Дунай, но даже это пейзаж не облагородило. Напротив, пустота обгоревших руин на исходе дня рождала в душе гнетущее чувство.

«Странно, – подумалось Николаю. – Кому это надо – спалить какой-никакой, а все-таки укрепленный пункт? Ведь для бунтовщиков он стал бы неплохой базой!».

Но что-то подсказывало: здравый смысл здесь бессилен. Крепость, при всей ее неказистости и убогости, была символом власти ненавистного Рима на этой земле. Бельмо на глазу, вроде Бастилии для французов. Или как советская военная база в Скрунде для маленькой, но гордой и независимой Латвии. Карфаген для того же Рима, Иерихон для древних сынов Израиля… Список можно было продолжить – хватило бы знаний из школьного курса. Все это могли сохранить и с толком использовать, но предпочли разрушить. До основанья, а затем… Ненависть – страшная сила, к тому же одна из самых неуправляемых.

– Прах к праху, – с натугой ерничал Краддок. – Дерьмо к дерьму. Покойся с миром, префект наш Клавдий Георгиан, любитель мальчиков и рифмованных сказок на ночь. Благословенна рыба, что вкусит плоти твоей! Аминь!

– Заткнись! – оборвал Николай по-русски.

Как ни удивительно, поняли все.