Александр Вяземка - Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию

• Название: Товарищ Кот, английский жмот и человек-патефон, или Добро пожаловать в Велкомбританию
• Автор: Александр Вяземка
• Жанр: Научная Фантастика

Наша глупость – продолжение нашей мудрости, как кишечник – всегда продолжение даже самых красивых губ. Именно поэтому от жизни со смыслом мы бежим к жизни с вещами, и лучшие умы человечества играют на бирже, а не ищут лекарство от бессмертия. В предлагаемом читателю романе самым тесным образом переплелись правда, похожая на вымысел, и вымысел, искусно маскирующийся под правду, сатира и философия обывателя, приправленные горечью смеха и угловатостью категоричностей…

---

– Пос… пос… пос… послал Ее Величество? – зубоскал иностранных дел чуть было не проглотил свой язык, когда понял, что в этот раз он попытался выплеснуть ведро помоев против ураганного ветра.

– Именно! Это абсолютно недопустимо, знаете ли, милостивый государь, чтобы наш Посол позволял себе публичные заявления о Президенте Узбекистана, критиковал его Правительство за нарушения прав человека и слал мне письма с подробным описанием пыток и убийств узбекских оппозиционеров. Это может нанести непоправимый вред нашим деловым интересам в Узбекистане. Это может нанести непоправимый вред диктаторской стабильности других дружественных нам режимов в этом регионе. Вы только представьте себе: он шлет эти досье о якобы имевших место преступлениях узбекских сил безопасности. И шлет их напрямую мне! Он что, рассчитывает, я буду это читать? Он что, думает, мне это интересно? Кого, по его мнению, он представляет? «Международную амнистию» или ответственную державу? Вам понятно?

– Понятно, гос… гос… гос… господь Премьер-министр.

У меня нет привычки топтать поверженного врага, но на этот раз я не смог удержаться от того, чтобы хорошенько пнуть его.

– Я могу ошибаться, – сказал я, ища глазами взгляд нашего дражайшего Премьер-министра и – да будь он благословенен! – находя его, – но не кажется ли присутствующим, что безответственное нанесение ущерба нашим деловым интересам уже само по себе представляет достаточно серьезную основу для зарождения финансово-экономического кризиса? Какое нам дело до того, что творится в этой стране дикарей, если у наших компаний есть доступ к их природным ресурсам?

Я не мог не ощутить в себе тепло довольства при виде Премьер-министра, подавшегося вперед и внимавшего каждому моему слову.

– Нам необходимо восстановить доверие к нашей внешней политике, – подвел я итог, бросая красноречивый взгляд на поверженного оппонента. – Мы не можем допустить, чтобы отдельные государственные служащие критиковали страны, которые рассматриваются нашим Правительством в качестве стран с благоприятным для нас деловым климатом. Я считаю, что существует достаточно стран, которыми намеренно блокируется доступ наших компаний к их природным ресурсам и которые наше Правительство соответственно неоднократно критиковало в вопросах защиты прав человека. Взять, к примеру, Москву. Разве не логичней было бы слать соответствующие досье в Канцелярию Премьер-министра оттуда?

– Вот-вот… Эти чертовы Советы! – с жаром воскликнул Премьер-министр, как будто вспомнив о чем-то важном.

– Чертова Россия, – поправил кто-то.

– Россия? У-у… Это еще хуже, чем Советы. Россия растеряла значительную часть своего былого влияния, а теперь хочет вернуть утраченное. Невероятнейшая наглость! С нашей стороны было бы глупо вернуть русским когда-то отобранную у них часть международного влияния.

– Или неосмотрительно, господин Премьер-министр.

– Спасибо. С нашей стороны было бы неосмотрительно не возвращать русским когда-то отобранную у них часть международного влияния.

Главное в нашем деле – говорить так, чтобы никто тебя не мог понять. Соответственно, окружающие решат, что ты знаешь толк в вещах, в которых они ничего не смыслят. Порой даже я, несмотря на свои наивыдающиеся наинтеллектуальные способности, не могу постигнуть всей глубины слов нашего великолепнейшего Премьер-министра. Можно лишь восхищаться его несравненнейшим талантом красноречия. А понять и уж тем более принять смысл его слов нам не дано.

– Неужели русские не могут быть правы хоть раз? – пробормотал глава нашего внешнеполитического ведомства.

Кто этот человек? Где откопали этот реликт диссидентства? Хоть раз своей головой он подумать в состоянии? Подобная дерзость могла бы привести в замешательство кого угодно, но только не величайшего человека, который ведет нас за собой и для которого подобные выпады и критические ситуации вообще – как французская кухня для гурмана.

– Нет, нет и нет, – таков был твердый ответ нашего дражайшего Премьера. – Чтобы русские были правы хоть раз? Только не в наших глазах! Не надо опять об этом. Они неправы уже в самом своем существовании. А как насчет неправоты их менталитета? Они предлагают самые большие деньги за наши яхты, но поголовно отказываются платить за нашу интеллектуальную собственность. Это уму непостижимо!

А вот интересно, какого размера была бы яхта у Абрамовича, если бы баррель нефти стоил пятьсот фунтов? Длиной с милю, я думаю. Ого!

– Вы должны понимать, что русские всегда будут плохими парнями, – Премьер-министр терпеливо продолжил свои разъяснения, – а мы всегда будем хорошими. Если русские опять попытаются показать себя хорошими парнями, мы вновь спровоцируем их на необдуманные поступки и заставим выглядеть плохими. Эта подозрительность к русским – да что уж там скрывать, нелюбовь – являет собой генетическую составляющую нашей природы. Мы не можем допустить, чтобы столь важная составляющая ослабла и выродилась. У русских амбиции планетарного масштаба. Мы не можем им этого простить. Это их главный порок.

– У нас тоже амбиции планетарного масштаба, сэр. – Попытка со стороны раздавленного червя поднять свою мерзкую голову.

– Конечно. – Умение соглашаться со своими оппонентами по незначительным вопросам, по которым невозможно не согласиться, – признак сильного лидера. – Это наша главная добродетель.

– Вы собираетесь как-то решать эту проблему? – Иногда мне кажется, что если какой мерзавец настроен возражать вам, то сколько его ни бей, заставить его одуматься невозможно.

– Как-то решать! – вскричал Премьер-министр наизычнейшей нотой своего прекраснейшего голоса. – Мы не просто решаем. Мы делаем все возможное! Но и на этом не остановимся. Мы ослабим Россию. Мы лишим Россию ее людского капитала. Ее истинная сила в людях, а не в разваливающейся армии. Мы сделаем все возможное, чтобы ее лучшие кадры, а также просто те, кто не прочь, перебрались к нам и стали нашей истинной силой. Ну а заодно мы будем и дальше чернить имидж России. Чернить чужой имидж крайне целесообразно: на черном фоне наши испачканные белые крылья выглядят намного белее.

Да, такой вот он человек, наш Пони Эклер: снисходительно строгий и нанеобычайно справедливый. Единственно неповторимый и неповторимо единственный. Благословенный Премьер-министр нашей благословенной нации. Но, к сожалению, даже великие люди подвержены сомнениям.

– Я твердо верю, что то, что я говорю, правильно, – двумя часами позже, как раз когда мы направлялись в Малую трапезную, где у нас была назначена аудиенция обеду, он доверил мне свои сомнения, – но что, если мое мнение о России окажется очередной бесстыжей ложью? С моими публично высказанными мнениями такое случалось не раз, как бы твердо я ни верил в то, что говорю.

Ну разве эта наитрогательнейшая манера верить в себя не харизматична? Да она одна стоит того, чтобы даже враги прощали нашему дражайшему Премьеру любые ошибки, сколь бы ужасными те ни были.

– Мы, политики, должны вести за собой людей своим блестящим слогом, а если повезет, и мыслью! – Премьер-министр всегда неотступно следует данному постулату, что не может не подкупать.

Мы, политики, живем постулатами. На них зиждутся наши дражайшие принципы. Принципы – это правила, в соответствии с которыми мы правим, действуем, говорим, молчим. В связи с этим крайне важно правильно подобрать себе постулаты уже в самом начале политической карьеры.

– Кондо, мой мальчик, можешь называть меня просто Поней, – добавил Премьер-министр, усаживаясь на ближайший к камину стул и призывая меня жестом побыстрее занять второй ближайший к камину стул, поскольку день выдался довольно морозным.

…Можешь называть меня просто Поней! Ах, это был наищедрейший комплимент, которого я когда-либо удостаивался, и получил я его из уст величайшего человека современности! Это был один из тех комплиментов, что способны взбодрить подобно ящику энерготоника. Он взбодрил меня настолько, что я почти объявил войну России. Но лишь почти: к сожалению, объявление войны не входит в компетенцию членов Кабинета министров. Поэтому войны нам не видать. Но я быстро утешился, вступив в единоборство с нагловатым куском курятины, который, надеюсь, в итоге сильно пожалел о своей дерзости и неуступчивости.

Трапезы на Даунинг-стрит, 10, всегда отличались монументальным величием, но при этом они по-домашнему уютны и неформальны. Одно из несомненных преимуществ профессии политика – это возможность потакать своей слабости к изысканной кухне. А если приплюсовать сюда прочие преимущества нашей профессии, становится понятным, что отказаться от карьеры политика – скорее, даже от судьбы политика – может только человек недалекий. Политика дает нам возможность вывести свое уже немаленькое самомнение на новый уровень. Все газеты вдруг наполнены тобой, и все, что ты говоришь, важно! Мне в связи с этим вспоминаются слова одного политика, хотя совсем не вспоминается, кто именно это был. А сказал он следующее: