Елена Миллер - Шляпа, блюз и такси-призрак. психологический детектив

• Название: Шляпа, блюз и такси-призрак. психологический детектив
• Автор: Елена Миллер
• Жанр: Детектив

Герои детектива «Шляпа, блюз и такси-призрак» не представляют свою жизнь без джаза. Все они – завсегдатаи джаз-клуба ДЖАКЛ. Их жизнь была понятна и проста, пока один из них не потерял сознание, когда слушал любимый блюз… Придя в себя, он с ужасом понял, что клуб опустел, люди пропали, двери заперты, а за окном – незнакомое место. Инспектору Гирсу и его другу участковому уполномоченному Богатыреву придется приложить массу усилий, чтобы разобраться в нагромождении лжи и остановить череду убийств…

---

– Мы поссорились. – С трудом унимая дрожь, ответила Наталья. – По личным причинам.

– Когда? – Даниил перевернул страницу путеводителя по Старой Усадьбе, вгляделся в какую-то картинку и заинтересованно поднял бровь.

– Две недели назад. Вчера утром Ларс позвонил ему и сказал, что нашел другого спонсора для второй части «Трансформ – любви».

– Значит, у сверх – бестселлера будет продолжение?

– Да. Вторая часть уже написана.

Инспектор рассеянно кивнул, помолчал несколько бесконечных секунд. Потом повернулся к Толику.

– Начало Турецкой улицы отпадает. Дом со ставнями точно не там.

– Почему?

– Потому что Шишов видел часть кирпичного забора. А на Турецкой улице забор недавно покрасили в желтый цвет.

– Верно! – Поправил фуражку Толик.

– Дальняя улица тоже – мимо….

– Там нет двухэтажных домов, выходящих окнами на парк. – Тут же сообразил Макар.

– Чайная улица сейчас перекрыта из-за разрыва трубы. Он бы увидел ограждение. – Загнул первый палец Толик, тут же загнул и второй. – А Часовая улица отделена от забора холмом, так что табличку увидеть невозможно!

– Значит, что у нас остается?

– Монастырь! – Ответил Макар.

– Дома у Старого Вокзала. – Добавил Толик. – Еще больница, несколько корпусов….

– Ну, и сама Усадьба! – Подвел итог Даниил. – Делаю ставку на Усадьбу и на бараки рядом с ней!

– Это еще почему? – Вскинулся Толик. – Почему не на монастырь?

– Потому что к монастырю можно проехать только через Тополиную Аллею, а там в выходные до утра много народа. А к старой больнице и вовсе – на автомобиле можно попасть только через проходную.

– На каком еще автомобиле? – Опешил участковый.

– На любом. – Бесстрастно ответил Даниил. – Или ты считаешь, что есть другой способ перевести бесчувственное тело высокого девяностокилограммового мужчины из одной части города в другую? Заметь, я уже не говорю о том, что его еще нужно как-то поднять на второй этаж….

– Фью…. – Присвистнул Богатырев. – Тогда, конечно! Старые бараки у Усадьбы подходят идеально! К ним можно незаметно подъехать и с московской дороги со Старого Вокзала, и с Верхней улицы….

– И так же незаметно уехать. – Закончил за него Даниил. – И никто из обитателей этого чудного места не обратит внимания на людей, волокущих неподвижное тело.

– Твоя правда, Владимирович…. – Усмехнулся Толик. – В бараках это обычное дело…. Там половина мужиков в таком состоянии домой «приходят»!

– Давай-ка заглянем к ним в гости. Проверим, как там житье-бытье. – Предложил Гирс и отдал Макару ставшую уже ненужной «Историю Усадьбы».

– Я пойду с вами! – Наталья, до этого с беспокойством слушавшая их разговор, спрятала в сумку книгу, протянула к участковому руки. – Пожалуйста, я должна быть рядом!

– Как вам будет угодно. – Сухо ответил на это Гирс и первым зашагал по пыльной дороге, ведущей к далекому золотоглавому Храму. Однако до церковной ограды они не дошли, повернули направо, начали быстро спускаться к роскошному парку.

Впереди, просвечивая сквозь заросли кустов, показались красивые старинные постройки.

– Это действительно Усадьба? – Шепотом поинтересовалась у Толика Наталья. – Настоящая?

– Конечно. – Буркнул тот. – Других на участке не держим-с.

– И там до сих пор живут люди? – Пораженно спросила Шишова.

– Сама Усадьба давно передана музею. – Негромко объяснил участковый. – И два флигеля тоже. Их уже почти отреставрировали. А вот моя головная боль – три оставшихся корпуса, построенных для бедных старым князем Петром Афанасьевичем, до сих пор заселены коммуналками. Дома признаны аварийными, но расселить их до сих пор не можем!

– Почему?

– Народ такой заковыристый! Не договоришься…. Старики белугами ревут, Христом-Богом просят не выселять, хотят умереть в том доме, где всю жизнь прожили. Ни за что не соглашаются в новый район в многоэтажки переезжать. Многодетные семьи до последнего торгуются, хотят со старшими отпрысками разъехаться в отдельные квартиры. А мы им не фокусники! Новое жилье из рукавов доставать не умеем….

– А почему здесь всех мужиков на руках домой приносят?

– А как их прикажете доставлять, ежели на ногах они не стоят?

– Неужели так пьют? – Удивилась Наталья Кирилловна.

– Еще как! – Усмехнулся Макар, придержал рукой гибкие ветки кустов. – И рады бы их выселить быстрее, избавиться от этого гнойного нарыва.

– Вот она наша «воронья слободка»! – С горечью сказал Богатырев, приближаясь к низенькому заборчику. – Как видите, живет и процветает.

Пять двухэтажных домов стояли в шахматном порядке. Два первых дома, те, что располагались ближе, были ярко розовыми, с лепниной, белыми лестницами по краям и тонкими колоннами при входе. Отреставрированные корпуса сияли чистыми окнами, затянутыми в новенькие стеклопакеты, рядом с входными дверьми светились таблички-указатели, из коих явствовало, что сии постройки являются частью парка «Старая Усадьба». Остальным домам пока повезло меньше…. Три дальних корпуса были попроще, желтого камня, без украшений и балконов. Наталья Шишова из-за куста всмотрелась в это странное поселение, похожее на цыганский табор и коммуну хиппи одновременно.

Деревья вокруг оставшихся трех домов активно использовались в хозяйстве. На них были натянуты веревки с сохнущим пестрым бельем, гамаки, веревочные качели, на нижних ветках висели перевернутые ведра. У подъездов стояли кривоногие скамейки, крытые круглыми, вручную сплетенными ковриками.

Из окон доносился негромкий гомон радио, рядом с кустами и в развалившейся песочнице играли пестро одетые дети, вокруг шныряли худые собаки. На гнутых каруселях и покосившихся турниках висели старенькие ковровые дорожки. По двору ходили женщины со старыми тазами и безрадостными лицами.

– Часть квартир уже пустует. – Всматриваясь в мутные окна, будто разговаривая сам с собой, пробормотал Толик. – Шустрые соседи тайком от всех сдают их заезжим «гостям». Деньги тут же пропивают…. Правды тут не найдешь, виноватых – тоже.

Из крайнего подъезда вышли трое мятых мужичков в застиранных джинсах, одинаковых вязаных шапочках и мешковатых куртках. Скрививши на яркое солнце одутловатые лица, они, не торопясь, нетвердым шагом направились куда-то прочь. Мужички вели промеж себя неторопливый серьезный разговор, сводившийся в кратком цензурном пересказе к тому, что международное положение России является нестабильным, что эта ночь прошла «так себе», Нюрка, конечно, знатная дрянь, динамо и жаба, а теперь неплохо было бы найти деньги и выпить.

– Кошмарное место. – В голосе Натальи снова послышались слезы. – Кошмарные люди. Кошмарное утро….

Инспектор Гирс вышел из тени кустов, приблизился к детской площадке, где в низкой песочнице, несмотря на ранний час уже копошились детишки. Узнав полицейского, все они дружно поздоровались.

Толик и Макар последовали за Даниилом.

– Обойдем квартиры?

– В этом нет необходимости. – Качнул головой Гирс. – Увидеть тропинку, забор, часть пруда и парк можно лишь с одного ракурса. А именно – с торца третьего дома. Из всех остальных окон Шишов неизбежно заметил бы детскую площадку и дорогу с оградой, ведущую к магазину.

– Проверим! – Уже на ходу бросил Богатырев, быстро направился к крайнему дому.

В самом тупике «вороньей коммуны» не было уже ни песочниц, ни гнутых турников, усадебный парк здесь вплотную подступал к самому корпусу. Наталья Кирилловна, дробно стуча каблучками по выщербленному асфальту, семенила рядом с полицейскими.

Завернули за угол. И тут женщина испуганно вскрикнула, схватила Макара за рукав, в ужасе показала пальцем на дальнее окно. Располагалось оно вовсе даже не на втором этаже, как это представлялось исчезнувшему Ларсу Шишову, а на третьем. Этаж этот был неполным, крошечным, если уж говорить точнее – состоял из одной только башни, одиноко возвышающейся над двухэтажным корпусом. Эта башня привлекла внимание Натальи не только своей странной архитектурой! Из-под покривившегося, давно не крашеного ставня, высовывался на улицу ярко красный тонкий свитер. Он, будто сигнальный флаг, развевался на ветру, призывно взмахивая длинными рукавами.

– Это свитер моего мужа! – Снова начиная дрожать, воскликнула Шишова. – Он здесь! Он жив? Что с ним? Почему вы стоите? Нужно бежать….

– Спокойно, гражданка! – Участковый уполномоченный осторожно взял Наталью под локоток и завел обратно за угол дома. – Теперь будьте так любезны, замечаний нам не делать! Если хотите присутствовать, следуйте позади, а уж никак не впереди нас. Понимаете?

– Да-да! – Наталья часто-часто закивала головой. – Просто хочется, чтобы побыстрее…!

– Поспешишь – кур насмешишь. – Наставительно ответил на это Толик и обратился к Даниилу. – Эта башня мне очень даже хорошо известна. Прописан в ней гражданин Олег Мешков, в миру – Мешок. Тихий алкоголик, вечно болен всеми простудами разом. Раньше за ним никаких иных фокусов не водилось….