Дэниэл М. Коуэн - Я выжил в Холокосте

• Название: Я выжил в Холокосте
• Автор: Дэниэл М. Коуэн
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-091962-8

Реальная история Тибора «Тедди» Рубина – жертвы Холокоста и героя Корейской войны, награжденного Медалью Почета.

В 1944 году тринадцатилетний венгерский мальчик по имени Тибор Рубин был схвачен фашистами и отправлен в концлагерь Маутхаузен. После окончания войны, ему удалось выбраться из лагеря живым, и, пережив Холокост, он прибыл без гроша в Америку, едва говоря по-английски.

Через пять лет в 1950 году Тибор поступил добровольцем на военную службу в армию США для участия в корейской войне. Тибор попал в плен, где благодаря опыту пребывания в лагере Маутхаузен смог уберечь товарищей от смерти.

Из Кореи он смог вернуться только в 1953 году, однако потребовалось более полувека, чтобы признать заслуги еврейского иммигранта перед вторым отечеством, как вышедшие за рамки служебного долга.

---

«Если я скажу тебе кое-что, сумеешь сохранить секрет?» – спросил Имре, жестом подзывая брата ближе.

Тибор кивнул. Имре, которому совсем скоро исполнится семнадцать и который на целую голову был выше Тибора, присел на колени так, что их взгляды оказались примерно на одном уровне.

Тибор был куда сильнее привязан к Имре, чем к отцу. Ференц был угрюм и строг, Имре был весел и беззаботен. Если Ференц и уделял время Тибору, то только чтобы в очередной раз отчитать его, в то время как Имре всегда внимательно выслушивал младшего брата.

«Они нам не двоюродные братья, – прошептал Имре. – Они нам даже не друзья. Это поляки и немцы, которые бегут от нацистов».

«Тогда почему мы их постоянно отправляем к соседям?»

«Просить денег. Они бедны, и им нужны деньги на дорогу».

Тут Тибор и правда вспомнил, что когда ему удавалось подслушать разговоры взрослых, те постоянно шептали что-то про нацистов. А совсем недавно он услышал, как посетители обувного жаловались, что из-за нацистов будапештские евреи потеряли работу. Теперь, благодаря брату, он наконец смог провести связь между нацистами и зачастившими гостями. И это его напутало.

«Поклянись, что никому не скажешь, – продолжил Имре, – что будешь держать это в тайне».

Тибор снова кивнул.

«Нет, поклянись», – настаивал Имре, сурово глядя на брата.

«Да клянусь, клянусь, – нервничал он. – А что, нацисты и за нами придут?»

«Конечно, нет!» – засмеялся Имре.

Он похлопал брата по плечу, подбросил мяч вверх и, натужно кряхтя, ударил по нему головой.

Пока Тибор бежал за мячом по улице, он почувствовал облегчение. Поначалу от одного упоминания нацистов у него по спине пошли мурашки, но сейчас он успокоился. Если Имре их не боялся, то почему должен он?

4

Хотя Ференц и Роза не обсуждали войну с детьми, они все сильнее беспокоились: сначала из-за доходивших до них от гостей слухов, затем когда Венгрия официально объявила о союзе с Германией против России. Большая часть ее семьи жила в Будапеште, и Розу сильно волновали мрачные, антисемитские заявления правительства. Впрочем, родственники, старожилы города, убеждали ее, что все будет хорошо. Напоминали ей, что большая и обеспеченная еврейская община видела и не такие, куда более неспокойные антисемитские настроения.

Роза была еще ребенком, когда Миклош Хорти, адмирал австро-венгерского военно-морского флота, стал регентом Венгерского королевства и публично заявил, что слишком много банков, магазинов и театров сосредоточилось в руках евреев. Это было в 20-е годы, когда страна агонизировала после Первой мировой и распада империи. Чтобы сохранить работу и статус, некоторые друзья родителей Розы стали христианами. При этом Хорти поддерживал крепкие связи с евреями, которые помогали ему во время войны – некоторые из них остались при нем советниками. Поэтому, несмотря на то что Венгрия заключила союзный договор с Германией, в основном чтобы вернуть часть утерянных земель, Хорти противился кампании Гитлера по унижению и очернению евреев и по-прежнему поддерживал еврейское офицерство в своей армии. Кроме того, указывали родственники Розы, празднования двухсотлетия страны проходили в роскошной городской синагоге, одной из самых больших и красивых в Европе. Однако всего этого было мало, чтобы заглушить страхи Розы.

Когда Тибору исполнилось двенадцать, а было это в 1942-м, он уже знал о нацистах, Гитлере и войне, бушевавшей почти по всей Европе. Венгрия воевала на стороне немцев, ее армия сражалась с отчаянными русскими силами на Восточном фронте. Хотя на границе ничего особенно ужасного не происходило, по радио и в газетах постоянно появлялись вести из России. Но жизнь в Пасто была прежней. Каждое утро Тибор доил четырех коз, укладывал в тюки сено для лошади и вычищал отцовскую голубятню. Потом шел в школу.

Весной семья получила неприятные новости от сводного брата Тибора, Миклоша, который жил в соседней Чехословакии. Местные власти прошлись по всем еврейским домам в маленьком городе Хуст и конфисковали радио. Учителей-евреев уволили из школ, синагоги заколотили. Наконец, и это самое неприятное, Миклоша зачислили на государственную службу и отправили работать на почтовую станцию сразу за Будапештом. Проблема была в том, что Миклошу, который был на пятнадцать лет старше Тибора, пришлось оставить жену и маленького ребенка. Раввины Хуста убеждали людей не паниковать: мол, война скоро закончится и жизнь вернется в прежнее русло. Главы общины в Пасто были с ними согласны и потому предпочли побыстрее стереть из памяти мрачные истории о конфискациях и насильном труде.

Бармицва Тибора – церемония, закреплявшая за ним статус полноценного участника общины, «сына заповеди» – прошла в июне 1943-го, когда ему исполнилось тринадцать. Посколько присутствовала вся община, Тибору пришлось дать торжественное обещание служить семье, соседям, ближнему и, выше прочего, Богу, хотя парнишка не был уверен, что сможет сдержать подобные обещания. Казалось, что вся эта ответственность рано или поздно так или иначе свалится на его бедную голову. Но сегодня, в день празднования, радости и подарков (среди которых было, между прочим, и благословение отца), ему не хотелось думать об этом. Отец подарил ему роскошный синий костюм, состоявший из пиджака, белой рубашки и галстука – ничего из этого у Тибора никогда раньше не было. Несколько дней спустя Тибор надел костюм – теперь самое дорогое, что у него было – в поездку в Будапешт, которую ему организовал Имре.

Несмотря на то что до Будапешта было меньше двух часов поездом, Тибор никогда там раньше не был. Он видел фотографии столицы в газетах и журналах, но они совершенно не подготовили его к великолепию города. Его поразили шпили готических соборов, ряды дворцов, массивное здание парламента и мечети, построенные еще турками. Город казался древним, при этом широкие бульвары гремели трамваями, сверкали неоновыми вывесками, красовались элегантными дамами в летних платьях, едва покрывавших их колени.

Это был день нескончаемых чудес. После того, как Тибор и Имре посмотрели смену дворцового караула, они пошли гулять по мощному Цепному мосту, соединявшему Буду и Пешт, западную и восточную части города. Они наблюдали за паромами и пароходами, пересекающими могучий Дунай. Когда воздух как следует разогрело, они отправились с сотнями других горожан в общественные купальни, занимавшие, казалось, полквартала.

Для одного дня это было слишком много. Когда Тибор, совсем сонный, садился на поезд домой, он пообещал себе, что вернется в Будапешт и, возможно, даже будет здесь жить. Чего не почувствовал юный гость города, так это напряжения, царившего под всем этим великолепием, страха, подпитываемого приближавшейся войной. Энергия полутора миллионов человек, поглотившая Тибора в момент его приезда, замаскировала растущую ненависть к людям вроде него. Мальчик и понятия не имел, что в течение года бомбы союзников разнесут большую часть драгоценной архитектуры Будапешта, что осада, в которой венгерские и немецкие войска столкнутся с советской армией, закончится жестокими уличными боями, и что двести тысяч евреев будут убиты своими же согражданами, которые обвинят их во всех смертных грехах: от унизительного поражения Венгрии в Первой мировой до притеснений крестьян и большевистской революции в России.

5

С наступлением зимы 43-го семья Рубинов и их соседи все чаще слышали по радио о том, что события на Восточном фронте развивались не в пользу венгров. Би-би-си сообщала, что после жесточайшей атаки в самое сердце России венгерскую армию буквально раздавили. Поскольку Би-би-си были единственным западным источником информации, у Ференца и Розы не было возможности проверить достоверность этой информации. Соседи утверждали, что сообщения из Великобритании – всего лишь пропаганда. Потом пришли еще более зловещие новости, на этот раз из Чехословакии. Жена Миклоша рассказала, что его отправили в трудовой лагерь в Польше, где он собирает провиант для фронта и роет могилы. Маркета места себе не находила: визиты Миклоша, которые полагались ему раз в один-два месяца, отменили. Особенно тревожно ей было оттого, что он до сих пор не видел их новорожденного ребенка.

В начале 1944-го до Пасто дошел слух, что венгерских евреев, живших на границе с Румынией, похищали рыскающие там банды гестапо. Впрочем, в газетах ничего такого не писали. Собственно говоря, в деревне вообще никто ни разу не видел ни одного немецкого офицера. Ференц и Роза Рубины, однако, переживали – в особенности за своих парней. Разговоры о надвигающейся Красной армии обещали Имре, который работал теперь мебельщиком и жил отдельно, а то и Тибору насильное зачисление в рабочую бригаду – такую же, в которой уже работал Миклош.

Дальше – хуже. В синагоге, куда ходили Рубины, рассказали, что евреев в провинциях забирали прямо с улиц и отправляли в трудовые лагеря на восточной границе. Переживания Ференца и Розы росли: они надеялись уберечь тринадцатилетнего Тибора вместе с дочерьми, но двадцатилетнему Имре они уже никак не смогли бы помочь.