М. Велижев - Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой

• Название: Россия в Средиземноморье. Архипелагская экспедиция Екатерины Великой
• Автор: М. Велижев
• Жанр: История
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91674-129-2

Монография посвящена начальному периоду становления российского присутствия в Средиземноморье – Архипелагской экспедиции российского флота 1769-1774 гг. Авторы монографии обращаются к документальным и повествовательным источникам (в том числе из российских и западноевропейских архивов), российской и иностранной прессе, проповедям и литературным произведениям с целью выявления скрытых механизмов утверждения влияния екатерининской России в Восточном Средиземноморье, роли Архипелагской экспедиции в установлении культурных и политических контактов России с населением Греции, с правящей элитой итальянских государств, с правителями Ближнего Востока и Северной Африки. В подобном ракурсе средиземноморская политика Екатерины II ранее не изучалась. Специально в монографии исследованы пропагандистские стратегии Екатерины Великой, а также западноевропейское и российское восприятие средиземноморской акции России. В приложении публикуются новонайденные рукописи и архивные документы.

---

Особый смысл имело и то, что именно Британия обеспечила свободный проход всех эскадр через Гибралтарский пролив, который, по выражению Екатерины, «нашим казался конец света», хотя «Гибралтар 200 верст ближе от Кронштадта, нежели водою до города Архангельска»[359]. Е.В.Тарле отметил: «Английское правительство прибегло не только к известным демонстративным передвижениям своего флота на путях следования русского флота», но и заявило как в Париже, так и в Мадриде, что «отказ в разрешении русским войти в Средиземное море будет рассматриваться как враждебный акт, направленный против Англии»[360]. 23 октября 1769 г., за месяц до прихода в Гибралтар судов первой эскадры, туда был послан от А.Г. Орлова камергер (генерал?) Василий Ефимович Дараган с рекомендательными письмами от британских консулов Дика и Джонстона. Судя по всему, его миссия была успешна, и когда через месяц часть первой эскадры во главе с Грейгом вошла в Гибралтар (23 ноября 1769 г.), то сразу получила помощь провизией от генерал-майора Бойда (Boyd), командующего британской средиземноморской эскадрой, и капитана над гибралтарским портом Лидса-Бута (Leeds-Booth)[361]. Лидс-Бут также всю войну поставлял России ценную информацию о средиземноморской ситуации, за что был впоследствии награжден золотой медалью[362].

Весной 1770 г. в Гибралтарском проливе появился корабль «Святослав», и его капитан С.П. Хметевский усмотрел в марокканской крепости на Африканском берегу схожесть с московским Кремлем: «23-е апреля вошли в Гибральтарской пролив. Видны с обоих сторон берега, как гишпанския, так и марокския, друг от друга не далече, горы по оным высокия, каменистыя, долины пещаныя и неплодоносныя, на марокской стороне город Танжер. Видится жильем немалой, окружен каменною оградою с зубцами, и башни с окошками, подобно как в Москве, а в городе видно садов премножество, против города чрез залив на берегу мояк каменной…»[363].

Первым портом в Средиземном море, принявшим Архипелагскую экспедицию, стал Порт-Магон на острове Менорка (Болеарские острова). Испанская корона утратила Менорку в 1708 г. и смогла вернуть только в 1802 г. В XVIII в. этот стратегически важный порт в Западном Средиземноморье несколько раз переходил из рук в руки: к Британии (в 1708, 1763, 1798), от Британии к Франции (в 1756, 1782). В 1769-1775 гг., когда российский флот пользовался удобной глубокой гаванью Порт-Магона, остров принадлежал Британии. Е.В.Тарле высказал мнение, что Британская корона ради поддержания союза с Россией против Франции готова даже была подарить Менорку, сделав ее базой для российского флота[364]. Хотя российским остров так и не стал, и, боясь обострения отношений с Турцией и Францией, Британия запретила губернатору Порт-Магона Джонстону (Johnston) снабжать российский флот боеприпасами[365], значение Менорки в истории Средиземноморской экспедиции трудно переоценить. Здесь собирались после перехода от берегов Англии военные и транспортные корабли, производилась починка судов, лечение больных и отдых команд. Оказывая русским «дружественное внимание», Джонстон содействовал и доставке корреспонденции А.Г. Орлова, вкладывая в свою дипломатическую почту корреспонденцию из Архипелага, чтобы та не подвергалась опасности быть вскрытой во Франции[366].

Обязанности российского консула на Менорке исполнял грек Теодор Алексиано[367]. По поручению Орлова он готовил склады и госпиталь для российского флота[368].

Фигура Теодора (Федора) Алексиано примечательна: некогда он был доверенным лицом тунисского бея по продаже корсарских призов, затем оказался на британской службе и, наконец, с согласия Foreign office, взял на себя обязанности российского консула на Менорке[369]. Два его брата, Панаиоти (Панайоти) и Алессандро (Алессандро в 1775 г. заменил брата на посту консула), примкнули к эскадре Спиридова со своими судами в феврале 1770 г. Панаиоти Алексиано поставлял А.Г. Орлову на службу лоцманов, приобретал для флота порох, свинец и т.п., переправляя их на греческих судах, с апреля 1770 г. участвовал в боевых действиях флота, командовал двумя сотнями греков в операции на Лемносе, после чего получил под свою команду фрегат «Св. Павел», в дальнейшем прославился в ряде сражений, особенно командуя морским боем под Дамиеттой. Четвертый, младший брат Антон поступил на службу в русский флот годом позже[370]. Три брата остались на русской службе, Панаиоти дослужился до контр-адмирала (ум. в 1788 г. в Очакове), Антон – до вице-адмирала (ум. в 1810 г. в Севастополе)[371].

Залив Порт-Магонский. Фрагмент карты 1770-х гг.

Первым судном экспедиции, вошедшим в Порт-Магон 18 ноября 1769 г., стал флагманский корабль «Евстафий» адмирала Г.А. Спиридова, но для того, чтобы собрать (и то с потерями) всю свою первую эскадру, Спиридову пришлось ждать на Менорке несколько месяцев. Например, корабль «Ростислав» капитана Лупандина, достигший Менорки, но не успевший зайти в магонскую гавань, штормом унесло в море, и он с трудом добрался сначала до Сардинии, а потом до Генуи и Ливорно[372]. Ф.Г. Орлов, приехавший в Порт-Магон в конце ноября по приказу брата, застал там не только малую часть посланных из Кронштадта судов (всего от первой эскадры собралось девять судов, которые отплыли оттуда в сторону Морей только в конце января-начале февраля 1770 г.), но и значительное число больных[373].

Самого Г.А. Спиридова в Порт-Магоне постигла утрата – от болезни скончался его сын «генеральс-адъютант Андрей Григорьевич Спиридов», в день его кончины 23 ноября 1769 г. на Менорку как раз и прибыл из Ливорно на английской бригантине Ф.Г. Орлов, сразу навестивший «печалью объятого адмирала»[374].

А на следующий день в греческой Успенской церкви в Порт-Магоне состоялось и первое из серии блестящих торжеств, сопровождавших присутствие русского флота в Средиземноморье, – праздновали тезоименитство Екатерины II (24 ноября): «Такого Порт Магон не только никогда не видал, но и не слыхал, и народу было премножество»[375].

По сообщениям итальянской прессы, в то время как русский морской корпус собирался в Порт-Магоне, в этот порт стекались опытные моряки и лоцманы из Восточного Средиземноморья (зачастую уже состоящие на российской службе), дабы затем оказать русскому флоту поддержку в войне с турками[376]. Это подтверждают и источники из Венецианского государственного архива[377]. Таким образом, в Порт-Магоне уже началось осуществление планов А. Орлова относительно совместных действий в Архипелаге русских с греками и славянами.

После первых боев в Морее суда стали прибывать в Порт-Магон с больными и ранеными: в конце мая 1770 г. туда отправили раненых и заболевших из Наварина на «Надежде Благополучия» под командованием А.В. Елманова[378]. Они прибыли на Менорку, где их встретил консул Теодор Алексиано, 29 июня / 10 июля 1770 г.[379], еще не подозревая о свершившейся Чесменской победе. Победу при Чесме в Порт-Магоне отмечали только 29 августа / 9 сентября 1770 г. – «в греческой церкви Богородицы служана была литургия, молебен в честь Чесменской битвы», «с “Надежды Благополучая” выпалено 31 пушки», кроме русских офицеров и служителей на праздновании находился и «господин Магонский губернатор с многими своими офицерами»[380]. Но на этом торжества не закончились: 1/12 сентября отмечался день коронации Екатерины, 20 сентября / 1 октября – день рождения наследника, и на Менорке последовали празднования еще большего размаха. В это время на острове собралась находящаяся на пути в Архипелаг эскадра Арфа, некоторые другие суда (включая «Надежду Благополучия»). По имеющимся газетным описаниям, Екатерина II послала в дар местной греческой церкви Евангелие высотой 2 фута и шириной 15 дюймов в золотом окладе, чашу размером в полтора фута, два небольших блюда и большой золотой крест. Книга, чаша и крест отличались искусной работой, как и гравировка блюд, сделанных из дорогого металла. Кроме того, к описанным предметам Екатерина присоединила серебряную парчу с золотыми нашивками шириной в 4 дюйма для алтаря. Кажется, 3 октября[381] эти драгоценные подарки впервые использовали на службе в православной церкви Порт-Магона. Во время службы местные православные пели Те Deum («Тебе, Господи») вместе с русскими морскими офицерами, включая контр-адмирала Елманова и накануне прибывшего графа П.А. Бутурлина. Бутурлин и консул Алексиано дали в этот вечер большое празднество для офицеров. Самым поразительным, видимо, в этом празднестве была иллюминация: на фасаде собора появилась «перспектива, представлявшая армию и имя российской императрицы», а на резиденции консула укрепили прекрасное искусственное пламя, которое с одной стороны пожирало турецкие мечети (вариант: зажженные огни представляли с одной стороны крест, торжествующий над турецкими мечетями), посреди чего читалась надпись: «Саterina Alexiovvona II. Imperatrice di tutte le Russie. Vivat. Vivat». После фейерверка в Магоне, в доме консула состоялся бал, продолжавшийся до утра следующего дня. Во время праздника народу были выставлены две бочки вина[382].