Тояма Токанава - Русские байки с японским акцентом, или Японские кайданы на русский манер. часть 2

• Название: Русские байки с японским акцентом, или Японские кайданы на русский манер. часть 2
• Автор: Тояма Токанава
• Жанр: Русское современное

Во всем мире люди любят страшные истории. Любят рассказывать их и, конечно же, слушать – глубоким вечером или поздней ночью, в компании друзей и приятелей. Это всего лишь страшилки, в чем-то забавные, но в основном жуткие и жестокие. Не верьте ни единому слову – все это вымысел, такого не бывает на самом деле! Но почему тогда байки из разных концов света так похожи?…

---

И вот однажды зимой нам звонит дед и говорит, что бабушка умерла.

Я сразу не поверил, что так вышло случайно…

– А что случилось? – снова спросил мелкий как можно тише.

– Дедушка рассказал, что бабуля утром вышла покормить собаку, и то ли у нее закружилась голова, то ли просто она оступилась, но вышло так, что она упала и ударилась головой об обух топора, торчащего из колоды. Так он нам сказал. И похоже, что мои родители действительно верили, что дед нашел ее уже мертвую, всю перепачканную кровью и гречкой с мясом, которая предназначалась собаке.

Она ударилась об обух топора. Конечно, так я и поверил! Как представлю себе, как это было на самом деле, так у меня мурашки по коже. Хотя… может, действительно все случилось так, как он говорил, но я не верю до сих пор.

После ее смерти дед (на мое счастье) наотрез отказался переезжать в город и доживал в доме один, если не считать собаки.

Следующим летом предки снова решили увезти меня в деревню. Я отказывался и в то же время не мог объяснить почему. Просто не мог объяснить, не мог сказать. Но у родителей были какие-то срочные дела в городе, и они решили увезти меня, типа только на неделю. «Буквально на неделю» – батя сказал. Ага, эту неделю нужно было еще как-то пережить наедине с сумасшедшим дедушкой.

В общем, приезжаем мы к деду, а у меня аж руки трясутся, как представлю, что будет, когда родители уедут.

Родители погостили полдня и уехали, оставив меня с ним.

Поначалу, кстати, все было не так плохо. Он усадил меня на лавку во дворе, говорит такой, я, мол, все понимаю, что я раньше очень нехорошо поступал. Вот сейчас бабушки не стало, так я понял, говорит, как она меня выручала и как мне ее не хватает. У нас теперь с тобой, говорит, будет здесь мужское братство. Поможешь мне дрова нарубить, печку растопить, сало засолить, рыбку ловить-коптить – всему научу, все уметь будешь!

Раньше он как-то не горел желанием приобщить меня к работе, а теперь вот как все повернулось. Ну ладно, я был не против работы. По утрам я варил кушать себе, ему и Аньке, нашей овчарке. Я даже на какое-то время решил, что дедушка вылечился, что смерть бабушки его изменила, и он не будет больше пить. С ним было интересно. Мы прожили тихо-мирно ровно пять дней.

А потом… переклинило его, что ли. Может, из-за смерти бабушки он так.

Может просто… ну, как говорят, психика не выдержала и все такое. Он ведь где только не служил, дедушка мой, и из-за службы он таким стал.

Короче говоря, он сорвался.

Боролся с собой и не то чтобы проиграл, но и не совсем выиграл.

Он ночью где-то достал заначенную чекушку водки, надрался. Я когда проснулся утром, в доме его не нашел, он, видимо, ходил в тот самый деревенский туалет, в котором летом заводятся всякие личинки.

Я уже гречу сварил Аньке, куриных сердец, перемешал такой, все свалил в миску. Держу эту миску и думаю – где же дед. Вот выйду я из дома, а он меня обухом топора, и каюк мне. Так же буду в гречке валяться, как моя бабушка.

Короче, я испугался. Действительно испугался. Оставил гречку на столе, пошёл в сени, взял там молоток на всякий случай. Тихонько открываю дверь входную, чтобы посмотреть, что там снаружи. Открыл совсем немножко, смотрю – дед стоит как раз напротив двери, с топором и прямо мне в глаза смотрит. Таращится одним своим правым глазом.

Ждал, когда я дверь открою.

– Жесть, – думаю, – я попался окончательно. Через дедовский топор напролом бежать страшно. Я захлопнул дверь, закрыл на засов и бегом на кухню через окно прямиком на улицу. А он уже дом обходит и хоть пьяный, а шагает так четко, спокойно, будто и не надирался.

Никогда еще у меня сердце так не билось. Больно так, бешено, словно вперед меня убежать хотело. Бабушки рядом не было, некому было за меня заступиться, и к тому же теперь я знал, на что был способен мой дед. Он был способен убить.

Он наверняка убивал и раньше, ведь он долго прослужил в армии, но сознание того, что он это действительно может, по-настоящему пришло ко мне, когда я удирал от него в то утро.

Где прятаться – выбирать не приходилось. Помимо туалета, куда мне бежать не хотелось, даже несмотря на угрозу в виде пьяного дедушки, была ещё сарайка для всякого хлама и дровяник.

Дровяник – это тоже что-то вроде сарайки, только там хранились дрова.

Дровяник – дрова, ну поняли, да?

Поленца одно к одному, и штабелями почти до крыши. До сарайки путь был отрезан и я побежал к дровянику. Залетел туда, как ошалелый, залез на поленицу и пополз по-пластунски. Дрова полетели вниз, к двери, и так получилось, что я сам себя забаррикадировал, потому что дверь-то открывалась вовнутрь…

Как я сам понимаю, дровяники такими быть не должны. Их обычно открытыми с одной стороны строят, или, если уж закрытыми, то не так, как строил мой дед. Похоже, раньше этот дровяник был сараем, в котором хранили всякие нужные и ненужные вещи. Потом дедушка построил еще один сарай, а этот приспособил под дрова. О том, что это не совсем безопасно, когда дверь в дровяник отрывается вовнутрь, его «соображалка» не беспокоилась.

В общем, так вышло, что я попался в ловушку.

Дед ломился, пытался пробить дверь топором, но без толку. Он сам когда-то сварил этот дровяник из листов железа, уж откуда он его взял, я не знаю. Но сделан он был крепко, так что я оказался в железной коробке замурованный.

Никто не войдет! Но и никто не выйдет…

В одной из стен почти под самой крышей были проделаны небольшие дырки. Знаете, когда хомячка несешь домой в коробке, для него в этой коробке дырки делают, чтоб дышал. Так и у меня получилось, только коробка была железная. И попался такой вот кусок железа с дырками, через которые я мог видеть одну сторону дома, наши ворота и будку с собакой на цепи.

Анька лаяла, как сумасшедшая, она всегда так реагировала, когда дед напивался. Гавкала, рвалась с цепи. Хоть и добрая, а пьяных на дух не переносила. Я видел, как дед, обойдя дровяник со всех сторон, пошел к дому. Вернулся с миской еды, что я оставил на столе, бросил миску на землю и подопнул собаке. Недопнул, кстати, – миска оказалась слишком далеко, и Анька на цепи не могла ее достать. Он лаяла, как обезумевшая, аж слюни во все стороны брызгали. Дед посмотрел на нее с полминуты, махнул рукой, выматерился и отвернулся

Затем, опять вернувшись в дом, он вышел с чекушкой водки в одной руке и все тем же топором в другой. С этим он направился ко мне.

Я тогда лежал на поленцах, отдавил себе ими все бока и думал только обо дном: как бы ему в его пьяный мозг не пришла веселая идея поджечь «хомяка» в железной коробке.

Я ведь говорил уже, что когда он гонялся за мной и бабушкой, никто из соседей, слыша наши крики, никогда не пытался нас выручить. Поэтому я как-то не сразу подумал о том, что стоит позвать на помощь. Но когда я увидел деда с топором и чекушкой в руках, решительно шагающего в сторону дровяника, я заорал что было сил. Кричал, чтобы вызвали милицию и что-то типа «помогите, убивают». Но, наверное, из дровяника ничего толком не было слышно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.