Борис Бублик - Огород по-новому. Революционный метод «ничего-не-делания»

• Название: Огород по-новому. Революционный метод «ничего-не-делания»
• Автор: Борис Бублик
• Жанр: Хобби и ремесла
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5230-4, 978-5-9910-2453-2

Многие из нас привыкли считать, что работа в огороде – это тяжкий изнуряющий труд, а видимые результаты достигаются ценой невероятных усилий. В этой книге рассказывается о том, как организовать свой участок в согласии с природой, чтобы получить и удовольствие, и богатый урожай.

---

Я горжусь дружбой с еще одним пионером природосообразного земледелия – В. Т. Гридчиным, агрономом с более чем 50-летним стажем, создателем оригинальной беспахотно-сидеральной системы. Уже более полувека по щучьему велению, по его хотению горчица, донник, козлятник и другие растения-трудяги пашут, поливают, борются с болезнями и вредителями, удобряют поля. В этой книге у меня еще будет не один повод с несказанным удовольствием вспомнить Виталия Трофимовича.

Исторический экскурс был бы неполным без рассказа еще об одном нашем современнике – фермере Зеппе Хольцере (округ Лунгау, Австрия). В неохватном творчестве Хольцера в полной мере реализован определяющий принцип природосообразного земледелия: в поисках земледельческой эффективности не придумывать, что бы такое сотворить пограндиознее, а разглядеть такие связи между элементами биоценоза, которые можно было бы мобилизовать для нашей пользы. И попутно уменьшить расход энергии – и мускульной, и механической.

К примеру, свиньи у Хольцера пасут кур в горах, охраняя их от лис, полют засоренные участки, по ходу равномерно удобряя их, прикрывают посеянные семена, очищают поместье от улиток. У глаголов в этой фразе не случайно нет кавычек: все упомянутые деяния свиней следует понимать буквально. Семена, заделанные копытами на твердое ложе, быстро всходят. Пикантная деталь: Зеппа не беспокоит то, что часть посеянных семян будет съедена свиньями: те семена в большинстве своем вернутся в землю стратифицированными, с доведенной до максимума всхожестью. Зепп мастерски играет даже на этом, мягко говоря, прозаическом обстоятельстве. А. С. Удовицкий говорит об этом так: «Свинья, не в пример трактору, вписалась в природосообразное земледелие: и рылом, и хвостом, и копытом».

Кстати, свиные копыта навели Андрея Степановича на мысль о том, что многое можно сажать «под каблук». Каблуком, то есть специальным приспособлением, которое закрепляется на подошве обуви (как коньки или лыжи), надавливанием ноги делается луночка и тут же сажается кусочек картофеля или фасоль… Семена ложатся на плотное ложе!

Потрясающе! Сколько можно увидеть в Природе, сколь многому можно научиться, если считать Природу достойным учителем, если не отводить от нее глаза! Представляете потеху: я иду на каблуках по грядке, а бабулька следом – тоже в полный рост – переставляет с лунки на лунку трубку с воронкой и бросает в нее зерна. И это работа? – «не делайте мне смешно!»

Переключимся с Андрея Степановича опять на Зеппа. В одном из озер он поселил уток: сделал для них плавающий остров из связанных бревен, поставил на нем домики, а из центра плота выпустил вниз столбик. Под действием ветра остров дрейфует по озеру, а столбик мешает ему причалить к берегу, так что у альпийских лис, не умеющих плавать, «видит око, да зуб неймет». А сколько сердобольных утководов сооружали бы, к примеру, изгородь из рабицы, заводили собак и т. п.!

Так и хочется продолжить начатую выше строфу из «Горя от ума»:

Куда как чуден создан свет!
Пофилософствуй – ум вскружится…

И – согласитесь – есть от чего голове идти кругом, когда творят этот чуден свет достойные мужи!

Не валяют дурака у герра Зеппа даже мыши – они рассаживают деревья в 50-гектарном саду. Мухи кормят собой форель. Ветер засевает поместье грибами. Такого рода уловок у Хольцера не счесть. Мне посчастливилось общаться с ним в общей сложности в течение 3 недель, и ежедневно голова была полна озарениями. Николай Иванович Курдюмов, с которым мы 3 дня ходили за Хольцером в Казачьих лагерях под Херсоном, в поместье Дмитрия и Анны Пелых, так и говорил: непрерывное озарение!

Федор Тютчев посвятил Афанасию Фету – певцу Природы – такие строки:

Великой Матерью любимый,
Стократ завидней твой удел —
Не раз под оболочкой зримой
Ты самое ее узрел.

Про Зеппа Хольцера можно сказать, что он «под оболочкой зримой» узрел многое. Но если зоркость Фета скорее, как и подобает поэту, созерцательная, то у фермера Хольцера она имеет отчетливый конструктивный оттенок.

Правда, в Хольцере надо видеть – и в первую, и во вторую, и в десятую очередь – образец для подражания манере мышления, а не действий! Меньше всего мы должны быть озабочены, как бы что-то скопировать (а как чешутся руки!). Об этом надо говорить вновь и вновь: нельзя забывать, что причерноморские степи не Альпы и Украина не Австрия.

Надо уяснить главное: природосообразное землепользование – это в первую очередь образ мышления, признающий Природу старшим соратником, наставником. И если уж подражать Хольцеру, то не тому, что он делает, а тому, как он мыслит, как находит нужные связи в Природе. И как трепетно относится к ней. Невероятно емко характеризует образ мыслей Хольцера его «рецепт лежебоки»: «Если у тебя возникла какая-то проблема – не хватайся за инструмент, а ляг на траву и полежи. И тебе непременно придет в голову решение, угодное природе». Этот совет Хольцера мог бы стать содержанием статьи «метод-ничего-не-делания» в толковом словаре. Правда, будь я редактором этого словаря, изменил бы концовку: решение, угодное природе, которое ты реализуешь, продолжая лежать.

Теперь немного о себе. В предисловии упоминалось, что я по нужде (но без принуждения) стал огородником смолоду. Естественно, традиционным трудоголиком. Потом университет, аспирантура, работа в вузах отдалили меня от земли – я общался с ней лишь от случая к случаю. Скажем, мог выполоть бахчу иди накосить сена, когда приезжал проведать моих бесконечно дорогих родителей. Косовица, кстати, была моим хобби – возможно, потому, что владеть косой меня научил отец. Я не бахвалюсь, а просто отмечаю педагогический казус: ученик превзошел учителя – и какого учителя! Эта самая тяжелая крестьянская работа, самая лобогрейная была мне в охотку: я не мучил косу, а владел ею. На косовице я не уставал, мог не делать перерывов по 4–5 часов. Той тяжестью я наслаждался.

Любая работа на земле меня не раздражала, не изнуряла. Однако подсознательно я ощущал: что-то у земледельцев не так. В таежных сибирских чащах такие малинники и смородинники, что бывали ситуации, когда с одной стороны куст малины объедал медведь, а с другой трудилась ягодница. Можно представить себе, с какой скоростью они разбегались в разные стороны, увидев друг друга! Говорят, что ягодница опрокидывала не только туесок, но и время: оказывалась дома раньше, чем ушла в лес. Впрочем, медведь тоже не пас задних – его поведению в таких ситуациях мы обязаны выражением «медвежья болезнь».

Так вот, меня с детства интересовало, почему за кустами малины и смородины, вокруг которых целыми днями «водят хороводы» хозяева садов и палисадников, может спрятаться разве лишь воробей, а в тайге и медведя можно не заметить. И почему рябина в лесу, не знаясь с секатором, с каждым годом цветет и пахнет все сильнее, а яблоня – растение из того же семейства Розовые, самая близкая родственница рябины (даже плоды у них зовутся одинаково – яблоки), – дичает, стоит забыть на минуточку об обрезке.

Парадокс «Работа – запредельная, а выход – с гулькин нос» был тотальным. Но фиксировал я его как-то вяло, отстраненно. Так было практически всю мою трудовую жизнь. И лишь перед выходом на пенсию я как бы проснулся, внутренне взбунтовался и, как говорят, занял активную жизненную позицию.

Погрузился в огородную литературу – без разбору. Потом понял, что это никчемное занятие. Журналы и книги были полны добрых советов, укладывавшихся в мазохистский вариант закона о сечении 80/20: как, затратив дополнительные 80 % средств и усилий, получить на 20 % бóльшую отдачу. Даже поучаствовал в этом малопочтенном балагане: напечатал десяток заметок в разделах «А я делаю так» разных журналов. Но, слава богу, быстро остыл и к такой литературе, и к такого рода изысканиям.

Теперь я знаю, кого мне не хватало: Ивана Евгеньевича Овсинского, Эдварда Фолкнера, Масанобу Фукуоки. Но они тогда были недоступны и я о них просто ничего не знал. Николай Иванович Курдюмов был еще слишком юн, с Семеном Свиридоновичем Антонцом и Виталием Трофимовичем Гридчиным я не был знаком, Зепп Хольцер еще не ездил по белу свету и не звал гостей. У меня не было ни наставника, ни кумира (если не считать того, что, еще будучи школьником, и позже, в зрелые годы, я выискивал в газетах и журналах упоминания о Т. С. Мальцеве – бесконечно обаятельный Терентий Семенович был мне дорог и мил).

И вот довелось мне почти 3 года (наездами) прожить в США, в частности в штате Пенсильвания – колыбели органического земледелия. Там я дорвался до литературы издательства Rodail Press. Не пропускал ни одной фермы, которую можно было посетить. Это было потрясение! Читал взахлеб подшивки журнала Organic Gardening за все годы, книги, энциклопедии. Дома, в Украине, как заядлый органист, выкопал компостную яму объемом 10 м3 и за лето заполнял ее тщательно сбалансированными ингредиентами – десятками тонн донника и озерных водорослей. Даже подумывал вяло, не повезти ли при очередной поездке ведерко своего отменного компоста за океан, на один из фермерских конкурсов, где в качестве призов были трактор, мототиллер (у нас аналог этой штуки зовут мотоблоком), компостер (подобие миксеров для бетона) и т. п. С большим удовольствием перенимал некоторые методы органистов – мульчирование, совместные посадки растений…