Андрей Казаков - Вкус боли

• Название: Вкус боли
• Автор: Андрей Казаков
• Жанр: Современные любовные романы

Натуралистическая экспрессия современности; кич с применением гротеска, экстравагантности, аллегорий и прочих крикливых и шутовских штучек, исходя из того, что вся наша жизнь – цирковой балаган по сути, в котором взрослые-актёры и есть самые настоящие дети. Это первый том сочинения, содержащий главный раздел – «Вкус боли». В нём представлены стихи о любви без приукрашиваний. В жизни много боли, но с ней надо дружить и расчувствовать её вкусовые оттенки, отделив при этом зёрна от плевел.

---

Праздник любви

Смокингов чёрных холодная поступь
в мраморе лестниц клубит на коврах.
ВИна на белом и женщины в красном,
роскошь любви в золочёных перстАх.
Музыки дождь, напоённый дыханьем,
свежею влагой струится в глазах.
ТАинства встреч рукотворных, оргАнных
запечатлелись в зовущих губах.
Танцы и страсть из казённой постели
маски сорвали, успех возымели.
Платья запрятались в тёмных углах,
члены вздымаются в мятых штанах.
Вина на белом и женщины в красном —
трапеза счастья на теле прекрасном
брызжет молозивом в юных соскАх,
лавою белой вскипает в ногах!
В этих мгновениях жизни для жизни
вспышками звёзд вне пространства Земли
ярче всего отражаемся мы.

Неотвратимое

В память близким

Ушёл из жизни человек,
раскрыв собой её поспешность.
Земля дарует миг тепла души,
окутав позже в холодность и вечность.
И в свете дня горбОм чернеем мы,
венком прикрыв в заснеженной пылИ
родную горсточку судьбы,
как знак чудовищной игры,
в которой силы не равнЫ,
но правит, всё же, человечность.

Сеульский дневник

О чУдных днях

в Южной Корее

Мутные воды Жёлтого моря
тайну Сеула хранят на просторе,
тайну великого края Земли
в мудрости тихой морской глубины.

* * *

Солнечные люди, добрая страна
во мне огонь любви рождают
без дыма едкого, летящего в глаза,
без чёрного остывшего угля.

* * *

Край на Земле во всей Вселенной
под солнцем сквозь туман цветёт
и превращает жизнью утомленье
в мгновение, которое зовёт.

* * *

Мысли спрессованы в мраморе,
страсти роятся в стекле.
Тело укрыто хьюндаями,
руки по локоть в икре.
Лабиринтами перламутровой устрицы
узкоглазые жёлтые улицы
вновь прорастают во мне.

* * *

Туман далёкого Сеула
мне в зимах душу бередит.
Ночных реклам огонь бушует,
во сне со мною говорит.

* * *

Страна желанного комфорта
и чистоты людских сердец
морской звездою украшает
мой берег жизни под конец.

Гармония

Лепнина на доме,
ажурные шторы,
изящные формы железа
в стекле.
Но что-то не видится,
как-то не мыслится
в этом пейзаже
гармония мне.
И вот рисую я во сне
предназначением в судьбе
моря в пурпурной темноте,
леса в малиновой заре,
ветра в свободной высоте,
любовь с тобою на траве
в моём рождающемся дне!

Проводники

Две фары бьют из черноты
гримасой сложенные дни —
те, что давно уже ушли
и те, что будут впереди.
Доверься свету и ползи.
Ведь лучше тёплых глаз
холодные лучи
укажут направление игры.

В плену

Всё осмыслено, всё написано.
Нет желания повторять.
От конкретного до абстрактного
«взять» давно перешло в «отдать»,
без тревоги добро терять.
Чем всеобщий покой взорвать,
если смысла нет всех в плену пленять?

Хронология

Я разложу тебя звездой
под грозового ветра вой:
минуты нам даны судьбой
для достиженья главной цели.
А годы тянутся соплёй,
чтоб аккуратно мы поели,
поспали впрок, потом прозрели
и от работы сатанели.
ЗалИлись водкой и не в срок,
искали счастье, кто как мог,
согнув себя в бараний рог.
Потом хронически болели,
забыв про детские качели.
И лишь в конце над ямой спели
сочувствующие свиристели…

Хронология

Стимул

Мне храп в стене напоминает
о ритме моего стиха
и вновь в слова рассыпан я,
сшивая чёрно-белую строку
до раннего похмельного утра,
в бессонницу-любовницу глядя.

Источник

В истёртой книге будней на Земле
всегда есть свежие страницы,
которые летят небесной птицей
в мужской свободной высоте.
И в облике прелестнейшей девицы
иль женщины в июльской красоте
даруют смысл жизни мне.

Искажение

Полотно дороги в струях солнца восходит в небо.
Так не бывает – оно всегда здесь идёт налево.
Искажённое наблюдение.

Древесные сети натянуты ветром,
хрустят на морозе стволом.
Исходят агонией, агонией смерти
и никого кругом.
Нет!
Весной они снова пахнут живьём.
Искажённое ощущение.

Сука машиной ушибла тело,
хриплым воем дошла до нерва.
Боль!
Щенки вокруг матери скачут,
а дети плачут.
Смерть верная…
Через год сука в потомстве снова
жива и здорова.
Искажённое ожидание.

А всё есть правильное искажение.

Незавершённое

Огонь, любовь во мне и я —
что надобно ещё в закате дня?
Налей вина, добавь огня
и воскресай, добро храня.
Ещё дел много впереди,
ещё не вся дурь позади.
Зови себя, буди себя.
Огонь, вино, любовь и я!

Весенняя падь

Сосульки на ветках, как зимняя кровь,
застывшая в порах коры.
Собаки грызутся за прелую кость,
покрытую жизнью руки.
А там – за доскою темневшей избы —
гуляет хмельной ветерок.
Он мне, как дружок на уступах судьбы;
от мамы моей перстенёк.

Юбилей

Мы проживаем время без причин,
как цепь случайностей из обязательства и права.
Но в день торжественной зари
кристальна жизнь без тени и обмана.
Приходит праздник сам собой,
в котором всё тепло и ладно.
В нём прошлое и настоящее кольцом
обтянуто
и горько-шоколадно.
Ответственное слово «Юбилей»
звучит, как мыслей осознанье.
Рожденье, детство, школа,
мир людей
преобразуют годы в расцветанье.
Осознанное счастье велико,
оно в столе большом накрыто.
В любви к семье и делу заодно
в волнении распростёрто и открыто.
День жизни знаменует жизнь собой,
в нём связь времён, страстей, событий.
И в нём виднеется огнём
пространство будущих открытий.

Утро

Угрюмых нор бетонные уступы,
завесы мокрого стекла,
в застывших плясках тополЯ…
Мой город дождевой вуалью
в рассвете сумрачного дня
прикрыт, как женские колготки
на шее вместо шарфа у меня.

Единение

Зебра солнца и дождя —
за решёткой, словно, я.
Почему стою один
средь берёзовых гардин
и так весело тоскую
под охраною осин?
Почему прожекторА
бьют огнём печей в меня?
Потому что сила дня
без свидетелей живА.

Деньги

Люди хотят работать мало,
люди хотят не работать совсем.
Деньги чужие любят смлада,
деньги есть повод казаться умней.
В них нет друзей, но химера свободы
в мире зла остального нужней.

Грязь

Не забываема в закате
лучом раскрашенная грязь!
Царит в дорожном перекате
и бродит пеною, как квас.
Взбухает маслом из асфальта,
летит над свадебным венком,
бренчит, как развалюха-прялка,
цветным штампованным жуком
и хлюпает под каблуком,
как память о любви вдвоём.
ПарИт оранжевою кляксой
из язв потасканных дорог.
Спастись в насилии злосчастном
никто и никогда не мог.

Грязь

Смысл

Как камни в солнечной пыли,
как янтарём облитые стволы,
как женщины в рождающей крови,
как совестью проросшие мозги
я оживаю сквозь стихи,
добытые из воздуха и света
и уходящие корнями в лета,
в которых зарождались мы.

Игра

Мы все живые статуэтки
из глины, камня и песка
и нам на выставочной жизни
хотелось бы смотреть не зря.
Мы все игрушки-побрякушки
желаем поиграть в себя.
Мы все, как яркие нимфетки,
хотим быть видимы всегда.
Мы все…

Игра

Подарок женщине

Я тычусь строками в пустынный лист бумаги
и пробую писать неведомо о чём.
Хочу теряться в ягодных полянах
и не почувствовать обрыва за плечом.
Хочу касаться солнечным лучом
осенних лет твоих багряных
и видеть вишни губ за песенным ручьём,
играя грудью – тёплым калачом.
И пусть приснится нам вдвоём
ещё одна чудесная поляна,
усыпанная розовым огнём,
в которой мы тепло сожмём
и, лепестками облетая, земли коснёмся
и волнистою травой
себя прикроем от чужого взгляда.

Подарок женщине

Не надо слов

Моя рука в капроне чёрном
на тонкой женской белизне
струит тепло безоблачно, бездонно,
волнуясь счастьем на земле.
Всего лишь несколько касаний
ажура гладкого колен
мне возвращается вдруг раем
и всё, что было, топит в тлен.
Но расставанья час уж прОбил
и миг счастливо-озорной
сменило быстрое единство
двух рук
и сердце под стрелой.

Не надо слов