Екатерина Анашкина - Тени исчезают в прошлом

• Название: Тени исчезают в прошлом
• Автор: Екатерина Анашкина
• Жанр: Триллер

Майор Макс Березин, знакомый читателю по предыдущему роману автора, «Неделя на жизнь», распутывает очередную криминальную головоломку. И на этот раз он находит не только преступника… Существуют ли еще в нашем безумном мире такие понятия, как мораль и честь? И на что мы готовы пойти ради достижения личной выгоды? Где находится та «красная черта», у которой надо остановиться, дабы не потерять человеческое лицо? Отношения трех подруг, дружба которых зародилась еще в далекие школьные годы, подверглись серьезному испытанию, ставкой в котором оказалось самое дорогое – жизнь наших близких.

---

– Ну, привет, Куприянова! Ты, наверное, удивишься, но я на самом деле безумно рада тебя видеть!

– Нарисовалась-таки! – улыбаясь, сказала Ленка и тут же недовольно добавила: – Мы с Колобком уже целый час здесь торчим. Надоело – сил нет! Пошли уже.

* * *

Стремительная легкая белая «Ауди» быстро мчалась в сторону Ленинградского шоссе.

Полина вглядывалась в темноту. За окошком проносились плакаты с красивыми стюардессами, призывающими летать компанией «Трансаэро», рекламы загородных коттеджей и таунхаусов, стоящих в живописных местах на берегах речек и озер. Голые сиротливые деревца потряхивали озябшими за долгую зиму ветками; черные размытые последним дождем сугробы топорщились по обочинам, как корявые пни. Мутная безжизненная луна лениво проглядывала сквозь серые лохматые обрывки облаков, несущихся наперегонки по черному небу. В салоне же было тепло, уютно; хрипловатый голос Криса Ри тихо и убаюкивающе лился из колонок. Полина прикрыла глаза. В ее жизни, такой предсказуемой и такой размеренной, в последние несколько дней начало происходить что-то странное и пугающее. Получив первое письмо, Полина была уверена, что кто-то просто ошибся адресом. Прочитав текст несколько раз, и недоуменно пожав плечами, она просто проводила эту эпистолярную гнусь в старую коробку, стоявшую в подъезде под почтовыми ящиками. Именно туда добросовестные жильцы, следящие за порядком в доме, выбрасывали обычно ненужные рекламные листовки и газеты. Но вскоре за ним пришло следующее послание. Полина крепко, до ломоты в глазах, зажмурилась.

* * *

…– Вот так и получилось, что разбежались мы с моим Майклом. Да пошел он в задницу, даже думать о нем не хочу.

– Совсем-совсем разбежались? Навсегда? – вынырнув из своих невеселых мыслей, с недоверием спросила Полина с заднего сидения.

– Ну да, развелись и все. Да надоели мне все его гулянки и стрипбары. Задолбал, козел престарелый! Пятый десяток, а у него все гормоны играют. Последнее время недели не проходило, чтобы он какую-нибудь новую бабу не привел.

– Что, прям домой приводил? – ужаснулась Полина.

– Нет, слава Богу, до этого не доходило. Но в пабе неподалеку от нашего дома у меня один бармен знакомый был, так он мне всю инфу сливал. Не бесплатно, разумеется, – усмехнулась Ольга.

– Ничего себе! Ужас, Лен, да? – потрепала Полина за плечо подругу.

Ленка раздраженно стряхнула ее ладонь и рявкнула:

– Совсем обалдела, Колобова? Я все-таки за рулем сижу, а не на дудочке играю. Ладно, шут с ним, с Майклом, с ним все понятно – кобель. Но почему ты сама-то в своем этом Нью-Йорке не осталась, или где ты там жила? У тебя же, ты говорила, в последнее время даже работа была.

– Да ну ее, эту Америку, на фиг! Знаешь, целых семь лет пыталась привыкнуть к ним, но так ничего и не получилось.

– А ты думаешь, здесь лучше, что ли? У нас, знаешь ли, денежки тоже сами собой на голову не падают, – выразительно хмыкнула Ленка.

– Оль, да ты ее не слушай, – горячо затараторила Полина, – Москва, конечно, не рай на земле, но всяко лучше, чем там! И вообще, Ленка, как тебе не стыдно, человек на Родину вернулся, а ты!

– А что я-то? – удивилась Куприянова, – просто интересно, почему это после всех восторгов такое пренебрежение. Оль, ты же сама еще пару месяцев назад, сидя у Колобка на кухне, в открытую поливала грязью Россию-матушку, а тут вдруг такие кардинальные перемены в настроении.

Ольга глубоко вздохнула:

– Ну что сказать… Не хотела признавать поражение, харахорилась, пока силы были. А недавно вдруг поняла, что сил этих совсем уже не осталось.

Она приоткрыла окошко, и в салон тут же ворвался сырой мартовский ветер. Полина сзади невольно поежилась и плотнее запахнула пальто.

– Лен, можно закурить?

Куприянова недовольно поморщилась:

– Я, вообще-то, в машине не курю, не люблю. А чем здесь заниматься думаешь? На работу будешь устраиваться? – спросила она.

Ольга неопределенно повела плечами:

– Пока не думала. А что, есть предложения? – и, не дожидаясь разрешения, прикурила изящную коричневую сигарету. Сладковатый дым ударил в ноздри Полине, и она уткнула нос в пушистый воротник. Подняв глаза, она встретила в зеркале насмешливый взгляд Куприяновой.

– А тебя твой папик Миша, то бишь, Майкл, совсем-совсем без денежек оставил? – спросила она, ловко перестроившись в левый ряд.

Ольгина рука заметно дернулась и серый столбик пепла моментально очутился у Полины на коленях. Она незаметно для Ленки поспешила сбросить его на пол и затушила кончиком сапога.

– Да, нет, кое-что есть на первое время. А там посмотрим.

– Тут смотри, не смотри, а с твоим образованием – три класса церковно-приходской, ты много не заработаешь.

– Лен, прекрати сейчас же! – набросилась на нее Полина. – В конце концов, Ольга хорошо английский знает. А еще у нее есть диплом психолога. Можно в какую-нибудь школу или в детский садик устроиться.

Звонкий смех, раздавшийся сразу с обоих передних сидений, моментально заглушил шум города, вливавшийся через приоткрытое окно. Полина смутилась:

– Я что, что-то не то сказала?

– Ой, Колобок, и что с тобой делать! Ну, посмотри на меня, – Ольга развернулась к ней лицом и скорчила смешную рожицу, – Ну какой из меня педагог? Ленка права, я с моим дипломом сейчас никому не нужна. Это только ты можешь за гроши вкалывать в своей больнице. Ты у нас идейная, правильная. Наша гордость!

Полина не любила подобных намеков.

* * *

Ей было всего шесть лет, когда из семьи ушел отец. Несмотря на детский возраст, она хорошо запомнила последнюю ссору родителей. Ей было очень страшно. Она лежала в своей кроватке, съежившись от безотчетной тревоги, с головой накрывшись одеялом, и прислушивалась к разговору, происходившему на кухне. В соседней комнате тяжело вздыхала бабушка, которая вот уже год, как была полностью парализована.

– Ты никогда меня не понимала! Ты всегда думала только о себе! Ты понимаешь, что в этой стране я никогда не смогу реализоваться? Мне перекрывают кислород, душат поборами. А сейчас появилась реальная возможность уехать. Это для меня первый и, быть может, единственный шанс! – гремел голос отца.

– Я, я, я! Это ты, Тимоша, всегда думаешь только о себе. Ну как я могу оставить маму в таком состоянии? Куда я поеду?

– Нина, твоя мама уже не человек, это полутруп. Да-да! Не делай такие испуганные глаза. Существуют специальные дома, куда сдают таких, как она. Поверь, там за ней будет уход, нужно только заплатить. А даже если и не будет ухода, то может и лучше – быстрее отмучается.

– Что ты такое говоришь, Тимофей?! Ты просто чудовище! Это же моя МАМА!

– А я – твой муж, а еще – если ты вдруг забыла – у нас есть дочь. Ты подумала, каково девочке жить в квартире, где на ее глазах гниет заживо семидесятилетняя старуха? Мне надоело спать на раскладушке в кухне, я хочу возвращаться в дом, где пахнет вкусным борщом и пирогами, а не в четыре стены, насквозь пропитанные застарелым запахом грязного белья, лекарств и мочи. Мы никогда и никуда не ездим, даже в отпуск. Это ненормально, Нина! А Полине скоро в школу. Где она, прости, будет заниматься? Тоже в кухне? Да мы же просто сдохнем от такой жизни еще быстрее, чем твоя мать.

– Хватит, я ничего не хочу больше слушать!

– Нет, ты будешь меня слушать. Запомни, Нина, это наш последний разговор. Я ставлю ультиматум. Либо ты бросаешь мать здесь и едешь со мной, либо будешь, как и она, до конца своих дней жить в этом болоте, откуда уже никогда, я повторяю – никогда! – не вылезешь. Я жду твоего решения завтра утром.

Маленькая Поля выбралась из постели и на цыпочках прошла в смежную комнату. В изголовье над продавленной скрипучей кроватью горела тусклая лампочка. Из-под тонких пергаментных бабушкиных век катились слезы: она тоже все слышала. Полина, не раздумывая, юркнула к ней под одеяло и обняла ручками худую сморщенную шею…

После того случая она больше ни разу не видела своего отца. Однажды она все-таки поинтересовалась у мамы, где он теперь, и она ответила, что Тимофей Дмитриевич Колобов благополучно отбыл в далекую Австрию, где обзавелся новой семьей.

– Мам, а ты его все еще любишь? – осторожно спросила она.

Мама не ответила, только тихонько и безнадежно заплакала.

Больше к этому разговору Полина не возвращалась никогда. Бабушка протянула еще полгода…

Когда Полина училась в девятом классе, тяжело заболела Нина Андреевна. Подспудно Полина знала, что именно предательство отца навсегда сломало маму. Ни о каком продолжении учебы в школе не могло быть и речи: необходимо было зарабатывать деньги: маме требовалось дорогое лечение. Легко поступив в медучилище, она тут же устроилась на полставки санитаркой в больницу, куда положили Нину Андреевну. Маму спасти не удалось – третий инфаркт оказался последним… Окончив учебу, Полина нашла работу в одной из детских клиник.