Станислав Хромов - Фантасмагория

• Название: Фантасмагория
• Автор: Станислав Хромов
• Жанр: Поэзия

In the third book of poems the great Russian poet of the early 21st century, Stanislav Viktorovich Khromov included the poem collection «Phantasmagoria». Stanislav Khromov poems imbued with the original sense of the ordinary. In its work, Stanislav Khromov focuses on the younger contemporaries of Shakespeare. His poems delight numerous admirers of the poet, became the basis for popular songs.

---

Время ночи

Как пробьет на часах полночь,
Расстаюсь со спокойной маской,
Не зовя никого на помощь,
Озираюсь вокруг с опаской.
После часа гляжу в окошко,
Чтоб не видеть, как озверело
Начинает беситься кошка,
Словно где-то отравы съела.
В два я слышу, как стонут липы,
Как стучатся ветра о крышу,
И шаги, и глухие всхлипы
Из прихожей и кухни слышу.
К трем чужой становлюсь и грустный —
Что творится тогда со мною,
Когда входит, большой и грузный,
И стоит за моей спиною!
Нехороший ледок в четыре
Пробивает, плечи сутуля —
Расходившись в пустой квартире,
Он вокруг ворочает стулья.
А к пяти набегают тени
И в углах незаметно тонут,
Изо всех потайных видений
Остается небесный омут.
Отрешенность приходит к кошке —
Засыпает, в канат извита,
И оранжевый шар в окошке
Исчезает вдали из вида…

Бесы

1. Мелкий

Как стемнеет, в парке сонном
Перебью все фонари,
Прогуляюсь по газонам,
Как ведется исстари.
Заходи в мои пенаты,
Эй, влюбленные, не трусь,
Я хотя и не женатый,
Из-за девок не дерусь.
Наведу тоску-злодейку,
Если хочешь, брошу в дрожь,
Или вымажу скамейку
Солидолом – если хошь.
Притаюсь в кустах под лавкой
И тихонько до поры
Стану их колоть булавкой —
Будто жалят комары.
А потом зубами стукну,
Завожусь в своем кусту
И вдогонку так аукну,
Чтоб бежали за версту!
Если кто, дела забросив,
Ищет, где усугубить,
Я как будто бы не против —
Будем вместе водку пить.
Поздороваюсь из мрака,
Подскочу к нему нырком:
– Закусить, – скажу, – однако,
Не мешает вечерком.
Сядем где-нибудь под ивой
И устроим передых,
Я с улыбкой шаловливой
Расскажу о молодых.
Погутарим, похохочем,
Разобьем пустой пузырь,
Он заметит между прочим:
– Молодец же ты, упырь!
И нарежется без толку,
Хоть до дому волоки…
И тогда я прямо в холку
Запущу ему клыки!

2. Средний

Вечерний дым, раскаты рока
И крик, и ругань на бегу…
Он, притаясь в кустах до срока,
Сидит один на берегу.
Он отдыхает в предвкушеньи
Своих торжественных минут,
Когда же правильным решеньем
В сторонку парни отойдут,
Маячит тенью у забора,
Почти на лешего похож,
И ждет, когда в пылу разбора,
Быть может, вынут финский нож.
Тогда он вскочит и незримо
Шепнет у левого плеча,
И нож, уже летящий мимо,
Полет изменит сгоряча.
В неясном шепоте слышнее:
«Забудь, отбрось закона гнет!»
И напружиненную, к шее
Случайно руку подтолкнет.
И закружится в пляске дикой
По перекошенным устам
Толпы притихшей и безликой,
И захохочет по кустам.
А в тишине ночного парка
Увидит пьяный сторож вновь,
Как чья-то черная собака
С асфальта слизывает кровь.

3. Старший

Его в толпе узнаешь сразу —
Высок, нервозен, сухопар,
Сквозит, почти не видим глазу
Из пасти матовый угар.
Заметит вдруг, засуетится,
Расширит карие зрачки,
Взмахнет, как раненая птица,
Поправит мутные очки,
И обходителен не в меру,
Прилизан гладко и побрит,
Скорей потащит на фатеру,
И на ходу заговорит.
Увы, я знаю их повадки
И разговоры до утра,
На них охотливы и падки
Все фибры черного нутра.
Он вызывает в людях смуту,
Не развязать ее узлов,
Когда, забывшись на минуту,
Вникаешь в смысл этих слов.
Любым житейским катаклизмам
В душе как будто бы не рад,
И лишь прожженные цинизмом
Глаза восторженно горят!
Знакомства круг не ограничен,
Он всех приветствует любя,
И вечно пьян, и вечно взвинчен,
И бельмы пялятся в тебя.
Увы, я знаю их манеры —
Пойми, прими таким, как есть,
И сам останешься без веры,
И забредешь куда невесть…
Сводя в губительные круги,
С собой вербует души в ад,
А черных замыслов потуги
Потом другие завершат.
Его пронзительные глазки
Повсюду чудятся уже —
В холстах, в кино, в печатной краске,
И даже в собственной душе!
Он многолик, умен, проворен,
В дома распахнутые вхож,
Заговорит любое горе,
Когда по жизни невтерпеж.
О злой судьбе, о тяжкой доле
Ему расскажут без прикрас,
Но плохо тем, кто поневоле
Ему доверится хоть раз!
Среди друзей немых и скучных
Он весел, в радости – скушен,
Один на тысячу подручных
Во всех талантах искушен.
Он в жизни мухи не обидит,
Он в отношениях учтив,
Он все предчувствует и видит,
Себе на службу обратив.
И темных нет на нем пометин,
И в глубине кривых зеркал
Простому глазу незаметен
Его пугающий оскал…

Главк

Все в движении, дым коромыслом,
И невольно присвистнешь: «Ого!»
И не то, чтобы очень со смыслом,
Но, однако, и не без того.
То промчится какой-нибудь леший
И исчезнет в дверях за углом —
В эти двери ни конный, ни пеший
Не пробьется за ним напролом.
То, ныряя на лестницах гулких,
Их ватага сорвется в бега,
Помаячит в пустых закоулках
Заполошная баба-яга.
И в какие-то странные салки
Все играют листами с утра
Проносясь, секретарши-русалки
И кикиморы-бухгалтера.
Подивишься на гибкое тело
И на ноги, что чудно стройны —
Разве нет никакого ей дела
До меня, до других, до страны?
Но уносится, как на моторе,
От забот очумевшая вся
В нешироком сквозном коридоре,
Даже мельком глаза не скося.
Ты стоишь в стороне не дыша аж
И гадаешь, кто правит здесь бал —
Словно вдруг на чудовищный шабаш
Нежелательным гостем попал.
А в прохладной тени кабинета,
Не понять – то ли мертв, то ли жив,
Затаился невидимый некто,
Воспаленные очи смежив.
Он всему голова и опора,
Он божок этих скользких лядин,
Не вникая в кошмар коридора,
Восседает на троне один.
С тех времен, как поднялся и вырос
Его тощий, занюханный трест,
Он, порой поднимаясь на клирос,
Своих подданных поедом ест.
Мол, опять результат невысокий,
А вассалы жируют опять —
Тянет с вотчин последние соки
И за пядью ступает на пядь.
И уйдет он, не слушая хая,
И глаза по привычке закрыв…
И с проклятьями веси, вздыхая,
Ликвидируют новый прорыв.

Нарыв

Бывают странные прогулки,
Когда в удушье городском
Бредешь в глухие закоулки
Одним наитием влеком.
И вот он, парк, вернее то, что
На прежнем месте пролегло,
Но омерзительно и тошно
Теперь ступать через него.
В задах бетонного завода,
Где запустение и мразь,
Как жутко местная природа
На наш прогресс отозвалась!
Крадусь тропинкою по краю,
Прибавив шагу неспроста,
И настороженно взираю
На зачумленные места.
Гнойник разросшийся зеленый,
Глухой болезненный нарыв —
Ольха лишайная и клены
Сомкнулись, опухоль накрыв.
Сплошное месиво густое
В утробе скрыло провода,
Из труб, закисшая в отстое,
Сочится мутная вода.
Скелеты рухнувших скамеек,
Трясина ржавая аллей,
Да неизвестных юрких змеек
Движенье, скрытое под ней.
И ощущаешь как-то сразу,
Лишь стоит дух перевести,
Что только нечисть и заразу
Отсюда можно принести…

Паталогоанатомы

Уже давно в полете души —
Иные в райские миры…
И бьют до времени баклуши
На нарах скучные жмуры.
По всем углам и уголочкам
Покой как будто и уют,
И только бедным оболочкам
Гостить подолгу не дают.
Мастеровыми дел заплечных
Кантуют бренные тела.
И подопечных охраняют
От постороннего тепла.
Приняв положенные дозы,
Одни среди кровавых луж,
Здесь рассекают виртуозы
Пустые наволочки душ.
Пластают так, что даже жутко
За них становится порой —
Вот печень, сердце, часть желудка,
А вот проклятый геморрой.
И жизнь покажется химерой
Такой бессмысленною тут…
Не сомневаясь, той же мерой
И им коллеги воздадут.
Со знаньем дела и не робко
Возьмутся, крякнув, за пилу,
И вот уж черепа коробка
Лежит пустая на полу.
Мозги летят туда же следом,
И как, добравшись до аза,
Патологически при этом
Горят анатомов глаза!
И утолив дознаний страсти,
Они вздыхают, как Сизиф,
В куски искромсанные части
Обратно в трупы загрузив.
Вот так и мы! Вскрывая души,
Как те анатомы точь-в-точь,
Мы рады выяснить, послушав,
Бессильны чем-нибудь помочь.

Блок

Они рождаются невольно
В тенетах жалкой суеты,
Где просветление крамольно,
И мысли грешным заняты.
Они идут девятым валом,
И гул их сердце леденит,
Они ложатся покрывалом
На глянец мертвенных ланит.
В них все – и доброе и злое
Переплелось на много лет, —
Там есть грядущее, былое,
Лишь настоящего там нет.
И каждый звук несется к смерти —
До завершающей строки…
Не верьте гениям, не верьте,
Они безумно далеки!

Странный союз