Сергей Пилипенко - Код апокалипсиса 33. Часть 3. Крики судьбы

• Название: Код апокалипсиса 33. Часть 3. Крики судьбы
• Автор: Сергей Пилипенко
• Жанр: Самосовершенствование

Книга продолжает раскрывать общую тему преддверия апокалипсиса, поясняя многие события своим языком. В ней же описывается явление Антихриста, как выражение силы природы самого космоса.

---

На этом краткая глава завершена и уже далее обо всем в целом поговорим более подробно.

Так пожелал Бог и его божеское окружение. Что именно они скажут совместно – об этом и пойдет речь в следующей за этой главе.

А пока подведем, как говорят, итоги и поразмыслим надо всем более самостоятельно. Во всяком учении есть своя логика и цель достижения.

В настоящем – есть стремление к самому уму. Что может быть лучшего для истинно человека. В этом есть его понимание и, как говорится, настоящая суть.

Глава 5. Истина все же есть

Все же и мое, и божеское слово будет звучать далее, как строго идентифицирующее себя и по большому счету будет заметно отличаться. Так и должно быть по существу и по происшествию стольких лет жизни самого Бога в пределах наших земных широт.

Но где он сам – спросите вы и, возможно, так же, как и я сам, поднимете глаза кверху. Затем посмотрите по сторонам и чуть позже опустите взор вниз, уже глядя у себя под ногами или где-то еще. Но, естественно, нигде вы того самого Бога не обнаружите и только покрутите пальцем у виска, как то всегда и неоднократно было, если кто вслух заговорил бы именно об этом.

Говоря проще, Бога, как такового, никто не воспринимает. В основе своей видят в нем только образ и им же пользуются на потребу самим себе.

Бог живой или, так сказать, узрелый воочию, никого не устраивает. Это закон и он чтим вселюдно. И оттого своего же Бога мы не наблюдаем, а только мысленно представляем.

Каждым он отображен по-своему, и у каждого играет мысль порой до зашкаливания в тех самых представлениях.

Кто грезит каким-то неуемным вселенским началом, представляя его именно в этом виде; кто узревает невероятных размеров гигантом; кто – просто мыслью; кто благой вестью, а кто просто так и вовсе себе ничего не представляет. Вобщем, бывает по-разному и фактически нет единого понимания того, хотя все же и существуют какие-то рамки ограничения личного мышления.

Но запрет на мысль не наложишь, а потому все идет так, как оно есть или, как и представляется кому-то по-отдельности.

В этом не отличаюсь и я от остальных, за исключением разве что того, что на самом деле тот самый образ я все-таки видел. Причем не во сне, а, как говорится, наяву, и в этом я действительно могу торжественно поклясться.

Но одно дело одного, а другое – многих. Никто не учил меня этому и сам по себе образ я никак ни внешне, ни внутренне не создавал. Он пришел как бы сам по себе в обыкновенный денной час в момент обыкновенного простого видения. То есть, в обычных условиях и безо всякой на то причины.

В силу уже дальнейшего времени он больше не возникал и просто запечатлелся в моей памяти.

Сохранил ли я его в себе?

Да, сохранил. Но все же был больше подвержен какому-то внутреннему чувству переживания, нежели самой его внешностью. Впечатляющим сохранилось то, что можно назвать внешней суровостью в самом образе и степенью земной неповторимости. В этом нет никакого сомнения, и идеализирующим его я не могу назвать ни одно лицо на планете. Трудно в это поверить, но все-таки это так.

Вторым впечатляющим фактором стал в его руках меч, который он держал в правой руке, вытянутой несколько вперед. Сам образ выглядел в виде статного и взрослого мужчины с проседью на голове и в довольно длинной бороде.

Но в то же время каким-либо старцем его назвать нельзя, и от всего в целом облика исходил какой-то внутренний суровый резонанс, сила и какая-то космическая холодность.

Таким в свое время я видел образ Бога, и по-настоящему его не знает никто. Не каждому то дается при жизни, а как уже опосля нее, сказать не могу.

Все то мои впечатления, которые, однако, не затронули мою внешнюю деятельность, и по тому случаю я не побежал сразу в церковь, как говорится, замаливать какие-то грехи.

Сиим я хочу сказать, что мой здравый ум тем самым не повредился, и на кону того яркого события я не стал каким-то идеализирующе другим, предаваясь целиком и полностью какой-то показной внешней или внутренне состоящей святости.

Но то было начало моего пути. Того, которым я занят сейчас, и который возможно так и останется на кону всех остальных моих жизненных дней.

Но и сейчас я не последую то же и остаюсь таким, каким и есть. Мало религиозным и больше уповающим на свой собственный ум, при этом выделяя из среды успехов других только самое главное, что действительно может граничить с собственностью ума, а не какого-то показушного знания.

Я не идеализирую христианство, и не ищу саму по себе какую-то дань Христа. В большей степени отдаю предпочтение Богу, то есть его отцу, ибо все же за ним числится все создание Земли, сотворение жизни на ней и уже далее – человека в присуще ему людском образе.

Возможно, это покажется странным, но на данный момент это действительно так и с этим связано все мое творчество. Хотя назвать его именно моим – я все же не решаюсь, ибо понимаю, что за просто так оно само по себе не образуется или не рождается. Значит, в деле этом есть какая-то доработка или его искусственное происхождение.

Кто-то «просеменил» мне ум и дал возможность образоваться такой вот способности по переносу знаний внеземных откровенно на Землю.

Фактически, я сам являюсь источником знаний и одновременно передающим звеном в общей цепи состоящих неземных спутников.

Все это, конечно же, пока мало понятно, и даже мне самому порой кажется бредом. Но внедряясь в очередной раз в тот самый ум и исчерпывая те самые знания поочередно, я неоднократно убеждаюсь в обратном. Бредом как раз можно вполне было бы назвать то, что хотя бы условно содержит манифест людьми добытой науки.

Если бы то было так, как говорят сами люди, да и я в том числе, то мы давно бы уже перескочили время и жили в другом облаке работы ума или, во всяком случае, при другой власти, где торжество ума считалось бы достопримечательностью, а всяческое кривляние – просто мерзостью.

Но все это пока, как говорится, к делу не относится, а потому пойдем далее.

Мои молебны являются строго внутренними, и обнародование своих порывов я просто не признаю. В этом нет никакого смысла, ибо практически ваше – не нужно никому. Потому, мною устроено свое чистилище души, при котором то же внутреннее распадается и образует новое, устремляясь вперед по заданному душой маршруту.

Может ли то же самое делать другой человек – сказать просто так я не могу. Это зависит от его души и самоустремлений. Потому, именно другим возможно полезно исповедовать себя там, где это и принято, и в целом, по большинству все то соблюдается людьми.

Карта моих грехов перед всеми раскрыта. Жизнь на виду и в ней нет каких-то затемненных сторон, что представляли бы какой-то интерес для склоки.

Такова моя настоящая жизнь и в ней нет особо ничего примечательного, за исключением того, что она целиком и полностью подчинена какому-то внутренне расположенному маршруту движения в сторону прибыли ума.

Кто его возложил и почему – я не знаю. Но возможно, какую-то «шутку» сыграла сама природа, возложив что-то внутри именно так, как ей надо или еще кому-то.

Не хочется в связи с этим вспоминать излишне самого Бога, но хочется надеяться, что это так и зачем то ему моя жизнь, так сказать, понадобилась.

Во всяком случае, именно я могу хоть что-то там предполагать, ибо наделен немного и своим умом, от практики которого мало что осталось, если брать все те дела, что пришлось прижизненно исполнять.

В какой-то определенной степени жизненная «трагедия» заключается еще и в том, что мои труды сами по себе мало доступны для населения.

Это затрудняет мою задачу исполнения и не дает возможности высказаться по всему целиком и полностью.

Говоря проще, сам Бог должен быть услышан, обращаясь через кого-то ко всем остальным. Не может же он сам громогласно заявить о себе, хотя на самом деле такое предвидится в дне уже завтрашнем, то есть совсем близком от времени настоящего.

Да и поверит ли кто в это на самом деле?

Ведь все мы – такие верующие, что только очевидному и веруем, да и то потом сомневаемся. Потому, говорить о земном гласе божьем не приходится, и ему же приходится довольствоваться только тем, что подобно моему и восходит.

Но правильно ли оно трактуется человеком тем пишущим и так ли преподносится?

Это вопрос другой и требует дополнительного осмысления.

Мы еще слишком мало знаем о себе, чтобы делать строго научные выводы и делать решительные заключения. Пока все то, что творится, я могу обозначить просто фиглярством и игрой в прятки с настоящим разумом.

Это «выпендреж» ученого мира всех мастей, который ни к чему толковому не приводит, а только толчет в ступе одно и то же, преподнося во времени подарки от самого Бога, ибо только он по-настоящему ведает умом и всей базой знаний, что к нему прилагается.