Василий Лягоскин - Ландыши растут не только на Земле. Свет далекой звезды: история четвертая

• Название: Ландыши растут не только на Земле. Свет далекой звезды: история четвертая
• Автор: Василий Лягоскин
• Жанр: Русское современное

Эта история – четвертая, последняя из повестей о Свете, могучем охотнике и герое, который был рожден для великих сражений. Теперь его ждет Свалка Миров – планета, чье существование оказывается под вопросом по прихоти страшного Двухголового монстра. Свету нужно именно в этот мир – ведь туда занесло Весну и сына охотника. А еще Волка, огромного верного пса, которого Свет обещал найти – во что бы то ни стало.

---

Но время шло, опьяневший уже совсем хорошо Би Рослан больше говорил, чем спрашивал, и капитан осмелел. Он даже представил себе, как срывает с головы этого так не подходящего для царствования человека короны, и начинает повелевать, но… Он очень вовремя заметил, как шевельнулась занавесь в углу; представил себе стражника с арбалетом, или мечом в руке, и отказался от этой идеи.

– В конце концов, – оправдал он себя, – мое дело донести до владыки все, что я узнал. А что с этим делать, пусть решает он…

Гумирхан и решал сейчас; в том числе и судьбу капитана. С одной стороны, Авархан не выполнил порученного. Обычно этого владыке хватало, чтобы махнуть рукой Пахлавану, живой горе мускулов за спиной. Тогда из залы вынесли бы труп. Но сейчас с каждым словом посланника перед внутренним взором Гумирхана вставали картины выигранных битв, поверженных государей, и слава. Слава, сравнимая с величием предка, Батурхана. А еще – золото, много золота.

– Хорошо, – вздохнул наконец Гумирхан, и фигура, замершая перед ним на ковре, сжалась еще сильнее, – ты сделал все, что мог, Авархан. В походе будешь моей правой рукой.

– В походе? – поднял голову капитан, понявший, что сегодня ему смерть не грозит.

– Да, – кивнул почти приветливо владыка, – в походе, который я возглавлю сам. В походе, где мне покорятся и рагистанцы, и князь Зеленграда, и… кто еще там?

– Еще франские бароны во главе со своим герцогом, владыка.

Глава 2. Пограничная стража великого герцога

Рамир, Великий герцог франов, по достоинству оценил совет охотника. Седой разбойник, так и не пожелавший сменить своего прозвища, оказался незаменимым помощником. Конечно, сравнивать его с баронами, которых у Великого герцога осталось так мало, было глупо, но в отношение границ франских земель Рамир теперь был спокоен. Седой разбойник собрал уже настоящий отряд; однако караульную службу его воины несли весьма своеобразно.

Седой предпочитал скрытность и стремительность. Малыми силами он обходился там, где прежде франские бароны держали целую пограничную стражу. Увы – теперь земли герцогства были пустынны…

Внимательные глаза наблюдали за пятеркой путников, что расположилась на ночлег уже в пределах герцогства. Жаркий костер, поначалу освещавший поляну, и самих путников, постепенно потерял силу, и теперь трещал сучьями, заполняя окрестности приятным теплом и запахами готовящегося ужина. Путники были вооружены; они вскочили – быстро и почти бесшумно – навстречу человеку, неожиданно возникшему у костра. Средних лет, безоружный, он, казалось, не представлял никакой опасности. Но старший пятерки мурганских воинов – а в лесу сейчас устраивалась на ночлег одна из разведывательных групп, что разослал по окрестностям капитан Авархан – почему-то почувствовал смутное беспокойство. Уж больно беспечный вид был у этого аборигена с гривой пышных волос, которую посредине разделяла широкая седая полоса.

Сам Рыдван – так звали старшего – так безбоязненно подойти к вооруженным незнакомцам, да еще в темном лесу, не решился бы.

– Значит, – подумал он, – или за ним сила, или… у него не все в порядке с головой.

– Мир вам, – с улыбкой поднял сразу обе ладони седой незнакомец, – не пустите ли обогреться у вашего огня уставшему путнику?

– Садись, – кивнул ему старший, посылая остальным скрытный сигнал.

Сигнал этот означал захват незнакомца по первому же приказу. И воины – а пятерка служила вместе давно, была слитной боевой единицей – рассредоточились, словно случайно. Один исчез в темноте за очередной охапкой дров, незаметно прокравшись по окрестностям – не таится ли в кустах еще кто; второй направился, что-то пробурчав, к стреноженным лошадям, на самом деле снарядив там арбалет. Двое совсем незаметно – так им казалось – оказались за спиной седого незнакомца, пока не назвавшего свое имя.

Седой сел у костра, с удовольствием протянув к нему озябшие руки.

– Ну, начинайте уже, что ли, – проворчал он неожиданно, и командир машинально дал отмашку.

И остался один из пятерки – в живых. Так он посчитал сам, когда тишину ночи пронзил свист стрел. Арбалетчик упал молча, без хрипов – с пронзенным широким наконечником стрелы горлом. Те двое, что готовы были упасть на спину седого, действительно упали – придавленные к холодной земле телами других незнакомцев. А из темноты еще один – низенький, но невероятно широкий – тащил уже связанного мурганского разведчика. Пятого, и самого шустрого, между прочим.

Седой неодобрительно покачал головой, поворачиваясь еще к одному из своих воинов, который вышел в круг света, отбрасываемый костром, с луком в руках. Тот недовольство командира понял, но сразу же отверг.

– Он уже готов был пустить в твою спину болт, Седой. И не говори, что у тебя на спине есть глаза.

Седой засмеялся. Если он и был опечален жертвой – как оказалось, единственной – то очень недолго.

– Нет, – махнул он рукой, приглашая к костру и подчиненных, и Рыдвана, в немалому удивлению того, – глаз на спине у меня нет. Зато было зеркало – лицо вот этого парня. Он так смешно корчил рожу, показывая, что меня надо брать живым, что я не понимаю – как ты этого не заметил?

Лучник смутился – тоже совсем ненадолго. Его, казалось, больше занимал окорок, что начинал уже подгорать над костром. Он ловко подхватил аппетитную ляжку, бросил его на приготовленное тем самым арбалетчиком блюдо, и возразил командиру – почтительно, но совсем не раболепно:

– Так я же не за его лицом глядел, – рука лучника едва не достала до лица Рыдвана и тот отшатнулся, – а за самым опасным лазутчиком. А самым опасным здесь был арбалетчик.

– Мы не лазутчики, – вскинулся Рыдван, сам понимая, насколько запоздал его мирный порыв.

– А кто? – задал естественный вопрос Седой.

Мурганец смешался. Он, конечно, имел неплохую легенду, отрепетированную еще с капитаном, но сейчас она была совершенно бесполезна.

А Седой вдруг отстал от мурганца, даже махнул рукой:

– Впрочем, об этом не сейчас. Завтра доставим тебя к герцогу – там и ответишь. И на этот вопрос, и на много других. В застенках герцога языки развязываются быстрее, – Седой зловеще засмеялся, – знаю, испытал на собственной шкуре.

Он опять засмеялся, и его товарищи дружно поддержали смех. И опять – подметил Рыдван – смех этих людей, подручных Седого, был искренним, без малейшей нотки подхалимства.

Окорок не успел сильно подгореть; его хватило и Седому с командой, и четверке мурганцев, которым после ужина даже не стали связывать руки. Однако Рыдван, почти всю ночь проворочавшийся с мыслями о герцогских застенках, даже не помышлял о побеге. Он понимал, что и за ним, и за его бывшими воинами следит не одна пара глаз.

А утром Седой сам отвел мурганцев – теперь уже пеших – в замок герцога. И Рыдван не стал строить из себя героя; рассказал все о чем знал, и о чем догадывался. Великий герцог сидел в простом кресле, в большой комнате, убранной совсем без пышности. Посреди допроса (а допрашивали одного Рыдвана) он внезапно перешел на мурганский язык. Говорил на нем владыка франов чисто и быстро – словно родился в Янгикургане. Рыдван стал еще откровенней. Он вроде бы ничего особенного не рассказывал – только о их долгой погоне за обидчиком мурганского владыки, но герцог Рамир мрачнел с каждым его словом.

К концу допроса Рыдван уже не был уверен, что останется живым до вечера – таким темным стало лицо герцога. Но Рамир, к его удивлению, оказался весьма милостивым государем.

– Отпустить вас не могу, – сказал он командиру мурганцев; – взять в свою стражу тоже, сам понимаешь.

Рыдван торопливо кивнул.

– Поэтому.., – протянул герцог, и мурганец почувствовал, как в горле появился тугой комок – словно в предчувствии веревки палача или острого лезвия ножа.

– Отдай их мне, Великий герцог, – Рамир перевел взгляд за спину мурганца – туда, где стоял Седой и его квадратный подручный, – я из них мурганскую дурь выбью. Будут служить франам верой и правдой.

Забирай, – помедлив ответил герцог, – только воспитывать будешь позже. Собирайся со мной.

Герцог не стал продолжать; может потому, что рядом навострил уши воспрянувший духом Рыдван. Впрочем, он тут же упал на колени, и еще дальше – навзничь – когда в спину его ткнулся крепкий кулак:

– Благодари Великого герцога, мурганец! Благодари, как родного отца – герцог тоже только что подарил тебе жизнь…

– Садись, – герцог кивнул на стул, приставленный к накрытому уже столу.

Седой сел не чинясь; привык уже к тому, как просто относится Великий герцог к своим людям. А себя Седой уже давно числил человеком Рамира.

– Ешь, – махнул правой рукой на стол герцог, – ешь и думай, что мы со всем этим делать будем.