Владимир Максимов - Путешествие А. С. Пушкина в Европу

• Название: Путешествие А. С. Пушкина в Европу
• Автор: Владимир Максимов
• Жанр: Альтернативная история

Автор пишет альтернативные истории по фактам, о которых спорят пушкиноведы: о посещении Ревеля, о побеге после дуэли, о сотрудничестве с Дюма, опираясь на возможные встречи с его современниками за пределами России, о его любви к Марии Волконской (Раевской).

---

8 Геркулесовы столпы и Рубикон Александра

«Когда твой друг на глас твоих речей

Ответствует язвительным молчаньем;

Когда свою он от руки твоей,

Как от змеи, отдернет с содроганьем;

Как, на тебя взор острый пригвоздя,

Качает он с презреньем головою, —

Не говори: «он болен, он дитя,

Он мучится безумною тоскою»;

Не говори: «неблагодарен он;

Он слаб и зол, он дружбы недостоин;

Вся жизнь его какой-то тяжкой сон»…

Ужель ты прав? Ужели ты спокоен?

Ах, если так, он в прах готов упасть,

Чтоб вымолить у друга примиренье.

Но если ты святую дружбы власть

Употреблял на злобное гоненье;

Но если ты затейливо язвил

Пугливое его воображенье

И гордую забаву находил

В его тоске, рыданьях, униженье;

Но если сам презренной клеветы

Ты про него невидимым был эхом;

Но если цепь ему накинул ты

И сонного врагу предал со смехом,

И он прочел в немой душе твоей

Все тайное своим печальным взором, —

Тогда ступай, не трать пустых речей —

Ты осужден последним приговором

А.С.Пушкин «Коварность» (1824)

Идёт наш барк по океану,
Атлантика, чужие страны.
Тесно там стало капитану
Ведут суда как те же хамы, —

Их в Лиссабоне избежали…
Агрессия их шалая,
На одного уже напали, —
Заметны флаги алые-

Пираты! Пушки все «на товсь!», —
Ощерились борта, бойницы
Чуть охладили тех бойцов, —
Заметили, что не боится…

Дали уйти, – испуг им нужен,
Чтоб поживиться там, где хуже
Товар прикрыт своим оружием.
Тут право сильного на куше…
…
На горизонте – Гибралтар!
Нависли горы над проливом.
Все верили, что Ад- Тартар
Иль Рай для всех за ним красивый.

Гадали, что тот край Земли
Сулит тем, кто пересекает,
Считали все свои грехи,
Что перед Богом он представит.

Тот, кто проходит Рубикон,
Запомнит миг на всю жизнь он.
И будет кроток, чист пред Богом,
Так верили, и слава Богу.

Поэту нашему труднее, —
Он ношу на себя взвалил
Непреподъёмную, – любил,
Друзьям своим безумно верил.

Коварства он не ожидал,
От брата старшего Марии.
Ведь прежде так они дружили!
Друг друга часто убеждали

Друзья открыто улыбались,
Друг с другом преданность блюли.
А тут как два врага сошлись,
И принципам не уступали…

В раздор вмешали Воронцову,
Хотя была она не с ним…
Искать причины? Был он злым, —
Муж выгнал Пушкина за слово,

Изящно, зло назвал его
Поэт в той эпиграмме.
«Полу – подлец»… он наконец.
Коварство принял как венец

Своей так безграничной веры
В дружбу, любовь, судьбу свою,
Ему давно предсказанну.
С тех пор урок усвоил первый,

И руководствовался им,
Поосторожней стал к чужим,
И недоверчивее к многим,
Которых он любил как Бога.

Но много раз пытался правду
Узнать о том он от Марии,
Молчала наша героиня,
Добился, встретив, лишь часть правды:

Как на него она сердилась,
Обидой брату поделилась.
Жалела, что так плохо вышло,
Исправить это бы не лишне…

Но мужу век она верна,
В Сибирь отправилась одна.
В одном она с ним поделилась,
Что все секреты, что носила,

Невестке Зине доверяла…
«Ей верь одной!» – она сказала.
Карета с клавикордами
Пустилась в путь далёкий гордо…

Надолго разошлись пути,
Признанье теплилось в груди.
Надежды рухнули, прозрел,
Нашёл естественный предел,

И перешёл он Рубикон,
Другим стал в этой жизни он.
Теперь, пролив пересекая,
Он понял- жизнь его другая

Не может начинаться прежде,
Чем он не выяснит в надежде,
Что там Мария доверяла,
Когда невестке плод вручала…

9 Грани любви Александра

Любовь! – Как много и как мало
Нам в этом слове прозвучало!
Иному жизнь прожить предстало,
Чтоб признать: счастье бывало…

Другой как искру испытал,
Всю жизнь берёг в душе кристалл.
Любовью называет третий, —
Стиснул подругу, рвёт и треплет,

Довёл себя, – он слеп и глух,
Кипит в нем сатанинский дух,
Рычит, орёт, взрывая слух,
И изгибается за двух.

Кто с ним сегодня, – нет значенья.
Исполнил он предназначенье,
И горд собой, что покорил,
Себя другой он подарил…

Романтики любви иные
Встречаются. О них мечты
Витают в девах молодых,
Не умирают в пожилых.

Чтоб вежлив был, тактичен с дамой,
Умел внимание привлечь,
Искрой ума, гармоний гаммой,
Стихом блестнуть, глаголом жечь.

Понравиться подругам, маме,
Отцу по нраву стать и брату,
Условий много, – выбирать
Из многих запрещает мать.

Не верится, что есть такие,
Чаще встречаются другие…
Я уверяю Вас, что есть!
Жива галантность в них и честь.

Наш Александр Боготворил
Любовь к избранницам своим.
С ними всегда он честен был,
В стихах и памяти носил.

Не многим ведомо сейчас
Понятие Благотворенья,
Уходит в прошлое явление
Из лексикона и общенья.

Сродни религии оно:
И оживает у немногих,
Склонять чело пред Ней способных,
Не многим чувство то дано!

Испытывать благоговенье
От вида, грации и пенья,
Мечтать коснуться, – славен день!
Не спать потом в ночную сень!

Волосы гладить как у фей,
Биенье сердца слушать в ней.
Способен был поэт любить
Так, чтоб навеки в сердце быть.

Прост обаяния секрет:
Наутро он давал ответ,
Что предан будет много лет,
Носить в душе её портрет…

Не всем известно: Зинаида
Чтоб не терять его из виду
Портрет вручила, покидая,
С Россией связи порывая…

Была она средь фавориток,
Близка, обласкана царём.
Покинул всех он, и о нём
Она тужила, не забыт он…

Напоминал о нём салон,
Где он бывал, оперы слушал,
Она играла – и был он
Доволен и не равнодушен…

Подарки слал и содержал,
Ей Русский дом он поддержал
В Италии он был построен,
Фонтан Треви благоустроил.

В него туристы до сих пор
В Риме монеты утопляют,
В надежде, – это возвращает
К красотам дивным, – то бесспорно!

Центр тот весь Свет зауважал,
Царицей бала Зина стала,
И арии она спевала
Из модных опер, целовал

Ей ручки каждый, кто ценил
Искусство, и цветы дарил!
Тургенев тоже был средь них,
Париж оставил на борзых

Помощников, сюда приехал,
Почуял, куда дует ветер,
Куда поэт должен приехать,
Он дам поэта всех приметил…

Бриг к острову Святой Елены
Пришёл, на якорь в бухту стал,
Спустили шлюпку, – первый зам
Уплыл на остров незабвенный.

Часовню посетил он там
На берегу поклон отдал
Буонапарте дух витал,
Память о нём он почитал.

Любовь и память император
Оставил в сердце как оратор,
Как он к войне всех привлекал,
И у Москвы нашёл финал.

Он в благодарных оживал.
Хранят поныне идеал:
Чуть ни всемирный пьедестал
Создал, и сам на нём стоял.

На шлюпке той и Пушкин плыл,
Ещё в лицее им он бредил.
Предчувствия войны, трагедий
Заранее предвидел. Был

Провидцем в некотором роде
Хотя поэтом по природе.
Победу он заговорил,
Героев всех он восхитил

Своим достойным уваженьем,
Он этим жил, их продвиженье
Он тоже предсказал, – сбылось!
Сменилась почитаньем злость.

Груди героев всех в наградах,
Обласканы царём, любимы,
И близкие подаркам рады,
Имения, дворцы всем милы…

Плоды любви, как видим, зримы,
Кому какие, выбор есть,
Одни средь женщин сеют лесть,
Другие их на век любили.

10 Александр и Эдмон

«Погасло дневное светило;

На море синее вечерний пал туман.

Шуми, шуми, послушное ветрило,

Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

Я вижу берег отдаленный,

Земли полуденной волшебные края;

С волненьем и тоской туда стремлюся я,

Воспоминаньем упоенный…

И чувствую: в очах родились слезы вновь;

Душа кипит и замирает;

Мечта знакомая вокруг меня летает;

Я вспомнил прежних лет безумную любовь,

И все, чем я страдал, и все, что сердцу мило,

Желаний и надежд томительный обман…

Шуми, шуми, послушное ветрило,

Волнуйся подо мной, угрюмый океан.

Лети, корабль, неси меня к пределам дальным

По грозной прихоти обманчивых морей,

Но только не к брегам печальным

Туманной родины моей,