Александр Аханов - Жар счастья. рассказы

• Название: Жар счастья. рассказы
• Автор: Александр Аханов
• Жанр: Русское современное

Это первый сборник рассказов автора, обратившегося к жанру литературы, прозы, как еще одному из многих языков самовыражения (в данном случае академическому, архаичному). До сих пор автор пользовался средствами в жанрах изобразительных искусств.

---

P.S. SMS

«Ты очертила для меня границу, запретила её пересекать. Несколько дней назад ты приходила ко мне во сне с какими-то посторонними, неизвестными людьми. Не смотрела на меня, не откликалась, была сердита и ушла, не простившись… Отняла окончательно остатки убогого сна, воспользовалась моей беззащитностью… Зачем? Что ты хотела сделать, сказать? Разве такими пилюлями можно избавить от «недуга»?

Преодоление…

С незаметным приходом ночи в окно вливается туман, жёлтым дыханием комнату заполняя, окутывая телом плотным своим, будто одеялом пуховым.

С его, как всегда, визитом незваным тянутся вслед давние спутницы разлуки, подружки – гости ежедневные – грусть лёгкая, тоска, безсонница…

Не близко ты, не далёко, мы, словно стеклянной стеной, разделены ниточкой шагов, от колёс полосой, катящихся не в ту, не в желанную сторону.

Вязкий туман разлуки образ размыть пытается твой и сердцу милые, знакомые черты.

И в сговоре с неупросливой дорогой слить силится фигуру в уходящий силуэт…

Измученной, израненною птицей душа стремится вырваться из клетки, догнать, удержать.

Тропа, к тебе ведущая, от времени тянется всё тоньше и длиннее. Петляет, прячется в молоке тумана, окрашивается безликим цветом без следов, без пятен, без шагов…

И монотонным звуком, заунывной мелодией тоску пророчит и отсутствие движенья, зовя в застывший, сонный мир нудных безконечных ожиданий…

А часов шестерёнки меж тем отдаются ранящим эхом, болью в сердце, шумом в голове. Вприпрыжку время скачет под уклон, уводя на поводке оставшиеся в жизни деньки золотые.

Зыбкий покой, надежду скромную и радость тихую дарит утром улыбка мягкая твоя, солнечным лучиком льющаяся с портрета, в суматохе суетливых дней и переездов вечных чудом уцелевшая.

С того – драгоценной, самой первой нашей встречи – волшебства!

Подушки пальцев рук моих зуд памяти своей мне выдают всё чаще и настырней. Напоминают (как будто мог бы я забыть!) о нежной, мягкой коже рук твоих и плеч…

А я всё безнадёжней исчезнуть силюсь, раствориться, с попутным ветерком тонкой, незримой отлететь паутинкой, прилипнуть желая незаметной, невесомой серебряной ниточкой к причёске твоей непослушной.

Может, хоть так, затаясь, молчаливо смогу с тобой побыть наедине средь капель дождя иль ветра свежего порыва…

Цветные следы её шагов

Сегодняшний разговор по телефону не задался как-то сразу. Она была явно на взводе и, похоже, решила выплеснуть на меня всё, что накопилось. Я слабо пытался оправдаться: говорил, что не смог ответить на её звонки, что был занят важным разговором с появившимся за кои-то веки солидным заказчиком, что был с ним на объекте, обсуждали проект, что наконец-то подвернулась солидная стена под роспись, что уже обсудили сюжет, композицию, колорит и в общих чертах гонорар и сроки. Говорил, что ввязался в этот заказ для того, чтобы мы смогли бы наконец-то отправиться с ней в долгожданную романтическую поездку, о которой так долго мечтали. Долго и, как оказалось, напрасно просил её не обострять ситуацию по пустяшному, в общем-то, поводу – всё тщетно. Она закусила удила и не хотела никак остановиться. И через пару безплодных попыток успокоить её и себя слетел-таки с катушек. Рявкнул в раздражении какие-то явно обидные слова и со злости швырнул телефон в бетонную стену!

В таком идиотском настроении не могло быть и речи о работе над эскизами или холстами, и я вышел на улицу в надежде прогуляться и как-то привести разбушевавшиеся эмоции в спокойное русло. Всё по-прежнему клокотало внутри от несправедливых обвинений и пустых каких-то упрёков. Наверное, от меня здорово при этом искрило: обычно спокойно реагирующие на меня три бродячие дворняги, лежащие на тёплом люке колодца, вскочили и кинулись на меня с лаем. Кое-как отбившись от них, я пошёл по улице. Шёл и продолжал про себя этот ненужный диалог, пытался доказать свою правоту, невольно при этом жестикулируя руками. Разогревшись не на шутку, не заметил, как вышел на проезжую часть дороги на красный свет. С запозданием я услышал визг тормозов, в тот же момент почувствовал сильный удар в бок, перевернулся в воздухе и упал на край мостовой, ударившись затылком о камень. Сильная боль выключила меня из памяти…

***

Абсолютная тишина стояла в полной темноте, казалось, вечно. В мире, в котором я оказался, время не существовало, и сама мысль о нём никак не проявлялась. Неизвестно, сколько это длилось, но потихоньку стали появляться какие-то сначала очень отдалённые шумы, потом нарастающие и едва различимые звуки. Не сразу, постепенно стало приходить сознание, понимание происходящего в ином, ранее не известном мире. Сознание того, что жизнь не прервана, продолжается. Осталось вот только сообразить, где я и что происходит. Я попытался приоткрыть веки, но не получилось. Веки дрожали, но открываться не хотели.

– Кажется, приходит в себя…

– Да, похоже на то. Работаем!

Теперь звуки уже были вполне различимы и даже знакомы по каким-то слабо отдалённым воспоминаниям. Звенели какие-то приборы, раздавались какие-то шорохи и прочие суетливые шумы. Временами кто-то что-то со мной делал, причинял боль уколами, чем-то влажным смазывали какие-то части тела – мне было не то чтобы совсем безразлично, но участия я в этом процессе не принимал. Через какое-то время почувствовал разливающееся по телу тепло и головокружение, затем на удивление мягкое погружение в сон.

***

Сон пришёл не сразу, он вползал в сознание по частям, не торопясь, но назойливо и неотвратимо. Довольно мерзкий сон, впервые за всю мою жизнь, безцветный, монохромный и серый. Мне снилось, что я бреду в незнакомом месте, в дикой заброшенной местности вроде болота, бреду, с трудом передвигая ноги по вязкой, засасывающей, грязной жиже, временами становящейся такой же грязной, большой то ли лужей, то ли рекой. Время от времени проваливался по пояс или глубже, боясь утонуть или захлебнуться. Ни берегов, ни каких-то подобий твёрдой суши не попадалось на глаза. Казалось, этот путь безконечен до обречённости.

Затем всё как-то разом исчезло, и я снова оказался в чёрной пустоте без признаков ощущения сторон, верха или низа. «Если это полёт над пропастью, нирвана, то она мне явно не по душе,» – неожиданно подумалось мне. И тут же снова послышались знакомые звуки и шорохи. В этот раз приход в сознание был более болезненным, неприятным, сопровождаемым физическим дискомфортом и болями в голове, животе и ногах.

Время от времени мне под нос совали какую-то тряпицу с едким и резким запахом, от него я громко и резко чихал, голову пронизывала резкая боль, терялось сознание на несколько секунд. И так повторялось довольно долго, как мне показалось. Я молил Бога, чтобы это каким-то образом либо прекратилось, либо вышло на другой какой-то уровень. В конце концов я, похоже, снова заснул или отключился.

***

Очнулся ото сна без сновидений в темной комнате. На этот раз с трудом разомкнул веки и долго пытался вглядеться в темные пятна вокруг. Привычной картинки перед моим взором не оказалось. Я переводил взгляд от одного расплывчатого пятна к другому и не мог понять, снова сплю и мне продолжает сниться тот же противный безцветный сон, или бодрствую и мучительно прихожу в себя. В таком состоянии я провёл значительное время, пока не заметил, что становится светлее с каждой минутой. Откуда-то издали стали появляться лёгкие звуки и шумы то ли городской жизни, то ли где-то в коридоре что-то пробуждалось. А я всё пытался как-то навести резкость на те же расплывчатые пятна вокруг. И у меня упорно ничего не получалось. Вдобавок, с наступлением светлого времени обратил внимание, что мир вокруг действительно стал серым и безцветным. Вместе с пониманием изменившегося мира неотвратимо наваливалось отчаяние… Серое всё вокруг… Самые отвратительные для меня оттенки, всё то, что я так не любил в жизни, в живописи, в одежде, в природе…

***

Итак, на меня навалилась новая, гнетущая, серая, убийственная реальность. И мне придётся с ней каким-то образом мириться и пытаться жить дальше. Теперь уже без живописи, без буйства красок, любимых мною до дрожи и самозабвения. Я ещё испытывал какие-то надежды до той поры, пока не состоялся разговор с нейрохирургом.

Он присел ко мне на край кровати, обозначился в зоне моей видимости массивным тёмно – серым расплывчатым силуэтом:

– Мы можем с Вами поговорить откровенно и без лукавства?

– Да, разумеется.

– Ситуация, мягко говоря, непростая. У Вас серьёзная травма. Сотрясения мозга, как ни странно, не было, но слегка треснула затылочная кость, и мелкие осколки проникли в головной мозг. Вытащить их оттуда крайне затруднительно, требуется серьёзная операция. Какие-либо гарантии я Вам давать не стану. Потому видится два варианта: либо Вы попытаетесь самостоятельно привыкнуть к новой реальности, и со временем видимость может немного улучшиться до способности различать окружающие Вас предметы так, чтобы обходиться без посторонней помощи, либо мы делаем рискованную операцию. В лучшем прогнозе мы предполагаем восстановление зрения на 70 процентов, в худшем – Вы теряете и то, что есть сейчас. Вам решать. Дайте знать, когда примете решение.