Александр Шляпин - Охота на Циклопа

• Название: Охота на Циклопа
• Автор: Александр Шляпин
• Жанр: Детектив

Падение в июле 1942 года транспортного немецкого самолета «Юнкерс–90» в озеро в Псковской области скрыто тайной. Награды, денежное довольствие армии «Центр» за кампанию 1941 года спрятано под толщей воды. Цена груза – 12 миллионов долларов. Проходят годы, и тайна «Третьего рейха» становится добычей для искателей сокровищ. О месте падения знают два человека, но их уже нет. Опытный опер Иван Селезнев раскрывает серию жесточайших убийств и изобличает преступника, которым оказывается его друг…

---

Охота на Циклопа Александр Шляпин

© Александр Шляпин, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава первая Смерть приходит нежданно

…….. все приметы говорили, что день будет неудачным. Завтракая, Иван, потянувшись за маслом, зацепил случайно локтем чашку. Она перевернулась. Горячий чай плюхнулся ему на семейные трусы в район паха.

– Собака! Ой, как же мне больно, – взвыл Селезнев, словно раненый вепрь. Он вскочил из— за стола, и запрыгал по кухне, оттягивая резинку, придавая к обожженному месту приток свежего воздуха.

– Трусы чистые там, на веревке висят, – сказала спокойно, его жена Анюта, продолжая утреннее застолье. Она давно смирилась с тем, что её муж был каким— то семейным недоразумением. Не смотря на то, что он работал в районном отделе сыскарем и считал себя профессионалом, в простой жизни это был большой ребенок, который встал на путь постижения науки бытия.

– А ты, знаешь, что я себе ошпарил? – заорал он через открытую дверь.

– Что же ты Селезнев, мог такое ошпарить, чего я не знаю, – спросила Анюта. – Неужели у тебя там, еще что— то осталось? Для меня это новость…

– А ты, что Анька, сомневаешься?

– А ты, мне не оставил выбора в этом не сомневаться. Я уже месяц слышу только одно: – «отстань, я устал». Это Бог, наказал тебя за то, что ты не умеешь пользоваться тем, что он тебе дал, для сохранения семьи, – с ехидством сказала Анюта, продолжая трапезу.

– А вдруг у меня ожог второй степени, – сказал Иван, присаживаясь рядом. – Мне почему— то чертовски больно. Потом пойдут водянистые пузыри. Они лопнут и…

– Рот не надо было разевать, – перебила она его, – Я удивляюсь, как ты, служил на флоте, если даже по земле ты ходишь, как пьяный. Тебя Иван, почему— то всю жизнь болтает.

– Это потому, что я постоянно работаю мозгом. Я анализирую и логически подчиняю себе ситуацию.

– Лучше бы ты, работал тем, что обварил себе, – сказала Анюта, и встав из— за стола, швырнула Селезневу на колени льняное полотенце.

Селезнев улыбнулся, и, уже забыв о пролитом на яйца чае, с головой ушел в смакование «Геркулеса», который Анька варила ему каждое утро, опасаясь за его здоровье.

Весть о смерти отставного майора Афанасьева, ударила по голове, словно обухом. Иван во главе опергруппы прикатил на место вызова уже через пять минут.

– Ой, какое у нас горе Иван Васильевич, Александра Петровича убили. Там ужас что творится.

Сердце Ивана оборвалось. До последнего момента он думал, что это ошибка, но это была реальность, от которой было не уйти. Он лично знал отставного майора Афанасьева. Было трудно предположить, что этот тихий и добропорядочный верующий в Бога человек мог кому— то перейти дорогу или стать объектом преступного посягательства.

Что случилось Клавдия Михайловна, – спросил Селезнев, проходя в дом.

– Ну, я как обычно молоко принесла майору. Стучу в окно, а он не выходит, – сказала баба Клава, вытирая платком сопли.

– Ну а дальше! Дальше можно?

– Ой, горе то какое…

– Дальше, что было, – спросил Иван, чувствуя, как нервные клетки начали погибать целыми полками и дивизиями.

– Ну, так я подошла к двери. Двери открыла. Вошла в хату, а там это, – еле договорила бабка начиная снова плакать.

Капитан остановился около двери, и чтобы отвлечь пожилую женщину от рыданий сказал:

– Эти двери?

– Да, да эти…

– И что они были открыты?

– Ну, так немножечко. Щелка была. Я глянула, а там ён лежит и кровь на ковре, а в руке стакан.

– Ни чего не трогали Клавдия Михайловна?

– Нет, Ванечка ничего. Только вот я молоко оборонила. Банка моя, там, на пол упала и разбилась.

– Хорошо Клавдия Михайловна, вы свободны, пока. Идите домой успокойтесь, примите валерьянки, сейчас мы все осмотрим.

Иван обернулся и увидев участкового, сказал ему:

– Кириллов, допроси Клавдию Михайловну и составь протокол об обнаружении трупа.

– Все сделаю, как положено.– Ответил старший лейтенант, и нежно взяв под локоть бабку, повел её домой, как приказал Селезнев.

Иван, прохаживаясь по комнате начал диктовать:

– Пиши Щеглов: Труп мужчины сорока— сорока пяти лет лежит в центре комнаты на спине. В правой руке покойного зажат граненый стакан. Левая, откинута в сторону.

– Хрущевский, – поправляет Щеглов.

– Граненый стакан! – утвердительно сказал Селезнев.– Пиши дальше… – Голова покойного в лобной кости между надбровных дуг имеет отверстие округлой формы с характерным налетом порохового нагара – предположительно пулевое. В упор собака стрелял! Пишем дальше. Под головой покойного явно просматривается пятна бурого цвета – предположительно кровь и – а также фрагменты ткани розового цвета. Наверное, мозг. Вероятнее всего, выстрел был сделан в лоб. Приблизительно сантиметров 30— 40. Отверстие сквозное. Пуля на выходе, выломала фрагмент затылочной кости с волосистым покровом черепа покойного, который, лежит рядом. Лицо покойного усеяно частицами несгоревшего пороха. Записал?

– Так точно Иван Васильевич – записал.

– Так пиши дальше: На полу разбросаны вещи покойного в виде фотографических открыток и каких— то записей. Иван молча поднял с пола пожелтевший от времени листок и прочитал: – Боевое донесение командира второго взвода РПТР, лейтенанта Василенко Н. В. о безвозвратных потерях второго взвода, четвертой роты, триста сорок третьего мотострелкового полка от 24 мая 1942 года.

– Это тоже Васильевич, записывать? – спросил Щеглов.

– Ты что Щеглов, будешь мне весь архив Министерства обороны переписывать? Пиши то, что я говорю. – На столе места преступления стоит бутылка с прозрачной жидкостью. Предположительно водка. На этикетке металлического цвета бутылки надпись золотыми буквами «Царская охота». Во, видал – Щегол, какую водку нужно пить! Рублей триста, а может и пятьсот бутылочка такая стоит! Дальше пиши! На столе на алюминиевой подставке в виде «ромашки» стоит чугунная сковорода с продуктом питания. Предположительно жареный картофель.

– А, это зачем писать Иван Васильевич?

– А, чтобы капитану Петроченко тоже была работа. Пусть наш уважаемый эксперт устанавливает жареный это картофель или пареная в печи тыква.

– Прикалываешься Селезнев? – подал голос Петроченков, опыляя кисточкой по бутылке дактилоскопический порошок в поисках отпечатков пальцев.

– Я Василий Петрович, исполняю служебные обязанности и долг старшего оперуполномоченного убойного отдела. Так, пишем дальше, не расслабляемся: На столе в алюминиевой суповой тарелке находятся продукты питания. Судя по внешнему виду это маринованные опята с репчатым луком в подсолнечном масле.

– Ты что Васильевич, экспертом заделался? А может это бледные поганки с луком порей в машинном масле «Шел»? – подколол эксперт Селезнева.

– Я Василий Михайлович, как тот чукча – что вижу, о том и пишу. А я вижу маринованные грибы! Вижу водку! Жареную картошку и понимаю, что здесь ужинали и беседовали два человека. Приятно беседовали, выпивали вкусную водовку, закусывали её вкусными грибочками с постным маслом. А потом неизвестный вытащил ствол, и хлоп – убил Александра Петровича одним выстрелом прямо в лоб. Просто так – хлоп и убил! Убил, отставного майора Афанасьева: афганца и героя. Председателя поискового объединения. Убила моего друга, а мне вот вместо того, чтобы думать приходится писать про жареную картошку. Про опята, которые я с ним собирал вот этими руками.– завелся Селезнев. Иван, расстроенный убийством друга начал набирать обороты. Чтобы успокоиться, он достал сигарету и, несколько раз нервно чикнув зажигалкой, закурил, с жадностью затягиваясь.

– Это Петроченков, мой друг! Я его знал с детства. Я на флот ушел, а он в армию. Он в афгане воевал, а я ходил в дальние походы. Он майор запаса, а я еще капитан полиции. Через два года мне уходить на пенсию, а я, как был капитан, так капитаном и умру. А сейчас Петроченко, здесь на полу лежит мой друг с дыркой в голове, а я не знаю, кто и за что его убили. За что можно убить человека, если он никому кроме добра ничего не делал? Он по лесам, полям и болотам искал бойцов погибших во время войны. Он восстанавливал имена героев! И что за это его надо было убивать? Что за день сегодня такой? Я яйца с утра обварил чаем, теперь друга убили! Кто мне скажет, за какие грехи мне выпали такие испытания?

– Это Иван Васильевич, наверное, магнитные бури, – тихо сказал Петроченков, собирая улики в целлофановые пакетики. – Вот, к примеру, если мне приснился сон, что я с кем—то занимаюсь сексом, значит хоть из дома не выходи вообще. Бери бюллетень и сиди, жди неприятность. И то все равно, что—то поганое, но обязательно случится. Ты вот Иван себе яйца чаем обжег, это явно был тебе знак, что будет какая— то неприятность. Вот она и случилась…