Сергей Аданин - Наэтэ. Роман на грани реальности

• Название: Наэтэ. Роман на грани реальности
• Автор: Сергей Аданин
• Жанр: Современные любовные романы

Герои романа бегут из мира, где «банк, скоринг, троллинг, цифровизация… ё-цивилизация». Андрей мечтает жить в Атлантиде, а не в «большом и безобразном» городе, где работает «на благо бизнесменов» в пиар-агентстве и глушит депрессию вином. Его судьбу меняет встреча с Наэтэ – девушкой словно из «иного» мира. Они творят собственную реальность, в которой «любовь не охладела». Но ему нечего ей дать в «этом» мире, у него нет «плана». Он следует за Наэтэ в её «Страну Любви». Только где эта страна?..

---

Весь этот «мир плоти» не сколько отвратителен был Андрею, сколько изумлял его. Он как-то уже привык, что кругом оно всё так. Думал внутри себя: «Не принцессы, чего там, – простые девушки с окраин городских, с частного сектора. Папа пил, маму бил…». Но на самом деле, не в окраинах дело, полагал он. Просто вот сейчас вся движуха посвящена этому, все смыслы, ценность работы и жизни в этом – руками жрать шматья мясные и в банях сношаться. «Вот ваши интимные места, – мысленно обращался к ним Андрей, – поверьте, также выглядят, как эти сочащиеся и почти шевелящиеся ломти мяса. Трахать вас – всё равно как говяжью или свиную тушу трахать, – в онанистическом угаре». Его передёргивало… Собственно говоря, и его жизнь была теперь во имя всего этого. Чтобы Торец и Шип трахали мясо. Се человек. «Принцесса, – усмехался он про себя, – если бы присела, Торец, на грудь твою сухую, то поняла бы, что под нею не человек, а толстая жилистая змея холодная, которая ещё и шевелится, – она бы от омерзения не рассудок бы потеряла, а просто бы померла». «Принцесса» – это у него был такой образ, лишённый индивидуальности, – для противопоставления «девкам».

Одно свалявшееся комом человеческих ломтей мясо – шевелящееся, хлюпающее, чмокающее, слипающееся животами, задами, передами… И вот его, Андрея Лепова, на самом деле, засаленными лапами, с которых течёт жир до локтей, до подмышек, жрёт некто или нечто. Небытие. «Животные спариваются и едят. А вы – сношаетесь и жрёте», – думал он скорее с сожалением, чем с презрением… Торца-Творцова, кстати, во время пьяных посиделок в шутку обзывали Тварцом – не ТвО-рец, а ТвА-рец. Как слышим, так и пишем. Маленькая тварь мужского рода. Женский эквивалент – тварька. Тот смеялся, ему смешно – какие обиды, вы чё. А когда-то говорили «Творение». С большой буквы. И даже – «венец Творения».

…А сейчас Торец рассказывал Андрею очередной анекдот, принесённый из бани, куда его зазвал Шип – как нового партнёра, – приблизил и к делу, и к телу, так сказать. Торец дерзко вгрызся в Шипа, так как понял, что тот имеет гору нала и потребность в щитовой рекламе… Андрей прослушал смысл анекдота, но засмеялся в нужном месте. А потом Торец стал рассказывать, матерясь трижды в секунду, какая, б…., ё., сука, у Шипа секретарша, – появилась не так давно. Дженнифер Лопес сильно нервничает, куря в сторонке одну за одной.

– Представляешь, нах.., захожу в приёмную – мне такие буфера в глаз, ё., б…., ну нах.. – тыц! Я забыл, зачем пришёл… Потом, нах.., – не, ты подожди – б…, такая встаёт, стоеросина, бёдра, б…., как у мамонтихи, выше меня ростом на голову и метр двадцать, б.… – ну я-то всего метр семьдесят – ну не, нах.., – там под двушку метров вышка – на каблучищах…, не, – выше, я е.у!!.. Её Наталья Викторовна зовут, – б.…, ну Ева, которая из ребра, б.… – крестьянка кривожопая, – рядом…

– Ну, ты хочешь сказать, – Андрей прервал жестикуляцию и речевой поток собеседника, – что она – так ничего себе на лицо?

– Да ё. тыть, в жопу «лицо», когда такое видишь, – ну чё – лицо как лицо… Она, ё. тыть, у Шипа лицом работает, что ли?.. Хотя.., б.…, и лицом тоже, наверное – е..ть мой х..! – он громко заржал, его слегка даже подтрясывало от собственного смеха – такой он был лёгкий, казалось, сухощавый, жилистый.

Андрея передёрнуло, но он поддержал Торца пустым смешком – скорее, хмыком. А сам представил себе шкафообразную девушку, которая одновременно ещё и оглобля. Девушка-кашалот с длинным хвостом. Такой образ у него сложился.

– Не, ну ты понял, – продолжал Торец, – думаю, дай я к ней подкачусь, – не, ну ты не видел её? – правда?

– Да я позавчера заходил к Шипу – интервью брать, никого не было в приёмной, вечером уже, после шести…

– Кароч, приношу ей на следующий день шоколадку, – говорю, – Наталья Викторовна, это вам, а сам вообще от сисек оторваться не могу – аж, б.…, поджилки дрожат, ох..ваю прямо на месте. Она молчит. Ну, кароч, я к Шипу в кабинет. Выхожу – а моя шоколадка на полу валяется. Них.. себе – да? Я, сука, нах.., взъерепенился – подхожу, поднимаю, кладу ей на стол опять, – упала, говорю, или кто смахнул, – это вам, с нажимом так говорю. И улыбаюсь до ушей. И на сиськи тупо зырю. Она такая берёт её, и в урну – шпух!.. Я опять ох..ваю прямо на месте. Ты чё, говорю, девушка, Шипу имиджы портишь? Ох..ла типа? Или шеф тебя сегодня ещё не драл?

– Так и сказал?

– Кароч, – не обращая внимания на вопрос Андрея, продолжал Торец, – в другой раз я Шипу говорю: а чё, бнять, твоя секретарша, всех ваших партнёров в п..ду нах.. посылает или только некоторых? Он так удивился… Разберусь, грит. Но вообще-то все ходят на неё посмотреть, – ну, и ко мне заходят. С деньгами. – И ржёт. А потом: ладно, Игорёк, не переживай, – обломаем, обтешем, на куски порежем, – серьёзно так, – под столом х.и сосать научим… Ты понял! Она и Самому на гора выдаёт, наверное – ох..ть, – где он её взял? У него, б…., раз в два месяца новая секретарша, предыдущую на столе трахал – симпатичная такая блондинка. Чё-т она ему не угодила, – так он, говорят, по рукам её пустил. Бандит, чё…

И Торец засмеялся опять.

– Не боишься с ним работать? – только и спросил Андрей.

– Да ну х. ли, у меня в основном вот такие заказчики, без комплексов, но с баблищем… Х. ли, б…., если он ею с партнёрами будет делиться, дам ему скидку. Пять процентов.

И снова заржал.

Андрей уже не улыбался даже… Торец он наглый, настойчивый, по ушам ездит настырно и ловко – верить ему, нет, – Бог его знает. Чего тебе только в курилке не расскажут – хуже, чем выпившие попутчики в дороге дальней.

Ещё он был мстительный, Торец этот.

– Ничего, – подытожил он, – я ещё ей пистон вставлю, – губы зло поджал, не шутил.

Андрей оглядел его внимательно – с ног до головы, – потому что подумал: «Твоим пистонам Бог не те размеры дал, если верить твоим же словам, что там не девушка, а кит». Стрижечка у Торца короткая, прямо-таки прекоротенькая, но моднючая, парфюмом дорогим несёт от тёмно-русых волосиков. На висках, правда, уже седина чуть видна, ну рубашечка голубенькая, ну свитерок кашемировый, ну джинсики – да, по фирме, и ботиночки импортные, со специально завышенным каблуком, чтоб росту мужчине добавить. Ну всё, на самом деле, такое убогенькое – если брать по меркам Шипа даже. Так что наглость – второе счастье, это про Торца сказано, – точно…

Андрей докуривал уже третью сигарету, Торец потянул из пачки новую – болтливо ему сейчас, хочется ещё поговорить, а у Андрея уже давно скребла по бетону его одепрессневевшей и обескислороженной души серая подводная кошка, взбалмучивая пролежни из ила и мусора ненужных эмоций. Не любил Андрей разговоров «про баб», не любил. А у Торца – любимая тема. Сегодня. Трепанув его за плечо, Андрей быстро ретировался, успев подумать ещё: «Эх, Торец, – смотри не получи в торец».

Глава 2. «Кароч»

Вернувшись за свой рабочий стол, Андрей целиком погрузился в статью, влип глазами в монитор. Не позднее обеда он должен бросить файл на имэйл. Если Шип одобрит статью, то сразу и расплатится – прямо тут, «на косогоре», – из кошелька достанет или барсетки. Там деньги и за статью, и за две полосы рекламы в журнале… Граф ждёт этих денег под зэпэ сотрудникам.

Граф – Эмиль Гарифулин, это их директор, – татарин такой, добродушный, приехал из азиатских тьмутараканей покорять город большой и безобразный, в котором учился и теперь жил Андрей. С Эмилем он на «ты», почти приятели, благо тому тридцати ещё нет, постарше Андрея года на два всего, и жена у него – фотомодель, – с его слов, конечно. Андрею нравилось, что Эмиль ею всегда любуется как бы, когда говорит о ней. А Эмилю, в свою очередь, нравилось, что это Андрею нравится, и он не стеснялся рассказывать ему о своей семье – о жене и дочке. Граф три года помогал одному крупному оптовику гонять товар по просторам Евразии, имел высшее образование и капиталец. Долго думал, куда вложить – в покупку продуктового магазинчика или в рекламное дело. Душа интеллигентного торговца попросила открыть своё пиар агентство. Ну, и ладно.

Ожидание зарплаты слегка мобилизовывало. Если Шип зарубит статью, то и не видать зарплаты ещё дней несколько – не только Андрею, но и всем восьми «девкам», которые считают проценты, насилуют телефоны, хотят с мужиками в баню и сапоги. Менеджерица Машка – небольшая такая желтоволосая крашеная блондинка, плутовка с грудью аж шестого размера и аккуратной попкой – а Шип это её клиент – особенно переживала, что выражалось в том, что она каждые двадцать минут подходила со спины к Андрею и пялилась в его монитор, всячески давая понять, что «прокола» быть не должно, она лично проконтролирует, и если что… А что, если что? Андрей внутренне ухмылялся. Да Маша ещё грудью слегка «орудовала», возила ею по Андреевым плечам, вдохновляла. Так выходило, что у неё все такие заказчики были – с чёрным налом наперевес, и либо с автомобилями связаны, либо с нефтепродуктами. Маше всего-то двадцать лет, но, чувствуется, там лет с пятнадцати – бурная половая жизнь и запросы. Андрей её жалел, на самом деле – уж больно в ней нелепо всё сложено: рост маленький, грудь – большая, ума нет, а Андреем пытается руководить. Заказчики обещают много, в гости зовут постоянно – в баньку там, то да сё, а денег долго размышляют давать, и даже снимают заказы. Постоянно с Машей испытываешь состояние облома. Заказчик дал ей гарантии – пацанские, пол-конторы с ним возится, всё бесплатно делают, в том числе Андрей, а потом с этого пацанчика месяцами наличку трясут – Граф да Маша. И так и не могут дотрясти. Словом, Маша – это всегда проблема денег. Граф не выдержал уже, сказал Андрею: