Светлана Черемухина - Любовь – это боль

• Название: Любовь – это боль
• Автор: Светлана Черемухина
• Жанр: Русское современное

Она – из другого времени: робкая, целомудренная, благовоспитанная, краснеющая при двусмысленных намеках и одном лишь упоминании поцелуя. Таких, как он, называют мечтой всех женщин, идеальным мужчиной: эстет, полиглот, роскошен и сногсшибателен. Они живут в несоприкасающихся мирах, непохожие, несоответствующие друг другу ни по стилю жизни, ни по отношению к ней. Но судьбоносная встреча заставляет их измениться и изменить все вокруг. Что это? Уроки жизни Вселенной? Бога? А может, лишь кисть художника, запечатлевшего истину? Она доверчива и бесхитростна, помыслы ее чисты. У него тайны и секреты, ведущие в ад. Полные противоположности, притяжение которых уже ничто не в силах изменить.

---

Она по-прежнему молчала, он тоже не произнес больше ни слова, стоял и смотрел на нее. Ветер раздувал полы длинного плаща, играл волосами. И вдруг какая-то пружина сработала в ней: не успев сообразить, что делает, Света сорвалась с места и бросилась бежать. Про такой бег, наверное, говорят «только пятки сверкали» – и каблуки не помешали. Бежала Света так, что чемпион мира и его окрестностей по спринту позавидовал бы ее скорости. Но сейчас она готова завидовать ему, ведь его жизни ничто не угрожает, и бегает он ради денег и славы, а не для того чтобы выжить. Она не стала оглядываться, сворачивая за угол улицы Роз, а вслед ей не раздалось ни звука, и за ней никто не бросился.

Бездумно пропетляв большую часть дня по городу, Света направилась, наконец, в сторону дома Низами, решив провести вечер в его компании, тем более это всегда доставляло удовольствие им обоим. Может, она даже придумает предлог, чтобы попроситься остаться на ночь. И, возможно, даже сможет рассказать ему, что с ней произошло и во что она вляпалась. Даже расставшись недавно с ее матерью, Низами считал себя в ответе за ее жизнь и всегда оказывал посильную помощь, моральную и материальную. Вот и сейчас ей ну просто очень нужна помощь.

Ах, папочка, какой злой демон нашептал тебе идею об этом паршивом таинственном незнакомце? Может, если бы ты его не рисовал так долго и упорно, он не ворвался бы в мою жизнь, чтобы ее разрушить…

Ее планам не суждено было сбыться. Некому было напоить ее горячим чаем, обнять за плечи и душевно побеседовать, обещая защиту и покровительство, и виной тому стал ее сводный брат Нукри. Любящий отец, не так давно подарив сыну путевку в Египет, срочно вылетел туда вслед за ним, получив странную телеграмму о том, что его непутевый сын оказался в египетской тюрьме. Связи и деньги Низами понадобятся сейчас совсем в другом месте, даже в другой стране. Ну а Свете придется расхлебывать все самой.

Интересно, а можно ли выспаться на вокзале, в зале ожидания? В детстве эта идея представлялась ей романтичной. Если при этом разжиться сладкими яблоками и томиком Маяковского… Что ж, Маяковского, может, нигде в такое время уже и не купить, но какие-то фрукты нужны ей обязательно, если она не хочет вползти в зал ожидания без сил из-за тревоги и голода.

* * *

Эта часть городского парка была словно из другой реальности. Запустение, царившее кругом, бурелом и заросли кустарника создавали впечатление уголка дикой природы, места, куда ни разу не ступала нога человека. Здесь не было скамеек, а вместо асфальтированных дорожек – лишь едва заметные тропинки.

Они устроились на поваленном дереве в самой гуще орешника. Черноволосый мужчина облокотился о ствол растущего рядом дерева, закинув руки за голову и вытянув ноги. У сероглазого бледного мужчины с темными волосами поза, напротив, была напряженной, все в нем указывало на глубокую задумчивость. На строгом лице застыла маска растерянности.

– Брат, ты не прав, – проговорил черноволосый, сквозь прищур хитрых глаз разглядывая солнце. – К чему эти терзания? Ну, подумаешь, облажался, с кем не бывает! – он не выдержал и расхохотался, хлопнув приятеля по плечу.

Тот поднял голову и мрачно посмотрел на соседа, но промолчал. А друг не унимался.

– Слушай, ну кто она такая, чтобы ты ее боялся? Прихлопни, как муху, да и дело концом. Странно, что ты сразу не сделал этого, – он уселся поудобнее, сунув руки в карманы брюк. – Ты словно новичок, школьник, плохо сделавший домашнее задание. Ты боишься, что она пойдет в Орден и заявит на тебя?

Молчавший поморщился.

– Я этого не боюсь, и ничего не опасаюсь. Она не опасна для меня, – он сосредоточенно думал о чем-то, чем не спешил поделиться с приятелем. – Я просто не хочу ее… трогать.

– А надо, – с притворным сожалением вздохнул смешливый брюнет. – Что будет, если Кривошей узнает об этом… «недоразумении»? – он удивился, как резко друг вскинул голову. – Он не прощает таких промахов, ты же знаешь, Брат. Ты и сам бы не простил такого никому, понимаешь? – он достал сигареты, протянул пачку другу.

«О, дело плохо, как дрожат твои руки, ты взволнован, это неспроста!» – подумал он, протягивая другу зажигалку. Сероглазый мужчина наклонился к нему, прикрыл огонь длинными нервными пальцами и жадно закурил. Несколько минут они просто молчали. Веселый молодой мужчина смотрел в небо, угрюмый – себе под ноги.

– Жалеешь, что рассказал мне об этом? – спросил брюнет. Его друг не ответил.

– Я понимаю – фотомодель, я понял бы, если начинающая актриса, просто красавица, наконец, – проговорил брюнет, – но видел я эту матрешку: ни рожи, ни ко… – он резко оборвал свою речь, остановленный взглядом друга.

– Ты не понимаешь, дело не в этом!

– А в чем? Арс, в чем тогда дело? Ты уже несколько дней сам не свой. Я не узнаю своего брата. Конечно, ты никогда не был веселым, и надо признать, ты жуткий молчун и мрачный тип, но не настолько же! А тут увидел ее в автобусе, и рванул так, как будто хотел убить или, наоборот, спасти. И честно скажу, – он доверительно наклонился к Арсению, – было бы из-за кого стараться.

Арс зло взглянул на приятеля.

– Бертуччо, знаешь, в чем твоя проблема? Ты никого не любишь. Ты даже себя не любишь, – он нервно затянулся, его пальцы слегка дрожали. – И тебе все равно, что о тебе подумают. Тебе плевать на все. Ты живешь, как придется, а я так не могу. Вот не могу я… не знаю… черт!.. может, правда, лучше убить, чтобы забыть… Вот дерьмо! – он в сердцах отшвырнул сигарету, встал и нервно зашагал вокруг бревна. Бертуччо растеряно следил за ним.

– Ну на кой она тебе сдалась! – Бертуччо искренне недоумевал по поводу терзаний близкого друга. – Слушай, а почему бы тебе не напиться и не забыться, а? Мало ли девчонок в нашем городе! Бар, бассейн, сауна, а? Ну как, идет? – ему хотелось помочь, но он не знал, как.

– Я в завязке, – мрачно проговорил Арс, – и ты это знаешь. И не надо сейчас подсовывать мне своих девочек… – он запнулся, удерживая грубые слова, готовые сорваться с языка. – И потом, как Кривошей узнает об этом? Я устранил проблему. С опозданием на пару часов, но я сделал это, – его проницательные серые глаза впились в Брата.

– Эй, друг, что ты так на меня смотришь? От меня он никогда ничего не узнает, – Бертуччо поднял обе руки. – Брат, ты что? Ты что, Арс? Ты думаешь, что я способен… Слушай, так нельзя! Эта девчонка рассорит нас!

Арс быстрыми шагами подошел к другу. Глядя в глаза, медленно проговорил:

– Я решу эту проблему. Ты мне веришь?

Из всех, кто знал Арса как профессионала, только Бертуччо мог выдержать тяжелый взгляд друга. Он один мог оставаться в относительном душевном покое во время вспышек гнева Брата. И Арс не прав, говоря, что Бертуччо никого не любит. Может, на себя ему и плевать, может, он и относится легкомысленно к жизни, к своей жизни, но вот за Арса свою жизнь он готов отдать всегда, или наоборот, побороться со смертью, тоже за него.

– Хорошо, Брат, я тебе верю. Если нужна моя помощь – только свистни, – сказал он. Совсем тихо он добавил, щелчком отбросив сигарету:

– Нам нельзя ни к кому привязываться, ты же понимаешь… Зачем тебе лишние проблемы? Мы же тогда работать не сможем.

– Я разберусь с этим, – упрямо проговорил Арс, и его глаза полыхнули странным светом.

ГЛАВА 2

Сумерки захватили власть в комнате, тишина царила с ними на пару. Ветер за окном рвался к ним третьим, но третий, как известно, лишний, и оконное стекло стойко сдерживало его натиск, отвечая дребезжанием на его обиды и жалобы.

А Свете было все равно в мягком кресле. Она рассматривала темнеющее небо и искала признаки обещанной еще с утра бури. Она всегда ощущает прилив душевных и физических сил во время небесной стихии. Это всегда приводит ее в восторг. «Лететь по ветру кувыркаясь, качаясь, прыгая и плача с дождем дуэтом…» Как бы в стиле Пастернака, льстила она себе и даже обещала придумать целое стихотворение, в которое вошла бы эта фраза, но больше ничего в голову не приходило.

Сегодня днем она была сражена, повержена в прах немолодым уже человеком с приятными чертами лица и претензией на интеллигентность. Прямо в своем любимом кафе.

Она долго сидела под тентом, прямо на булыжной мостовой, на любимой Радужной площади, рассматривая Европейский Отель, всегда привлекающий внимание огромными витринами холла, взрывающегося изнутри светом множества люстр. Потягивала ананасовый сок и ждала дождя. Отель рано зажег огни, так как сумерки неожиданно сгустились с приближением ненастья.

И вдруг почувствовала чей-то взгляд. Красивое лицо, легкая седина на висках, хорошая одежда и, как ей показалось, немного «под шафе». Больше ничем она не могла объяснить такую наглость как разглядывание в упор. Мужчина просто сверлил ее взглядом, сидя за соседним столиком. «А глаза – две коричневые пуговицы», – попыталась Света мысленно оскорбить его.