Нина Майорова - О Родине, времени и о себе… Воспоминания, рассказы, стихи

• Название: О Родине, времени и о себе… Воспоминания, рассказы, стихи
• Автор: Нина Майорова
• Жанр: Поэзия

Эта книга для тех, кто хочет знать, как мы жили в советские годы. Что было тогда плохого, а что хорошего. Как часто, уже состарившись, жалеешь, что не выспросила у родных что-то важное о семье, о родне, о том, как это все было тогда: революция, Гражданская и Великая Отечественная войны и так далее. Я решила написать о том, чему свидетелем я была и что запомнилось мне из воспоминаний старших. Это будет откровенный и доброжелательный разговор о жизни, о времени и о себе.

---

Володя, мой старший брат, когда я уже выросла, рассказывал много историй о своем житье в деревне, как он с младшим братом обрезал неспелые яблоки наполовину, как вместо табака набивали трубку дохлыми мухами деревенскому портному – пьянице.

В моем детском мозгу сложилось тогда неправильное представление, будто в деревнях живут только бабушки и дедушки, а в городах – родители с детьми. К сожалению, в наше время-это почти верная картина.

Когда мы жили в деревне, время от времени к нам приезжал мой папа на «Эмке» и катал нас и всех деревенских ребятишек на машине, ведь тогда это было такой редкостью.

Я помню, как в послевоенной деревне пахали поле плугом на лошадях, как дедушка сеял пшеницу, шагая в лаптях по полю и разбрасывая семена горстью из соломенного лукошка – севка… Помню, что ригой называли огромный сарай, где сушили снопы, молотили и веяли хлеб, а не город, о котором я узнала позже в школе. Вот, оказывается, какая я уже старая…

Сколько помню себя, бабушка с дедушкой вставали чуть свет, а ложились за полночь. Когда мы приезжали в деревню, бабушка хлопотала по дому: то возле русской печи с тяжелыми горшками и ухватами, то обихаживала скотину и огород. Иногда мы ей помогали: пололи картошку, собирали гусениц с капусты, ворошили и сгребали сено, ходили за водой к колодцу с жестяными ведрами, рвали в лесу траву для вечерней дойки коровы, которую бабушка всегда подкармливала при этом. Рвать траву с других угодий не разрешалось, так как они принадлежали колхозу. Иногда помогали пасти скот пастуху. Но это поручалось только бойкой и ловкой Гале. Слыша с вечера разговор взрослых, что надо зарезать овцу, мы хором просили: «Не надо! Не надо!» Так нам было ее жалко. Зато поутру, когда нам давали тушеную картошку с мясом, мы дружно ее уплетали и нахваливали: «Как вкусно!», а сейчас ее считают вредной едой.

Еще за столом у нас была такая забава: тогда не было сахарного песка и рафинада, в сахарнице всегда подавался к чаю сахар, мелко наколотый дедом. Не помню, чтобы нас ограничивали в сахаре, но мы придумали пить чай «вприглядку», а после, вылезая из-за стола, охотно съедали сэкономленный сахар. Так было не то чтобы вкуснее, но интереснее.

Когда мы с сестрами учились в восьмом классе, бабушку парализовало. Основная забота по уходу за ней легла на дедушку Степана и их старшую дочь Анну. Нам поручали поить ее с ложечки и отгонять назойливых мух. Хотя бабушка была парализована, речь сохранилась. Она говорила нам: «Вот лежу я здесь, как обрубок, а кругом такая красота (про сад), что и умирать не хочется!»

Думаю: «Их всю жизнь учили и они в это верили, что их ждет загробная жизнь, а ей все равно хотелось жить на этом свете. Что же тогда говорить о нас, которые и хотели бы верить, да все сомневаемся…»

Семейные истории. По воспоминаниям Ольги Рубальской (Тарелкиной)

Я хочу рассказать о семейных историях моей тети Елены Майоровой (в девичестве Тарелкиной).

Елена Степановна Майорова – из крестьянской семьи дальнего Подмосковья – села Большие Белыничи. Село Белыничи находится на границе Московской и Рязанской областей. Оно одно время входило в Рязанскую область, в настоящее время находится в составе Московской области.

Прежде всего, в семье существовал вопрос: почему фамилия у крестьян Тарелкины. Ведь в крестьянских семьях тарелками вообще не пользовались. Один из простых ответов. Кто-то привез из города тарелки и их стали использовать. Но это, маловероятно, т. к. для еды использовалась одна большая миска или ладья (деревянная). (Все знают роскошную деревянную ладью с росписью народных умельцев, например, хохломскую, к которой прикладывается набор деревянных ложек). В неё наливался суп или накладывалась каша. По команде старшего в семье все начинали есть из одной посуды – большой миски. Этот обычай просуществовал вплоть до начала 20 века. Фамилии же давались крестьянам в основном в пятнадцатом веке.

В качестве другой гипотезы выдвигается следующая версия. В средние века писались жалобы царю. За эти жалобы можно было получить наказание. Вплоть, до казни. Особенно не поздоровилось бы зачинщикам, т.е. тем, кто подписывался первым в жалобе. Поэтому была придумана особая подпись, при которой нельзя определить, кто первый поставил подпись – это подпись по кругу жалобы. А крестьяне, подписавшиеся по кругу, стали называться талерщиками. Может быть происхождение фамилии связано именно с этим, т.е. жалобщики. (Талер – это немецкая монета круглой формы. Тарелки – это посуда, имеющая форму талера).

Семья моего деда была по крестьянским понятиям довольно зажиточная. Мой дед Степан Иванович – был вторым сыном в семье. Дом, в котором он родился, должен был достаться старшему брату. Дед решил накопить деньги и построить дом. Для этого он отправился в столицу Санкт- Петербург.

Сначала дед устроился на работу дворником, но вскоре дослужился до управляющего доходными домами на Надеждинской улице (ныне улице Маяковского). Он смог дать всем детям образование. Дочки окончили гимназию, а сыновья реальные училища. После революции, спасаясь от голода и холода, он пешком, вместе с семьей вернулся в родное село. (Возможно, быстрое бегство из Петербурга было обусловлено и другими причинами. Как теперь известно, все управляющие были на службе в полиции. Они должны были доносить о неблагонадежных жильцах. Возможно, дед спасался еще и от репрессий). Добирались несколько недель на перекладных. На поезда невозможно было попасть. Вернувшись, он вместе с еще несколькими крестьянами ушел на поселение. Основал новую деревню – Татины. Она находится на красивейшем берегу реки Осетр (приток Оки) в четырех километрах от Белыничей. Было построено на скорую руку 10 домов.

У деда было шестеро детей: Кузьма, Анна, Елена, Николай, Владимир и Вера. Кузьма был старшим сыном. Он говорил, что мать родила его в поле на меже. Кузьма окончил коммерческое училище и был коммерсантом. В дореволюционные годы в Санкт-Петербурге были в моде различные эзотерические учения. Кузьма увлекался учением Блаватской и хиромантией. Однажды он, посмотрев на руку своего приятеля, сказал, что тот умрет через полгода. Что и произошло. После чего Кузьма почти перестал заниматься предсказаниями. Но иногда просил посмотреть руку и говорил только хорошее, либо ничего не говорил. Во время революции он примкнул к большевикам. Сражался в Красной Армии под Мурманском. Рассказывал, что чудом остался жив. Его отправили с депешей в штаб. Когда вернулся, то оказалось, что его дивизия была разгромлена английским десантом и практически все погибли.

Приблизительно в 1920—21 годах ему устроили проработку на партийном собрании за его увлечение эзотерическими учениями (наверное, кто-то донес или он сам не скрывал) и его исключили из партии. Хорошо, что это было в 20-х годах, а не в 30-х, тогда бы точно посадили. Впоследствии он снова вступил в партию. И репрессии его не коснулись. Большую часть жизни проработал в торгпредстве.

Считается, что в молодости Кузьма был несчастно влюблен, поэтому он женился довольно поздно в 40 лет. Имел сына Александра. Саша окончил радиотехнический факультет авиационного института и всю жизнь проработал по специальности. Последнее время работал в лаборатории точных измерений министерства цветных металлов. Задача лаборатории состояла в том, что нужно было придумать сверхточные измерительные приборы. В основе изобретений сверхточных приборов очень часто лежали так называемые физические эффекты. Как правило, результат физических эффектов не вписывается в общую теорию физики. (Образно можно назвать физические эффекты, не вписывающимися в общую теорию физики, паранормальными явлениями). Большой опыт работы с физическими эффектами привел Сашу к выводу, что надо менять теорию. Последние годы жизни он был одержим работой над формулировкой новых физических законов. Вернее, не новых, а старых, но уточненных и детализированных. У него было много сомнений, т. к. он не считал себя каким-то особенным и почитал авторитеты в области физики. На каждую свою догадку он пытался найти подтверждение у своих коллег физиков. И когда находил, был очень рад. В частности, одним из его открытий было – ошибка в теории относительности Эйнштейна. Подтверждение этой ошибки он нашел потом у нескольких авторов. В трудные времена распада СССР лаборатория лишилась финансирования, и пришлось искать новых заказчиков. Одним из таких заказчиков стал вино-водочный завод «Кристалл». Лаборатория разработала систему точных измерений технологии изготовлении водки и в течение десяти лет «Кристалл» работал с этой системой, а мы угощались разливным коньяком, которой Саша покупал на территории завода. Позже лаборатория почти совсем не имела заказов, и мы ему предлагали устроиться преподавателем в институт на кафедру физики, тем более, что такая возможность была. На что Саша отвечал категорическим отказом: «Я не смогу преподавать студентам классическую физику по программе. Со многими постулатами я не согласен. Они не верны». В последние годы жизни, в возрасте шестидесяти семи лет, он освоил с нуля вузовский цикл информатики и стал хорошим преподавателем в институте. В личной жизни Саша в какой-то мере повторил отца. В молодом возрасте в институте был влюблен в свою однокурсницу армянку, которая предпочла другого. Саша был умен, образован, тактичен, красив (высокий блондин с чуть вьющимися волосами, в старшем возрасте напоминал Шаляпина) и несколько вальяжен. Он очень хорошо одевался и нравился многим девушкам и женщинам. Его много раз знакомили, но он так и не создал семью. Он был однолюб. Разбирая старые фотографии, оказалось, что фото его девушки и девушки его отца удивительно похожи. Это были брюнетки восточного типа с тонкими чертами лица.