Елена Попова - Использование следователем норм об особом порядке судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ)

• Название: Использование следователем норм об особом порядке судебного разбирательства (гл. 40 УПК РФ)
• Автор: Елена Попова
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-91864-071-5

В монографии изложены правовые основы, теоретические положения и основанные на них прикладные рекомендации по применению следователем, а также иными участниками процесса норм об особом порядке (гл. 40 УПК РФ) на досудебных стадиях уголовного судопроизводства.

Издание адресовано ученым, преподавателям и студентам юридических вузов, работникам органов предварительного расследования, других правоохранительных органов, учреждений повышения квалификации, а также широкому кругу читателей, интересующихся уголовным процессом и криминалистикой, оперативно-розыскной и адвокатской деятельностью.

---

Несмотря на эти законодательные новеллы и мнения, некоторые ученые высказываются следующим образом: «…в России отсутствует общепризнанная доктрина сотрудничества государства с преступником. Данное обстоятельство отрицательно сказывается на развитии уголовного и уголовно-процессуального законодательства, фрагментарности и противоречивости существующих регламентаций. Данная проблема может быть преодолена лишь путем выработки концепции сотрудничества государства с преступником, признания его доминирующим направлением в противостоянии преступности, комплексном обновлении законодательства»[13].

Однако мы считаем, что если не полновесная доктрина, то некая концепция компромиссного урегулирования конфликтов, возникающих в уголовном судопроизводстве, совокупность взглядов на нее большого числа ученых, во многом поддержанных законодателем, а вместе с ним и правоприменителем, все же существует.

К сожалению, в отличие от законодателя наука криминалистика, в частности ее последние разделы: криминалистическая тактика и методика расследования отдельных видов преступлений, заметно отстает, но не в концептуальных вопросах, а в рамках формирования соответствующих прикладных рекомендаций. Проблемы прикладного криминалистического обеспечения разнообразных «сделок с правосудием» еще не стали предметом глубоких исследований. Создается впечатление, что криминалистика, во многом игнорируя нормы материального и процессуального права, по-прежнему исповедует бескомпромиссный подход в борьбе с преступностью.

Вместе с тем «де-факто договорные отношения между подозреваемыми, обвиняемыми и их защитниками, с одной стороны, и с органами правопорядка, с другой стороны, реализуются давно и повсеместно. Однако делается это по наитию, нелегитимно, на свой страх и риск, балансируя на грани законности, а то и преступая ее»[14]. Это мягкое замечание, высказанное В. А. Образцовым в адрес всей науки еще 18 лет назад, к сожалению, актуально и по сей день.

В свою очередь на современном этапе развития система научных положений и основанных на них рекомендаций, именуемая различными авторами как «криминалистическая адвокатология» либо «теория адвокатского мастерства в уголовном судопроизводстве», также не демонстрирует повышенного интереса к данному направлению обеспечения деятельности адвокатов. Отчасти причиной послужило изложенное авторитетными учеными-криминалистами мнение о некотором недоверии ко всем исследованиям в рамках «криминалистики защиты».

Однако ряд авторов (Л. А. Зашляпин, М. О. Баев, О. Я. Баев, Г. А. Зорин и др.) высказали мнение о том, что криминалистические средства и методы должны быть классифицированы на предназначенные для оптимизации уголовного преследования и, напротив, для оптимизации профессиональной защиты от уголовного преследования.

Не вступая в дискуссию по данной проблеме, отметим, что современное судопроизводство предопределяет взаимную потребность каждого из состязающихся участников прогнозировать, моделировать ход мыслей и деятельность процессуального противника. На научно-дидактическом уровне это означает необходимость разработки «зеркальных» систем знаний: рекомендаций по расследованию, установлению истины, с одной стороны, и особенностей профессиональной защиты от уголовного преследования− с другой. Думается, что проблема, суть спора заключаются только в том, как будет называться соответствующая новая система знаний и главное: войдет ли «криминалистика защиты» в систему традиционной криминалистики. Вряд ли последнее возможно, но «право на жизнь» этой системы знаний неоспоримо.

Правда, так или иначе споры на уровне теории и методологии наук не повлекли, казалось бы, закономерных последствий – активной разработки и внедрения в практику прикладных рекомендаций по достижению сторонами обвинения и защиты компромиссов.

Вынуждены согласиться с В. Ф. Статкусом в том, что за последние тридцать лет ученые-криминалисты (точнее какая-то их часть. – Авт.) сосредоточились не на изучении практики раскрытия и расследования преступлений, а на бесконечных спорах о предмете, методе, системе криминалистики, на изобретении различных дефиниций, но при этом не проводят, как теперь принято говорить, мониторинга. При этом возникает вопрос, как эти «новации» помогают правоприменителям повышать эффективность борьбы с преступностью?

Итак, с позиции криминалистического обеспечения деятельности стороны обвинения, несмотря на наличие установленных уголовным и уголовно-процессуальным законом оснований, условий и порядка реализации сделок с правосудием, наука «криминалистика», отчасти исследуя теоретико-методологические аспекты, тем не менее не разработала достаточного количества тактико- и методико-криминалистических рекомендаций.

Более того, на уровне не только профессиональных коммуникаций, но и официальной отчетности до сей поры действуют давно укоренившиеся стереотипы и шаблоны. Исходя из них, к примеру, прекращение дела по нереабилитирующему основанию или иные компромиссы и уступки, как правило, не признаются положительным результатом деятельности следователя по сравнению с «несомненным успехом расследования» − направлением дела в суд и вступлением в силу обвинительного приговора. Кроме того, чем срок и размер назначенного наказания выше, тем, при прочих равных обстоятельствах, существенней признается успех стороны обвинения.

При этом ситуация имеет и обратную сторону. Действующее законодательство, нормы профессиональной адвокатской этики, имеющиеся публикации не дают достаточно четких критериев разграничения допустимости тех или иных компромиссных действий профессиональных защитников. Собственные корпоративные стереотипы в сознании адвокатов, порой, не менее вредны, чем элементы профессиональной деформации их процессуальных противников.

С учетом изложенного, есть все основания для выдвижения гипотезы о том, что следователь, знающий особенности квалификации и методики расследования той или иной категории преступлений, имея опыт оценки судебной перспективы по уголовному делу, может уже с момента регистрации сообщения о преступлении, возбуждения уголовного дела применять законные и этически допустимые тактические приемы, реализовывать тактические операции с целью достижения разумного компромисса между сторонами на основе норм, закрепленных в главах 40 и 40.1, 32.1 УПК РФ.

Правда, весьма опасна и другая крайность, систематически проявляющаяся в правоприменительной практике. Недобросовестные следователи иногда без достаточных оснований возбуждают уголовное дело, не собирают достаточных доказательств вины, а затем понуждают незаконно привлеченных к уголовной ответственности лиц признать вину и, например, согласиться на «особый порядок» (гл. 40 УПК РФ) или прекращение дела по нереабилитирующему основанию. Подобные «компромиссы» со стороны обвинения не только незаконны, но и преступны (такие действия могут быть квалифицированы как деяния, предусмотренные ст. 285, 286 УК РФ).

Как верно заметила Я. Ю. Янина, «компромисс не может основываться: на правовой неосведомленности участника компромисса, на незнании им своих прав и обязанностей, на неправильном понимании последствий своих действий; на заведомо невыполнимых обещаниях, данных стороне защиты; на фальсифицированных доказательствах, специально изготовленных свидетельских показаниях, заключениях; на дефектах психики стороны защиты и иных болезненных состояниях; на мистических и религиозных предрассудках сторон, участников компромисса; на оправдании совершения преступления и преуменьшении его общественной значимости»[15]. Кроме того, компромисс следователя и представителей стороны защиты не должен допускать нарушения прав и законных интересов других участников процесса, прежде всего потерпевшего. Однако весьма часто результат компромисса является безусловным успехом не только для стороны обвинения, но и для стороны защиты.

Полагаем, что комплексные прикладные криминалистические рекомендации по достижению компромиссов могут и должны разрабатываться в перечисленных направлениях:

1.В рамках раздела «Криминалистическая тактика»: разработка компромиссных тактических приемов; рекомендации по достижению компромиссов в рамках проведения отдельных следственных и иных процессуальных действий, а также их комплексов (тактических операций, тактических комбинаций); тактико-криминалистическое обеспечение отдельных предусмотренных законом компромиссных процедур: гл. 40, 40.1 УПК РФ и др.

2. В рамках раздела «Криминалистическая методика расследования»: разработка отдельных компромиссных тактических приемов и средств в ходе проведения следственных и иных процессуальных действий, а также их комплексов (тактических операций, тактических комбинаций) по делам определенных категорий (убийства, хищения, коррупционные преступления и т.п.); методико-криминалистическое обеспечение предусмотренных законом компромиссных процедур: гл. 40, 40.1 УПК РФ и др. по делам определенных категорий.