Вадим Скирда - Андрогинатор

• Название: Андрогинатор
• Автор: Вадим Скирда
• Жанр: Русское современное

Синопсис: «На Международной Космической Станции (МКС) происходит контакт с внеземным разумом – оставшемуся в одиночестве русскому космонавту являются загадочные посетители, оказывающиеся свободными духами вселенной с некоей Санкцией в отношении Земли от Центрального Солнца. В преддверии грядущего Апокалипсиса ему предстоит принять ответственное решение и самому стать действующим носителем и исполнителем Миссии…»

---

– Привет, Кэп, – первым откликнулся Он, а вернее – Альфа-Андрогин или Альф, как называла его Она – Андрогин-Бета, она же – просто Бета.

– Что там у нас на сегодня? – спросил Альф, помогая Бете высвободиться из цепких объятий Духа, не без интереса наблюдая за процессом облачения её во плоть. Нельзя сказать, что так уж они любили этот процесс, ведь каково это – из состояния божественного единства вдруг вернуться – ввергнуться в помрачение плоти, в обыденную полярность? Чем-то это походило на грехопадение, но – как и присуще всякому порядочному первородному греху – не было лишено собственного обаяния и даже – очарования. Информа была заложена качественная, уж об этом-то Кэп позаботился на славу.

– Здравствуйте, ребята – Альф, Кэп! – Бета улыбнулась улыбкой чеширской кошечки – собственно, именно с неё – с улыбки на этот раз она и запустила свою материализацию. Улыбка была прекрасна, впрочем – как и всё остальное в ней. Альф улыбнулся ей в ответ, правда, сам он больше предпочитал, так называемую, внутреннюю улыбку, ведь хохот больше подобает неприличным низким духам лимба, но никак не богам. Хоть бы теперь и полу-.

– На сегодня у нас новая Санкция. Планета. – отозвался Кэп, по-видимому, также пребывающий в состоянии внутренней – а больше у него и не было вариантов по определению – улыбки.

– С ней что-то не так? – поддержала брифинг Бета, чем, по всей форме, и являлось это небольшое утреннее совещание.

– И да, и нет, – уклончиво ответил Кэп, – я уже немного пообщался с ней. Она называет себя Мать-Сыра-Земля. Но – и это строго между нами – не такая уж она и сырая, хотя суше отведено действительно неподобающе мало места. Её основная проблема – та же, что и у всякой нормальной матери – она слишком любит своих детей. Я бы даже сказал – балует. Жертвует собой. И размер этой жертвы местами превосходит всякие разумные границы. Отец мне намекнул…

– Кстати, а как обстоят дела у Отца? – перебила начавшего свои излюбленные морализаторства Кэпа Бета. Женщина! Она не упустит своего – например, перевести тему беседы на мужчин.

– Отец? Ничего себе, здравствует. Сеет разумное, хотелось бы думать что доброе, и хотя бы временами – вечное. В этой планетарной системе его зовут Солнце, но мне больше нравится прозвание, данное ему Матерью – Ярило. Она – просто млеет…

– Ух ты! Звучит! От такого бы и я сомлела, – Бета была в своём репертуаре.

– Так-так, с тобой мы погорим позже, – ритуально показательно нахмурился Альф, – кто там и от чего млеет – меня интересует в последнюю очередь. Кажется, речь шла о каких-то проблемах, не так ли, Кэп?

– Да, извечная проблема отцов и детей. Традиций и прогресса, устойчивости и развития. А вернее – путей этого самого развития. Один из тамошних писателей неплохо обыграл данную интригу, и звали его…

– Кэп! – нетерпеливо одёрнула говоруна Бета, – Это только у тебя вечность впереди! Ну, положим, и у нас тоже… И нам с Альфом хотелось бы провести её как-нибудь более… лучезарно.

Альф проделал свой излюбленный трюк с внутренней улыбкой, отметив про себя это «нам». Ещё бы! Будь хоть цивилизация трижды человеко-Богов, а извечные человеческие взаимоотношения полов – никто не отменял. Более того – даже усугублял…

Кэп же насупился, мысленно посылая несколько наигранный импульс укоризны, обозначающий «вздох». Для него это была одна из немногих возможностей выговориться, и ему натерпелось продолжить истязание благородной аудитории. Он был подобен джинну из лампы Аладдина – не сколько всемогущим, а сколько хотевшим казаться таковым. А ещё лучше – всеведущим. Скорее его можно было сравнить той ипостасью Святой Троицы, что у несчастного населения планеты Земля всё ещё ошибочно именуется Святой Дух, таковым ни в одном вздохе являясь. Так оно или иначе, но Кэп продолжил:

– Итак: Санкция. Что-то не заладилось у мамы с детками. Не слушают они её или не понимают, но надо бы пособить.

– А что же сами папа с мамой? – полюбопытствовал Альф.

– А что папа? Папа грозится решить вопрос радикально – очистительным огнём. Мама – водой. Как говорится – моментально в море…

– Да, невесёлая перспективка вырисовывается, – напомнила о своём присутствии Бета, – а что же Центральное Солнце?

– А Центральное Солнце готовит проект по пересборке Солнечной Системы. Поменять орбиты, углы осей вращения, вычистить, выдраить, поразгрести мусор, удалить лишнее, решить, наконец, вопрос с поясом астероидов, пообщаться с кометами, разобраться со спутниками…

– Ещё более радикальное решение, – заключил Альф.

– Да, ещё более. – согласился Кэп, – Потому и Санкция, что – неровён час… Не хотелось бы доводить до греха.

– Значит – работаем как всегда? – риторически вопросила Бета.

– Пожалуй. С небольшим уточнением. Есть на орбите у мамы одно невнятное образование – Луна называется.

– Подозреваешь – злокачественное? – заглянул в суть Альф.

– Подозреваю. Но – доверяй, но проверяй. Надо бы разобраться, ребятки. С горяча – не рубите. И, таки – да, разбор полётов, по традиции, – и тут Кэп торжественно протранслировал очередной импульс, демонстрирующий собой назидательно поднятый вверх указующий перст, – начинаем с Самого Продвинутого Сына.

2. Самый Продвинутый Сын

Самого Продвинутого Сына Земли звали Сергей Павлович Королевский. Вернее – он ещё не знал, что ему посчастливилось оказаться Самым Продвинутым Сыном. Однако, то что за глаза его все называли эС-Пэ – уже знал. Услышал как-то в курилке Звёздного Городка, ещё когда готовился к первой экспедиции. Для своих же он был Серёгой и даже настаивал на этом, хотя сам фамильярностей не любил и в чужой адрес не позволял. Теперешняя экспедиция для него была уже шестая, и чувствовал он себя на орбите по-прежнему превосходно. Даже оставшись в гордом уединении на время пересменки, когда одна порция насельников орбитальной станции уже отошла в мир иной – то бишь вернулась в материнское лоно, а другая ещё не стартовала. Он уже благополучно миновал юность, отмучившись всеми тому присущими прелестями того, что один приснопамятный поэт назвал «ухмылкой пубертата», как-то совершенно незаметно пережил молодость, умудрившись не нажить себе каких-нибудь особых ностальгий по этому поводу, и вступил в то, что в его широтах зовётся зрелостью. Вступить-то вступил, да только примерно так, как вступают в одно не очень хорошее вещество, которое тот же поэт, вообще любящий раздавать всему и вся имена – назвал «метабрамфатуры раздора». Отчего распад органической материи обязательно должен сопровождаться невыносимым зловонием, при том что юность, рост, цветение – благоухающими ароматами, кои вообще – эстетически гораздо более приятны – был щепетильный вопрос, коего фантазия эС-Пэ, слава богу, не задевала. Но задевала поэта, и тот таки для себя её решил, примерно в следующем ключе: сие есть вопрос не материи, а нашего отношения к оной, нашей оценки Ея – в добро или во зло. Имеем ли мы право абсолютизировать одно и релятивировать (при слове «релятивировать» ему слышался острый привкус понятия «профанировать», а также парочка ещё ближе приходящихся к грани цензурности выражений) – придавать характер относительности – другое? Эта тематика была уже ближе эС-Пэ, который поэтов (за редким исключением, фатально подтверждающем правило) не читал, в сочинении неких потусторонне отвлечённых произведений замечен не был. Вообще же, дело было не в пресловуто-пресловутом «кризисе среднего возраста», коего, как он считал, ещё не достиг, и даже намеревался перескочить его и вовсе, и не в так называемой проблеме самоидентификации – с этим тоже всё обстояло как нельзя лучше – он был более чем настоящий полковник (в свои-то года!), герой по духу, а не только по имеющемуся у него знаку отличия, словом – полноценно рукоподатный участник общества. А всё дело было в том, что Королевский полагал необходимым для каждого отличного от абсолютного нуля человечка наличие некоего, как он называл на английский манер – «поинта», так оно звучало куда благородней чем «пунктик», «идея-фикс», или – того хуже – совершенно идиотское идиоматическое выражение «у каждого свои тараканы». Тараканов – совершенно определённо – надлежит травить, а не культивировать в своей черепной коробке. Свой же поинт он культивировал без зазрения совести и прочей «сумняшеся ничтоже» (как однажды ляпнул всё тот же поэт, будь он… а впрочем – этого достаточно – просто будь!). Сергей Павлович даже выдумал ему название на всё тот же буржуинский манер, что характерно – сам при этом манерностью ни в малейшей степени не страдая, и даже, аккуратно говоря – несколько недолюбливая болезных страдающих. И назвал он его «spirit fiction», что, обладая сколь угодно развитым воображением, сложно перевести иначе, как «духовная фантастика». Нет, он – боже упаси («помилуй… ГЛОНАСС», как неудачно сострил уже помянутый всуе борзописец) – не писал ничего фантастического в общепринятом поинте смысла, да и вообще – писал ли вовсе? В лучшем случае – протоколы измерений, докладные записки и тому подобную служебную шелуху. Возможно, он мог бы заняться и написанием чего-то более интересного, но ему положительно претило выдумывание сюжетов, высасывание из пальца имён, событий, оборотов речи, посадок головы, бытовых мелочей, глубин, характеров, душеспасительных бесед, ночных бдений, нервических метаний героя, полу_героя, недо_героя… Идеям же под грифом «Сакрально!» он отводил место в голове, именно там, где им и надлежит жить, рождаться и умирать от природы. Выдавать же их миру следует выборочно, тщательно подобранным и надёжным реципиентам. эС-Пэ – коллекционировал «духовный опыт». Причём опыт этот он понимал тоже своеобразно, например, с нескрываемым скепсисом относился ко всяким «духовным практикам» (тех, что – да, да – всё тот же – обозвал «комики, трагики»), особенно – восточного толка, то ли из-за дисгармонично для человеческого уха звучащих терминов (пожалуй, именно из-за несуразной тарабарщины ему не внушила окончательного доверия и ведическая идея, к которой он относился более или менее толерантно – кое-какие концептики оттуда выудить всё же удалось), то ли из-за нечеловеческих ритуалов и, собственно, самих этих «практик» – но так или иначе, а идея понятия «просветление» в его представлении оказалась изрядно тронутой молью профанации, обгрызенной тараканом инфляции и прочая фрустрации. Коллекционирование коллекционированием, а благодаря закону перехода количества в качество – обернулось и конструированием смыслов, ибо одним анализом сыт не будешь, нам и синтез подавай. Одним из его, так называемых, «конструктов» была идея о многовариантности не только будущего, но и прошлого, причём – поскольку вселенная не терпит пустоты, «природа отрицает вакуум», то и реализоваться обязаны все варианты, где именно – не важно, возможно – в параллельных или ещё каких-нибудь перпендикулярных вселенных, факт в том, что для каждого существует своя собственная вселенная, где он реализован максимально эффективно, можно даже сказать – феерически эффектно, и называется такое местопребывания белкового организма – «Золотая Стезя». Необходимо всего лишь (ого! неплохо для «всего лишь-то») её найти, выйти на неё, выследить как охотник добычу, вырвать её у реальности с мясом, наконец. В этом и состоял золотой концепт его духовного интереса. В фокусе же его внимания на сегодняшний день находился сопутствующий вопрос – насколько богоугодно таковое искательство, нет ли в этом чего-нибудь от изысканно лукавого, гордыни, например? Другими словами, есть ли это чистое и абсолютное добро? Ведь, будучи в золоте сам – имеешь наилучшие шансы для облачения в золото и окружающий мир, не так ли – твердила одна из конкурирующих концессий его могучего разума. Но отчего-то эти золотые стези предпочитают реализоваться исключительно по одиночке, либо крайне немногочисленными группами товарищей, то есть – либо ты один в золоте, а весь мир вокруг в крайне неблагозвучной поименованной выше субстанции, либо таких как ты одновременно исчезающее мало количество, что действительность в её совокупии тоже слабо озонирует. Это ему твердила оппозиционная могучая кучка нейронов, аксонов и прочей живности. Примерно за таковой светской беседой самого же с собой и застукали наши андрогиноиды искомого Самого Продвинутого Сына.