Вячеслав Ястребинский - Последняя песнь соловья

• Название: Последняя песнь соловья
• Автор: Вячеслав Ястребинский
• Жанр: Русское современное

Жестокость порождает жестокость. Тьма порождает тьму. Лишь в наших силах порвать замкнутый круг. В нас самих где-то внутри все еще горит свет. Но так ли это?

---

Я погладил кота. Он в ответ замурлыкал и перевернулся на спину. Жужжа пролетела рядом муха. Булкин попытался поймать ее, но движение его лапы было столь ленивое, что муху оно никак не напугало. До нас стали доносится вкусные запахи, и мы оба втянули носами приятный аромат. Тишина, покой, идиллия. А ведь все должно было стать еще лучше в сегодняшнем дне. Я пытался совладать с собой. Взять себя в руки. Но, тем не менее, отбивал ногой по полу бесконечный ритм. Некоторое волнение от ожидания не давало мне покоя. Я ждал, затаив дыхание, всматриваясь в проходящих внизу людей. Провожал взглядом каждую заехавшую во двор машину. И вот, когда нога совсем устала, а я перешел на отбивания ритма пальцами по подоконнику, в дверь позвонили. Кот навострил уши и приподнял голову. Я точно знал, кто позвонил в дверь. Хотя, скорее догадывался. Ведь всякое бывает. Слушал. Вот уже шаги Эльзы доносились из коридора. Щёлкнул замок. Затем послышались голоса. Но тихо. Я не разобрал слов. Дверь закрылась, и я увидел Эльзу, стоящую в комнате. В руках она держала небольшой сверток.

– Откроешь?

Волнение внутри не проходило. Глядя на этот маленький сверток в ее руках, оно стало еще сильнее. Я облизал губы, набрал больше воздуха в грудь и ответил, – давай лучше ты.

Она стала разворачивать его. Обрывки картона падали на пол.

– Смотри!

Она сжимала книгу. Темно-синяя обложка. Название, выведенное черными буквами. И внизу автор. Я.

– Я так горжусь тобой!

Она подбежала и заключила меня в свои нежные объятия. А мне все еще не верилось. Спустя столько лет мои старания оказались не напрасны. И вот я, стаю, сжимая книгу, написанную мной. Рядом любимый человек и теплый пушистый кот. Мечты сбывались на глазах. Мне даже на мгновение показалось, что это лишь сон. И вот, сейчас он закончится на самом интересном моменте. Я проснусь в полнейшем негодовании. Но нет. Моргаю. Еще и еще. Ничего.

– Ущипни меня.

– Что? – Спросила Эльза.

– Ущипни меня. Я хочу проверить, не сон ли это. А то все дюже как-то хорошо.

Она засмеялась

– Глупый, у меня есть идея получше.

Ее губы коснулись моих губ.

Сладкий-сладкий миг. Время останавливается. Муха замирает на стекле. Кот тоже притих. Все замедлилось для меня, для нас в этот момент. И книга выпала из рук. Быть может, она зависла в полете, ведь я не услышал, как она упала. И звуки с улицы притихли. Ничего. Только мы. Я и она, и вся вечность перед нами.

– Теперь ты в истории. Как и хотел. – Шепчет она мне.

– Да, – так же шепотом отвечаю я.

– Ах! – Воскликнула Эльза. – Там же сейчас все погорит.

Она вырвалась из моих объятий и пошла обратно на кухню. Я же собирался поднять книгу, но не успел. Раздался громкий звук. Эльза упала в дверном проеме. Я не понял, что происходит. Все внутри перевернулось. Забыв обо всем на свете, я побежал к ней. Она лежала. Бледна и неподвижна. Я стал трясти ее.

– Эльза, Эльза, очнись. – Она не реагировала. Сердце в груди моей сжалось от боли и безысходности. Я хотел уже вызывать скорую помощь, но тут она открыла глаза.

– Что с тобой случилось?

– Я…я не знаю.

В ее взгляде было полнейшее непонимание.

– Странно. Наверное, потеряла сознание. Я шла, а потом все перед глазами потемнело.

Я помог ей вставить и проводил до дивана.

– Все хорошо, все нормально, – пыталась она утешить меня, глядя на то, как я переживаю. – Всякое бывает. Голову немного отбила, но ничего, пройдет.

А за окном пропало солнце, и нависли темно-серые тучи. Как все переменчиво в нашей жизни.

***

Заглядывая в прошлое – всё кажется лучше, – успел напечатать я.

И в этот самый момент раздался гром, и молния ударила где-то поблизости. Погас свет. Компьютер выключился. Мы остались с Булкиным одни в потемневшей комнате, где все образы прошлого вновь ожили и стали подкрадываться из мрачных углов. Все ближе, ближе и ближе.

Глава третья. Ловец снов

– Знаешь, – начинаю я диалог. Вот только слова опять не вяжутся с мыслями. Все путается, вертится и не получается связать одно с другим. Кавардак. – Мое, как его там, – слово вылетело из головы. А было ли оно там когда-нибудь? Не уверен. Я не в чем и никогда не был уверен. Хотя, и в этом высказывании самому себе я тоже, как бы это абсурдно не звучало, не был уверен. Парадокс жизни. – Ах, да, сознание! Мое сознание похоже на эту, – я хватаюсь за голову, словно она вот-вот взорвется от дикой боли, – похоже на эту, как ее, мозаику!

– А знаешь почему? – Она молчит. – Потому что мне всегда сложно подобрать очередную деталь. Чтобы… эм, такая красивая.…Да, картина! Чтобы картина стала цельной. Такой, знаешь, полной. Отсюда и досюда, – я развел руки в стороны. – Трудно подобрать необходимые слова. И вроде вот они, совсем рядом. Легко дотянуться, – я изобразил, будто что-то достаю из невидимого мешка. – Но ничего не происходит. Мешок пуст! И вот ты лазаешь там рукой, ищешь, а там пусто. И только потом приходит понимание, что искал-то ты не в том мешке! Достаешь нужный мешок, открываешь и вот тогда, если очень повезет, эти… слова, они приходят, как по волшебству. Но вот осадок остается. Такое чувство… как его там… словно хочешь чихнуть, но не можешь. И давит, давит в висках. Здесь, смотри. Видишь? Молчишь? Ладно.

– А та, мозаика. Была у меня, да. Когда-то давно. Или недавно. Как посмотреть. Ведь все, черт… относительно. Да, относительно. Даже ты, какая-то относительная. Можно ли так говорить? Наверное. Я не знаю.

– Пойми, – я тыкаю ей в лоб пальцем. Она вздрагивает и пытается убрать голову в сторону. Но мой палец твердо впился ей точно в середину лба, на котором появились от волнения и напряжения морщины. Такие прямые темные линии и бугорки, будто бы волны на поверхности кожи. Кожи, такой нежной, такой теплой. Я убираю палец, чтобы не смущать более ее. – Пойми, – продолжаю я, – все просто. И сложно. Такова жизнь.

Я замолкаю. Не знаю, сколько там прошло времени, пока я вновь собрал хотя бы часть мыслей воедино. Но ее тяжелое дыхание вернуло меня обратно, и я продолжил, – мозаика, да. Мне ее подарили. Много времени за ней провел. Большая картонная коробка серого цвета. А сверху на крышке рисунок. Дом, такой большой. Нет, замок. Да, так называются такие большие каменные дома. А ведь тогда я даже мечтал о таком. Мечтал хотя бы увидеть его. Прикоснуться к его стенам. Они, наверное, такие шершавые, но горячие. Нагрелись на солнце. Хотя, я и думал, что, наверное, таких домов, то есть замком, не существует. Это все вымысел и выдумка. Если бы они были, я бы непременно увидел бы хотя бы один. Или кто-нибудь из моих знакомых. Но никто их не видел, а значит – это все… вот опять забыл. Это все фантазии! Но мама говорила, что если кто-то что-то не видел, это не значит, что этого нет. Как-то так. Она мудрая. Тебе бы понравилась.

Я глубоко вздохнул и отвлекся. А мысли, подобно реке, что неустанно течет близ холма, устремились прочь. Но я их поймал, как, бывало, ловил рыбу, стоя на мели с большущей сетью. Расправишь ее, закинешь подальше и ждешь. Рыба непременно запутается средь сплетений темной ткани. И достанешь ее, и….

– Ах, да. Мозаика. Откроешь коробку с замком, изображенным на ней. А там множество деталей. Тысяча, ей богу! Запускаешь в них руку. Поднимаешь несколько. И высыпаешь обратно. Они еще такой звук издавали приятный. Вот, я слышу его сейчас. А ты? Потом перевернешь коробку и высыпаешь все на деревянный пол. И снова тот звук. А после водопад из деталей прекращается. На полу лужица из разноцветных… из разноцветных…

Она смотрит на меня. Молчит. Всегда молчит, наверное, это все потому, что во рту ее кляп. Так ведь без него она тут же начинает кричать.

– Из разноцветных деталей, – продолжаю я, вспомнив очередное позабытое в водах памяти слово. – И начинаешь их переворачивать, раскладывать, чтобы они не лежали друг на друге.

Возле стены пробежала пища мышка. Выбежала из малюсенькой дырки за оторванным плинтусом и тут же скрылась в другой. Она часто появлялась здесь. А может, это не только она. Наверное, их тут много. И все похожи. Маленькие, серые, с черными, как две крошечные бусинки, глазами. И пищат. Пищат и грызут что-то за голыми стенами, на которых едва ли не полвека назад висели обои. Теперь одни лишь лоскуты, обрывки потемневшей и пожелтевшей бумаги.

– Начинаешь складывать их воедино. Смотришь на картинку. Прикладываешь одну деталь к другой. Не подходит. Затем находишь нужную, и она тут же становится на место. Вот так, часть за часть, деталь за деталью на полу выстраивается картинка с коробки. Понимаешь, да?

– М-м-м, – она что-то промычала.

Мне не понравилось, что я услышал. Издевается надо мной что ли, смеется? Я чувствую, как гнев закипает во мне. Чайник, который вот-вот зашипит, исторгнув из себя клубы пара. Но я пытаюсь сдержаться. Сжимаю кулаки. Смотрю в ее глаза. Темные-темные глаза, как у мышки. И мне противны они. В них отражается насмешка.