Владимир Безбожный - От старости к молодости. Стихи. 1957–2016

• Название: От старости к молодости. Стихи. 1957–2016
• Автор: Владимир Безбожный
• Жанр: Поэзия

Сборник стихов включает в себя произведения, написанные только что и в далёкой юности автора. У человека, родившегося на берегу Байкала, выросшего вблизи скалистых гор и вековой тайги, среди великолепия и красоты, не мог не проявиться поэтический настрой души. Стихи у человека зарождаются обычно в юности. Так и у автора всё это началось в 15—16 лет, и хорошо, что накануне 75-летия поэзия ещё не умерла в горячем сердце. Завершают книгу воспоминания о детстве, юности, зрелости и сегодняшнем дне.

---

Байкал встал

Объята в сон байкальская равнина,
Вся саваном укрыта ледяным.
Лишь иногда стотонною махиной
Лёд громыхнёт зарядом холостым.

А ведь Байкал совсем ещё недавно
Катил валы в туманные края,
Играл моей лодчонкою забавно
И пеной пресной угощал меня.

А на крещенские бои с морозом
Он смело грудью широченной встал,
Но покорён старик. А по торосам
Взыграло солнце тысячью зеркал.

1963 год

Однокласснику

– Ну здравствуй, одноклассник мой,
Ты вырос, даже не узнать.
Знакомишь с юною женой,
Венере греческой под стать.

Ты стал великим физиком,
По всем опросным мнениям,
А я не стал ни лириком,
Ни режиссёром-гением.

Не встретил и жену в пути, —
Простую, не Милосскую.
Тяжеловато мне идти
По жизни в щёки хлёсткую.

1963 год

Галчонку

Ах маленькая девочка,
По имени Галчонок,
Вертлявая, как белочка,
Наивна, как ребёнок…

Как часто бесит меня злость,
Что виделись мы мало,
Любить Тебя не привелось,
Но в сердце – Ты запала.

1963 год

Песни Байкала

Я сижу у Байкала в затоне,
Волны шепчутся, нежась у ног,
То чуть слышно, то плачущим стоном,
Но о чём? – разобрать я не смог.

Может быть, они шепчут о прошлом,
Как сидел здесь бродяга – беглец,
Думал:
– Хлеб ещё дома не скошен…
Где для всех он давно был мертвец.

Или волны мне шепчут о ссыльных,
Кандалами гремевших в метель,
О княжне, что на лошади взмыльной,
Едет к мужу под дождик в купель.

Или шепчется в страхе от крика
Пролетающих рельсами птиц,
От рабочими поднятой кирки
На престолы царей и цариц…

Нет! Сейчас волны песню заводят
О сегодняшней жизни людей,
Потому они так колобродят
С каждым часом сильней и сильней.

Не расскажешь о чудных свершеньях
Тихим шёпотом, плеском в камнях,
Здесь нужно ораторий гуденье,
Чтоб воспеть нашей жизни размах.

1963 год

Как в басне

В одном дворе —
не скажем где,
За годом год
Барбосик рос.
До двух годков
почти нигде,
(Лишь во дворе)
не лаял пёс.

На третий год
он как-то смог,
(Путём подкопа)
выйти вон.
– Прощай мой двор, —
сам тягу в бок.
И он попал
на полигон…

Пытает пёс
свой громкий лай,
Теперь щенка
давно в нём нет.
Ему степную
ширь давай,
Он хочет весь
увидеть свет.

– Когда в дали
лежит простор,
То должен быть
навек забыт
Мой прошлый лай
и детства двор.
– Так думал наш
один пиит…

1962 год

Новогодний подарок

Кружится волчком
И в лицо снег целует,
Спектральным зрачком
Из неведомых улиц,
Столбы с фонарями
Плывут, как из ямы.

Иду в эту ночь,
Дед Мороза чтоб встретить,
Подарки помочь
Донести малым детям.
А может в ударе
И мне он подарит…

Не надо конфет,
Леденцовых лошадок, —
Зайду сам в буфет,
Где такой же подарок.
Он дал бы немного
Стихов мне в дорогу.

1962 год

Мы рвём…

Мы рвём листы с календаря
Своей безжалостной рукой…
Так день за днём, порою зря,
Текут года в века рекой.
Ревёт она, когда дожди,
Плетётся тихо в жаркий день,
От бурных рек опасность жди,
От мелких – чаще видим лень.
Вся жизнь людей фонтаном бьёт,
Когда в душе сплошной полёт.

1962 год

Спецзаказ

Из сотен тёмных окон
Горит одно – у нас:
Поэт с трудом по строкам
Здесь пишет спецзаказ…

Под сонный свист коммуны
И вздохи мне в укор,
Я Музу бью по струнам,
Веду с ней разговор.

А веки, словно шлюзы,
Хотят закрыть глаза,
Но их стотонным грузом
Я двигаю назад.

Стихи почти готовы,
Братва спит мёртвым сном,
А я за рифмой новой
Пускаюсь в ночь бегом.

1962 год

Его этика

Не жизнь, а море по колено
Пьянчужке в развесёлый час,
Им выдаётся в винном плене
Свинячей этики запас.

1962 год

Среди людей

Народу много – он такой хороший,
Стоит толпой, укрывшись от пороши.
Трамвай пришёл и я, подобно ноше,
Людской рукой был в двери вброшен.

Сдавили здорово меня, не скрою,
Подвесился аж на толпе, не стоя…
Но лучше быть раздавленным толпою,
Чем одиноко умереть в покое.

1962 год

Думы

Гудит сквозь треск печурка,
А мысли о былом:
Сидел, как я, наш Шурка
И нежился теплом.

Готовил здесь поджарки
Счастливейший юнец,
Но в сорок третьем жарком
Сразил его свинец.

По жизни шёл немного,
Всего семнадцать лет, —
В песок свела дорога,
Где тёплой печки нет…

Идёт, снега раздвинув,
Двадцатая весна.
А мать, как в ту годину,
Притихла у окна.

Прошли года страданий,
И слёз она не льёт,
Но ноет в сердце рана,
Всё в тайне сына ждёт.

1962 год

В мороз

Мороз стоит трескучий,
Весь город от него продрог.
Он сжался мёрзлой кучей,
Укрылся в иневый полог.

Трамвай ползёт под скрежет,
Пронзает напряжённый слух.
Народ мелькает реже, —
Мороз захватывает дух.

И мы, под ветром жгучим,
Полусогнувшись, все в бегах.
Тяжёлым зимним тучам
Нашлась лежанка на домах.

Краснея от мороза,
Вдруг солнце улыбнётся нам,
И сразу, будто розы,
Плывут по блёклым небесам.

1962 год

Памятник герою

Суров и твёрд седой гранит,
Не вымолвит ни слова.
Он имя громкое хранит
Василия Серова.

Одна снежинка за другой
Скользят по гладким скулам,
Десятки лет молчит герой,
Как пред ружейным дулом.

Тогда в свой смертный, грозный год
Он вынес пыток муки,
От боли и других невзгод, —
Не шевелились руки.

Он с раны кровь не мог стереть…
А снег сметёт ветрило.
Герою памятник за смерть, —
Людской любви мерило.

1962 год

Как солнце

Солнце ко мне заглянуло в окно,
Гневом играя в глазах.
– Как, ты всё спишь, – возмутилось оно, —
Время светить во весь мах.
Встань, не до неги постельной сейчас,
Время будить нам сердца,
Время отдать миру света запас,
Жизнь просветить до конца.
Бодро вскочил я с кровати своей,
Выпил поэзии сок…
Ринул за солнцем, оно мне: – Смелей!
Рядом с ним встать я не смог…
Трудно стихами народу светить,
Надо, как солнце, сияющим быть.

1962 год

Пути сведут

Я ждал её так много лет,
Искал в садах, у сонных рек.
Один всегда встречал рассвет —
Не шёл ко мне тот человек…

Она росла в туманной мгле,
Средь острых гор или лугов.
И как же можно было мне
Найти её в морях цветов.

Но вот пришла любви пора
И свёл нас шумный институт.
С горой не встретятся гора,
А люди все своё найдут.

Спасибо вам, мои пути,
Тропинки узкие меж гор,
За счастье с милой мне идти
Отныне в жизненный простор.

1962 год

Счастье студентов

Солнце ярчайшее
С красною розой,
Серьги редчайшие
В полдень морозный
Милой подружечке
Были подарком
В свадебной кружечке
С праздничной аркой.

Так у студентиков
Издревле было:
Нету презентиков, —
Мимо проплыло.
Вечно голодное
На сто процентов,
Но ультрамодное
Счастье студентов.

1962 год

Куба победит!

В наш век, когда космос разведан,
А дети не слышат разрывов гранат,
Бандиты, кто доллару предан,
Войной гордой Кубе грозят.

Но твёрд голос Фиделя Кастро,
К защите страны он зовёт:
– Довольно, терпели мы рабства,
Кубинцы – свободный народ!

И вмиг от Гаваны вдоль моря
Штыками щетинится Куба.
Кто жаждет послать сюда горе,
Останется точно беззубым.

Пусть зреют тростник и бананы,
Пусть беды пройдут стороной,
Пусть солнце, катясь над Гаваной,
Прольётся теплом над страной.

1962 год.

Прометей

Над кипящем в валах океаном,
На гранитной высокой скале
Приковал Зевс собрата титана,
А орлу приказал на заре
Бередить каждый день его раны.

Гневный Зевс, над землёй грозно рея,
Видеть мог, что народ возмужал,
И по жизни шагает смелее.
За огонь, что титан им достал,
В злобе он приковал Прометея.

Капли крови за счастье народа
Из груди звонко падают вниз
И на скалах седых позолотой,
Ещё ярче, чем гордый Нарцисс,
Расцветает призывом: – Свобода!

1962 год

Детскость