Галина Сафонова-Пирус - Родники моих смыслов

• Название: Родники моих смыслов
• Автор: Галина Сафонова-Пирус
• Жанр: Биографии и Мемуары

«Родники моих смыслов» – сборник, в который помещены мои расследования о предках, написанные по документам областного Архива, записки и воспоминания о маме, Сафоновой Марии Тихоновне, и братьях, рассказы о быте ушедшего времен и отрывки из дневников периода «трудного возраста» подрастающих детей. В книге использованы фотографии из семейного архива.

---

Как же трудно жилось моим предкам, отвоёвывавшим окраины России от наседавших поляков, литовцев, волохов и прочих гайдуков! Ведь после поборов врагов, надо было не только восстанавливать порушенное, но снова браться за соху и возделывать родную землю, – кормить семью. И вот теперь, когда всё больше узнаю, они, – белобрысые и голубоглазые, а, может, и темноволосые, кареглазые – словно глядят на меня, улыбаясь, и благодарят за то, что вспомнила о них.

Зимой 1634 года Смоленск был сдан полякам, – война была проиграна, – и Московским государем по украинным городам были разосланы грамоты о прекращении боевых действий, «чтоб на обе стороны кровь христианскую унять», и начался обмен пленными: «а которые русские люди в полону в Польше и в Литве… отпустить в московское государство тотчас; а которые польские и литовские люди в полону в нашем… отпустить в Польшу и в Литву». Ныне походы

«для промыслу» в литовские и черкасские города русских ратных людей пресекались и «в литовскую сторону, за рубеж, в войну… ратных людей не посылали… и мимо указа самовольством за рубеж не ходили и с порубежными людьми задоров никаких не чинили», а всякому, кто ослушался бы этих предписаний, грозила смертная казнь».

Немного узнала я о том, как воевали мои предки. Но хочу, хочу узнать поболе, да не вижу: за что зацепиться? Ведь кроме переписи с указанием имен, в документах Архива ничего нет:

«1858г. Гаврила Васильев Болдырев, его жена Александра Стефанова, Гаврилы сын Алексей, Гаврилы сын Иван 18 лет, отдан в рекруты…»

Кстати, в рекрутах был отдан в 1795 году и сын вдовы Марфы Панкратовой, дочери Болдырева, Петр, так что узнаю-ка кое-что и о рекрутах.

В рекруты брали вначале от 15 до 20 лет, затем 20—30 лет (до 1726 года), потом – «всякого возраста». Ростом они должны были быть не менее двух аршин и двух вершков (155 см), здоровые и не увечные. Брали их из количества дворов (один рекрут на 20—30 дворов), а с 1724 г. – из числа душ. Каждый должен был иметь при себе одежду, обувь и продовольствие. Для предотвращения побегов рекрутам стригли лбы, к месту службы шли они «прямыми трактами» и в хорошую погоду проходили 20—30 километров. Как правило, набирали холостых, но жёнам разрешалось следовать за мужем к месту службы, а не женатый мог жениться и солдатские дети потом обучались и получали казённое содержание.

Скупая информацию о защитниках отечества… А поэтому, чтобы «обряд» набора рекрутов в 1725 году прорисовался более ярко, добавлю вот эту инструкцию некоего Н. Г. Строганова вотчинным приказчикам Федору Клинову и Данилу Черникову:

«Когда по указом, присланным от орловских прикащиков, велено будет с вашего ведомства набрать в рекруты коликое число человек. иадлежыт тогда собрать бы вам всех мирских людей в земскую избу, и о том с ними советовать, кого они в рекруты похотят отдать; и кого на оном совете отдать положат, то оных людей велеть им, мирским людем, взяв, приводить в земскую избу самим и отдавать за арест определенным караульщыком. Токмо смотреть того накрепко, чтоб оные люди в рекруты привожены ими были к службе годные, и никаких болезней не имеющые, понеже за брачею негодных приключатца в миру напрасные великие убытки, для того что в Москве и в Санкт-Питербурхе таковых негодных отставливают, а вместо их спрашивают других, из чего видно, как напрасные убытки быть имеютца.

А такой хватки, как наперед сего бывало, что посылалися домовые нашы люди и хватали неволею, ково хотели, из своих корыстей, ныне не чинить, понеже между тем чинилися многие вредительные причины, а имянно: из ружья и из луков друг по друге стреляли, а иные топорами секли и ножами резали. И кого бы надлежало прямо отдать в салдаты, но вышеписанным боем отбивались и убегали, и вместо оных уже отдаваны были, кого бы и отдавать не надлежало, отчего в вотчине нашей напрасныя раззорения происходили. Токмо весьма подтверждаетца смотреть накрепко, чтоб в рекруты отдавать таких, которыя безпахотные и протчих никаких промыслов не имеющые, и безданных, которые только всегда обращаютца в гульбе, от которых никакого благонадежия как нам, так и мирским людем надеятца не возможно.. и которыя полезного не творящых, и пьяниц отдавать вместо крестьян в салдаты, дабы, на оное взирая, и другие старание имели и безчинствовать не дерзали… Ежель случится, что две иль три деревни будут причтены одна к другой платить рекрута, то кинуть между оных деревень жеребей; и на которую жеребей падет, той и платить, а протчим деревням сообща дать онаму рекруту кавтан, шапку и все надлежащее в силу указов… И когда несколько чыслом излишнее против положеннаго будут взяты, тогда при сходе же их смерить, для чего надлежит иметь рекруцкую меру верную. И ежель которой в меру не придет, то такого под караулом не держать дабы: 1. те сами, которые идти в рекруты не могут, быв под караулом, не потеряли напраснаго времяни, которое бы они могли употребить в работу; 2. чтоб великое число содержавшихся под караулом не могло быть в тягость и другим крестьянам».

И вот еще одна, последняя зацепка из Архивных документов:

«Прадед Алексей Егоров Болдырев (1824 года рождения) служил писарем Драгунской волости Карачевского уезда».

А стало быть, хочу знать: а кто был такой – волостной писарь?

«Писец, писарь в Волостном Правлении был кем-то вроде натариуса. Хотя писцы по закону не пользовались никакой властью, но в реальной жизни, неплохо разбираясь в законах и распоряжениях администрации и хорошо зная крестьянские традиции, имели большое влияние, являясь единственными грамотными людьми, ведущими делопроизводство правления и суда».

Выходит, в среде неграмотных крестьян мой пращур был образованным человеком.

«В Волостном Правлении голове и писарю назначалось по 60—120 рублей, писарь носил форменный кафтан, а Правление меблировалось так: 2 шкафа, 3 стола, крытых сукном, 7 стульев, 1 сундук для кассы и ящик для баллотирования».

А готовились писари в училищах, которые открывались по одному на волость, в кандидаты набирались способнейшие крестьянские мальчики не старше 16 лет, окончившие сельское училище, и оставлялись на год для практических занятий при волостных и окружных правлениях, а затем, смотря по способностям, назначались или прямо на должности сельских писарей, или же помощниками волостных писарей. Отсутствие умственных развлечений побуждало писарей прибегать к пьянству, но несмотря на это, они редко увольнялись и если начальством часто замечались в неисправности, лишь подвергались взысканиям и, в крайнем случае, перемещению из волостных – в сельские, из сельских – в помощники волостного писаря.

Вот, пожалуй и всё, что смогла узнать о своих пращурах и не столь отдалённых предках по материнской линии, осталось лишь привести выписку из поколенной росписи однодворцев Карачевской Беломестной слоболды с именами тех, кто считается продолжателем родов, и пробандом, от которого составлялась родословная, был Данила Болдырев около 1700 года, и далее:

Петр Данилов 1728—1768гг.

Василий Петров 1764—1829гг.

Егор Васильев 1798—1826гг.

Алексей Егоров 1824г.

Алексей Алексеев 1847г. – мой прадед, о котором знаю из рассказов мамы:

«А был дед Ляксей грамотный, начитанный. Помню, сойдутся к нему мужики в хату, вот и начнёть им книги божественные читать: про святых, про чудеса разные, про конец света.

– Опутается весь мир нитями, и сойдутся цари: верный и неверный, и большой битве меж ними быть, и будут гореть тогда и небо, и земля…

Си-идять мужики на полу, на скамейках и слушають: Маныкин, Зюганов, Лаврухин, Маргун… а бабы прядуть. Лампа-то у деда хо-орошая была, видная! Ну а мы, дети, ишшо и расплачемся, испугаемся, что земля и небо-то гореть будуть! Тогда он утешать начнёть:

– Дети, не плачьте! Это всё не скоро ишшо будить, много годов пройдёть, и народ прежде измельчаить…

Спросим:

– Дедушка, а как народ измельчаить?

– А вот что я вам скажу, – улыбнётся. – Вот в печке загнетка, к примеру, и тогда на ней четыре человека рожь молотить смогуть. Уместются!.. Да-а, вот таким народ станить. Но цепами тогда молотить уже не будуть, а все машинами. И ходить не стануть, всё только ездить. – А потом и прибавить: – Не плачьте, дети. После нас не будить нас… – Это он ча-асто любил повторять. – Бог, дети, как создал людей, так сразу и сказал им: живите, мол, наполняйте землю и господствуйте над ней. Создал, значить, и вот так мудро сказал. И Бог вовси не требуить от нас такого поклонения, чтоб молилися мы ему и аж лбы разбивали, ему не это надо. Бог – это добро в душе каждого человека, добро ты делаешь, значить, и веришь ему.

Ну, а бабушка не такого понятия придерживалася, и бывало, как начнёть турчать: