Мария Фомальгаут - Неевклидовы люди

• Название: Неевклидовы люди
• Автор: Мария Фомальгаут
• Жанр: Русское современное

Неевклидовы люди… Люди. Неевклидовы. Вот написал это и зачеркнул. И снова написал. И снова зачеркнул. Потому что вот как можно объяснить, кто такие – люди еквлидовы и неевклидовы? А объяснять придется… Я, правда, не знаю, кому…

---

– Без вас рассадят, что вы так…

– Не-е, дело свое до конца доводить надо… говорят, примета плохая…

Шеф смеется.

Я тоже смеюсь.

Хотя мне не смешно.

Развожу людей по камерам, тощий парень оступается, покачивается, подхватываю, спрашиваю, чего с тобой, может, врач нужен. Думаю, сейчас начнется, нападут на них всех хворости, был где-то такой совет, если вас посадили в тюрьму, сделайте вид, что вам плохо…

Развожу по камерам.

Приказываю:

– Вспоминайте.

Кто-то еще отпирается, кто-то еще говорит, что ничего не помнит. Старожилы нашептывают, нечего там отпираться, говорите, как есть, а то хуже будет.

Говорят.

Вспоминают.

Самостроящиеся дома и машины в порталах.

Всемирная информация и серьги, хранящие чью-то память.

Я чувствую будущее. Здесь. Совсем рядом. В двух шагах. Оно приближается, оно надвигается, оно совсем рядом, ну, ну…

Будущее тает.

Уходит.

Я понимаю – чего-то не хватило, какого-то крохотного кусочка, клочка воспоминаний, чтобы будущее ожило.

Какого-то крохотного клочка.

Цвета молнии на чьей-нибудь застежке.

Рингтона в чьем-нибудь мобильнике.

Стоп-сигналов возле портала.

Здесь хочется рвать и метать, здесь хочется пуститься во все тяжкие, искать тех, кто помнит, искать здесь, сейчас, врываться в квартиры среди ночи…

…растираю виски.

Успокаиваюсь.

Ничего. Всему свое время. Не сейчас, не сейчас, еще успеется, еще соберем недостающие звенья…

Это было неделю назад.

Шеф испытующе смотрит на меня.

– Вы полагаете… что с помнящими в мегаполисе покончено?

– Нет. Я думаю… где-то есть еще.

– А почему вы так решили?

– Потому что… – еле сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть, что не хватает кусочка воспоминаний, крохотного осколочка будущего, – ну… куда они денутся-то, вспоминающие? Десять лет их навалом было, а тут делись куда-то?

– Вы думаете?

– Ну…

– Или… – шеф смотрит на меня пристально, – или вам еще что-то известно?

Понимаю, что он уже раскусил меня. Ну, не совсем. Ну, почти.

Вздыхаю.

Известно.

– И… что же?

– Остался еще один человек… который помнит… он еще на свободе…

– Где же он?

– Здесь.

– Здесь? – шеф оглядывает комнату, – вы… что вы имеете…

Жму на выключатель.

– Вы. Вы арестованы.

Мой бывший шеф падает, парализованный. Спрашиваю себя, что происходит с телом человека, когда нажимаешь на выключатель. Стараюсь не думать. Не представлять.

– Что вы помните?

Шеф закрывает лицо руками.

– Да говорю вам…

Повторяю. С расстановкой:

– Что. Вы. Помните.

– Я… честное слово, я пытался забыть…

Говорю. Медленно, нараспев:

Там, где ветер холодный над звездами стынет,

Застываю, дрожа,

Застываю, дрожа,

И скитаюсь опять день и ночь по пустыне

Я – мираж миража,

Я – мираж миража.

– И не так там всё было.

Это шеф. Голос его звучит как будто издалека.

– Не так?

– Ну… слушайте… хотя нет, так… там еще дальше…

Мои темные тени темной полночи гуще

На дорогах лежат,

На дорогах лежат,

Разбегаются люди, лишь увидев идущий

К ним мираж миража,

К ним мираж миража.

– Да?

– Ну… Эту песню еще девка пела… худая такая, и волосы дыбом… Я еще сказал, что за мода опять на анорексичек пошла, мне тут кто-то возразил, какая она тебе анорексичка, у неё болезнь какая-то… уже сейчас не помню, как-то назвали… а она ничего, молодец, живет, на сцене поет, держится…

Киваю.

Понимаю, что это был последний кусок будущего. Кусок, которого нам не хватало.

Прислушиваюсь. Ничего не происходит. Не понимаю, как ничего, почему ничего, неужели всё псу под хвост, неужели зря старались…

Будущее наваливается со всех сторон. Резко. Мощно. Безжалостно. Даже не успеваю закрыть лицо руками, ничего не успеваю, оказываюсь в будущем. Странное чувство, жуткое чувство, как бывает, когда прыгаешь в воду, и боязно, и опоры под ногами нет, а как, а что, а почему…

Тюрьмы больше нет, тюрьма остается в прошлом, люди расходятся, разбегаются кто куда. Будущее растекается по улицам, тяжелыми каплями падает с мостов, разливается по площадям.

Будущее.

Кто-то стреляет в будущее, кто-то пытается остановить его ограждениями, кто-то орет в мегафон, немедленно покиньте город. Мне смешно. Плевать будущее хотело на ваши мегафоны…

Красное лицо шефа в двух шагах от меня.

– Вы… вы знали это? Вы знали, что так будет? Знали? Да?

Молчу. Отрицать что-то бесполезно. Жду нападения, жду удара, жду чего угодно – ничего не происходит, шеф бросает меня, бросается в сторону будущего, которое извивается по улицам.

Я понимаю, что он задумал. Мне страшно. Я не понимаю, можно ли застрелить будущее, и можно ли вообще как-нибудь убить будущее – но мне страшно.

Еле выжимаю из себя:

– Не… не надо.

– Чего не надо, хотите, чтобы это… это… это вообще все тут разнесло?

– Хочу сказать – что оно нам сделает, понимаю, что сделает, и очень много.

Будущее ускользает куда-то в темноту ночи, в сумеречные переулки. Шеф отдает отрывистые команды, окружай, обходи, да куда вы моторы включили, спугнете же…

Обступают.

Окружают.

Шеф шипит мне в ухо, что д тебя доберемся еще, так доберемся, мало не покажется.

– Ну? Кого ждем?

Люди не решаются шагнуть в темноту переулков, где затаилось будущее. переминаются с ноги на ногу, отступают.

– И чего? Хотите, чтобы вас завтра всех уволили к ядреной фене? Вперед пошли уже, трусишки, зайки серенькие…

Мой шеф шагает в темноту ночи, чуть подсвеченную фонарями.

Тишина.

Два коротких выстрела.

С трудом преодолеваю себя, делаю несколько шагов в сторону переулка. Что-то темнее самой ночи мелькает там, в узком проулке между домами. Еще успеваю увидеть то, что было шефом, – исчезает в тумане, кто-то тащит туда обмякшее тело…

Кто-то…

Меня хватают за воротник, тащат назад, еще отбиваюсь, еще получаю тычок в спину, ты чего, рехнулся, щас бы и тебя туда уволокло…

Люди расходятся.

Как-то все. Разом. Понимаю, что мне не остается ничего кроме как идти домой, вон уже и в мегафон объявили, комендантский час, всё такое, всем немедленно идти домой, запастись продуктами, интересно, как и то и другое выполнять прикажете… одновременно…

Спешу домой.

По дороге суюсь в супермаркет, натыкаюсь на толпу людей, иду домой, пропади оно всё.

Хлеб, масла две пачки, курица замороженная, пельмени в морозилке, кофе, чай, сахар, сгущенка даже есть, перекантуюсь…

Смотрю в туман за окнами.

Думаю, что мы все впустили в наше настоящее…

Фрегат с гребешком

Сегодня в Аттакилийском музее неизвестный пытался угнать фрегат.

…да-да, вы не ослышались.

Фрегат.

Угнать.

…злоумышленника не смутило то, что вокруг фрегата нет воды на много километров. Напомним, это уже третья за месяц попытка угнать фрегат «Гиперборея».

Это случилось сегодня, видите, и номер газеты сегодняшний.

А это было давно.

Что было?

А вот.

Фрегат собирается в путь. Это уже не первое путешествие фрегата, не первая экспедиция, фрегат уже немало повидал в дальних краях. Сегодня он отправляется в неведомые моря за гребешком.

Нет, это не тот гребешок, которым расчесывают волосы. И не тот гребешок, который на петушке, золотом гребешке. А морской гребешок.

Раковина такая.

Большая.

Красивая.

У фрегата много раковин, из разных путешествий напривозил. И со дна самой глубокой бездны Тихого океана, и от берегов Мадагаскара, и с коралловых рифов Австралии, в лесах Амазонки и на вершине Эвереста… Что? Скажете, на вершине Эвереста и в джунглях Амазонки не бывает ракушек? Подвыпивший фрегат в корчме за кружкой доброго эля расскажет вам и не такие небылицы…

Фрегат отправляется в путь, поднимает паруса. Ветер попутный, барашки бегут по волнам. Море спокойно, и фрегат может расслабиться, спуститься в свою каюту.

В каюте у фрегата много чего: астролябии и астрономии, тангенсы и штангенциркули, компасы и компостеры, карты и картуши, кораллы и каравеллы, топинамбуры и тамбурины, – и раковины, раковины, раковины, большие, маленькие, средние, и как рожок от мороженого, и как карманное зеркальце, и всякие. Да вы у фрегата у самого спросите, он вам расскажет и покажет, зря, что ли, ракушки собирал…

Гребешок собирается в путь.

Тревожно гребешку.

Еще бы не тревожно, путь-то неблизкий, путь-то опасный, из милых сердцу морских глубин наверх, где уже небо видно над океаном.

Что?

Скажете, нет у гребешка сердца?

Ну, может, и нет.

И вот собирается гребешок в путь. Вы не подумайте, гребешок не от скуки гулять отправился, гребешок в экспедицию плывет. Гребешок-то не простой, гребешок-то ученый, гребешок-то кучу академий кончил, всё знает, и про дно морское, и про дальние берега, где живут рыбы с двумя хвостами, хвостами этими они ходят по земле.