Александр Снегирёв - Нефтяная Венера (сборник)

• Название: Нефтяная Венера (сборник)
• Автор: Александр Снегирёв
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-91233-9

«Юноша и девушка, едва перешагнув пубертатный возраст, полюбили друг друга. На девушке это соответствующим образом сказалось – она понесла и родила ребенка-дауна. Влюбленные в ужасе – психическая травма, истерика, раздор. От ребенка они отказываются – никто не согласен жертвовать своей молодой, ничем не примечательной, но все-таки единственной жизнью ради безнадежно больного отпрыска. В результате родители юноши берут внука-дауна на воспитание. …Главное же, что происходит и захватывает читателя в книге, – процесс очеловечивания главного героя через общение с капризным, обидчивым, неполноценным и, в общем-то, нечеловеческим (но при этом все-таки родным) существом Ваней. И Ваня при этом тоже очеловечивается. Очеловечивается, не меняясь, – метаморфозу претерпевает не персонаж, а отношение к нему читателя, в чьем сознании автор производит явственный сдвиг. …Роман сильный. Очень сильный».

П. Крусанов

---

Краснолицый позвал главного. Появился начальник кладбища, еще более хмурый, полный и краснолицый. Главный применил другую тактику, принялся упрекать нас с Ваней в халатности и плохом уходе за могилой. Мол, если бы мы регулярно посещали кладбище, подобного не случилось бы, никого бы не подхоронили.

С трудом сохраняя спокойствие, я напомнил краснолицым, что прав на могилу не лишают из-за нескольких лет отсутствия наследников. Нарушены интересы несовершеннолетнего инвалида. Дело пахнет статьей. Расстались на том, что я принесу документы и жалоба будет рассмотрена.

* * *

После соскока заказа в Майами стали отпадать и другие. Не могу же я ездить на объекты с Ваней, так всех клиентов распугаешь. А доверить его сиделке тоже нельзя. В самом начале попробовал, но через несколько дней он стал каким-то вялым и сонным. Однажды я вернулся пораньше и застал сиделку с мужиком в моей кровати. Ваня спал как убитый. Дамочка поила его транквилизаторами, а сама развлекалась с хахалем.

Сомневаюсь в своем выборе каждый день, особенно когда вижу фотографии новых построек и интерьеров. Это одни сделали, это другие. Всех знаю, сам еще недавно с ними работал, а теперь… Иногда по старой памяти мне что-нибудь подкидывают на дом, но масштаб мельчает. Работа архитектора требует присутствия, а я прикован к Ване. Скоро буду сараи для садового инвентаря декорировать…

Бывает даже жаль, что некому прочитать мне мораль или дать совет. Раньше хоть мать звонила, а теперь никого. Чтобы не сдуреть в этом замкнутом, полном призраков пространстве, хожу с Ваней на выставки и в музеи. У Вани льготы. Время от времени случаются эксцессы. На вернисаже шоколадных изделий при старой кондитерской фабрике стоило мне отвлечься, как Ваня сожрал один из экспонатов. На глазах у вытаращившей глаза смотрительницы откусил сразу половину толстого бока шоколадной свиньи. Когда я подбежал, Ваня, весь перемазанный шоколадом, уже подбирался к хвостику. Несмотря на то что редкие его зубы рвали тело свинки на части, она улыбалась порочными губками и подмигивала синим глазурным глазком. Пришлось спешно ретироваться. С тех пор посещаем только несъедобные экспозиции.

Жизнь наша становится все скромнее. Вскоре после смерти родителей я угодил в сильную аварию. Отделался ушибами, но машину пришлось продать на запчасти. Быстро истратились родительские сбережения. За долгие годы мама с папой умудрились отложить из пенсий полторы тысячи долларов. Меняли, по старой привычке, рубли на доллары и складывали в конвертики. Я же, прилично зарабатывая, не скопил ни копейки. Все спускал на рестораны, путешествия, шмотки. Ваня получает пособие по инвалидности. О том, что будет дальше, стараюсь не думать.

* * *

Позвонил режиссер самодеятельного театра для подростков с умственными отклонениями. Ваню к ним пристроила мама. Последние два года он играл Меркуцио в «Ромео и Джульетте». Режиссер сообщил, что Ванину роль передают другому мальчику.

– А в чем причина?

– Ваня стал реже ходить на репетиции… путает реплики…

– Он не пропускает репетиций, я сам его привожу! Пропустил только раз, когда мы делали ЭКГ!

– Дело не только в этом… – режиссер принялась расплывчато разъяснять мне про деловую даму, сын которой, Кирюша, мечтает исполнять роль Меркуцио, а дама эта обещает подарить театру набор мебели для декорации.

– Мы возим наше кресло на каждый спектакль! Моя мама шила костюмы, а теперь вдруг какая-то бойкая тетка со своей мебелью… – перебил я.

– Вас неоднократно просили оставить кресло в театре!

– Кресло – одна из любимых Ваниных вещей в доме! Я же не могу его вот так отдать!

– А вот Кирюшина мама может!

Отстоять Меркуцио не удалось. Ване предложили прочесть эпилог плюс в качестве компенсации за моральный ущерб я выторговал для него роль пажа. Такого персонажа у Шекспира нет, я его придумал на ходу. Паж будет встречать гостей перед спектаклем и объявлять перерыв.

Ване я сказал, что актеру полезно исполнять разные роли. Мастерство только оттачивается. Но он все равно расстроился.

– Чума на оба ваших дома!.. – Ваня встал в патетическую позу.

До сих пор я ни разу не был на этом спектакле. Сложновато смотреть на подростков-даунов, разыгрывающих самую известную историю любви. Теперь обязательно пойду, тем более близится очередной показ.

– Все дело во мне… – сказал Ваня неожиданно трагически.

– Уверен, ты нормально играешь Меркуцио.

– Я украл картину, это кара божья…

Ваня принимает театральные позы в зависимости от смысла фразы. Теперь сидит обхватив голову руками.

– Ты же сам на даче говорил, что художник нарисовал картину для тебя.

Ваня не обратил внимания на мое замечание и произнес серьезно:

– Надо идти к тете Ире…

– Ясновидящая эта, что ли? – иронично уточнил я.

– Она у Иисуса Христа была на приеме, – строго произнес Ваня, и я снова услышал знакомые поучительные интонации.

Шутки шутками, а выбор у нас невелик. Все равно делать нечего, развлечений никаких, можно и к ясновидящей смотаться. Тем более я эту особу никогда не видел.

Нашли в маминой записной книжке телефон. Я набрал номер.

– Слушаю вас, – раздался низкий женский голос в трубке.

* * *

Через несколько месяцев после рождения Вани я начал испытывать сильнейшую черную зависть к тем, у кого здоровые дети. Я смотрел на беременных и надеялся, что у них тоже родится инвалид. Даун, кретин или хотя бы олигофрен. Я не хотел оставаться один со своей долей. У всех, как назло, дела шли прекрасно. Детки рождались отборные. Они розовели и подрастали. Друзья только и делали, что показывали фотографии, хвастали, что их малыш начал ходить, уже снимается в рекламе, учится в английской спецшколе и пиликает гаммы на скрипке…

Я долго не мог заснуть, за окном завыла собака, прошла компания пьяных, выкрикивающих невнятные слова дурными голосами. Процокали одинокие каблуки, стихнув в арке.

Сколько мы ни пытаемся выползти из-под влияния родителей, ничего не выходит. Вот и я лежу в родительской кровати, выполняю взятые ими по отношению к Ване обязательства и собираюсь идти к маминой ясновидящей.

По потолку в белых отсветах фар пробежали прямоугольные тени оконных рам и причудливая паутина ветвей деревьев. Во двор заехала машина с гулко бьющей внутри электронной музыкой. Что за идиот, все же спят! Наверняка «Лада» с темными стеклами, синими неоновыми огоньками и поднятым на гоночный манер задом. Музыка становится заметно громче – открыли дверцу. Закутываю голову одеялом, не помогает. Вскакиваю, бросаюсь к окну, дергаю створки. Угадал, «Лада»! Стоит у подъезда с включенными фарами. Ну, я тебе сейчас… «Эй, ты! Сделай потише! – крик уже рвется из глотки. А не прибавить ли «козел»? – Эй, козел, сделай потише»! Пальцы дергают шпингалеты…

Из подъезда вышла девушка, села в «Ладу», хлопнула дверцей, музыка стала удаляться.

– Козлы! Гады! – ору, надрываясь, в пустоту двора.

Даже обматерить себя не дали…

Приехал мусороуборочный «КамАЗ». Железные баки с бутылочным грохотом опорожняются в оранжевый кузов. Прозвякал цепью-заземлителем тока, волочащейся по асфальту, первый троллейбус. Уже утро…

А Бог? Теперь, когда ответственность за сына целиком легла на меня, когда пришлось оставить карьеру, личную жизнь, я перестал предъявлять претензии Богу. Просто я больше на него не надеюсь. Бог для меня стал чем-то вроде персонажа историй о секретных обществах, магических книгах и тайных знаниях. Все эти мифы существуют только потому, что людям слишком страшно принять правду. Факт, что ничего после смерти нет. НИЧЕГО. Я засыпаю.

* * *

Проснулся с ощущением весны. На улице чирикают воробьи, царит особенный мартовский гам. Прошлепал босыми ногами к окну. Погода продолжает удивлять. Под мостом маются без дела снегоуборочные машины. На площадке детского сада щебечут малыши, выведенные воспитательницами на прогулку. Цветные комбинезоны-карапузы скачут по лесенкам, съезжают с горок, застревают между прутьями забора, колошматят друг друга игрушечными лопатками. Один в комбинезончике леопардовой расцветки поднял урну величиной с себя, силясь надеть ее на голову. Воспитательницы, две молоденькие девицы, курят на скамейке, не мешая детям играть.

В ванной слышен плеск. По средам, а сегодня среда, Ваня купается.

– Привет! – заглядываю в приоткрытую дверь.

– Доброе утро! – радостно кричит Ваня, сидящий в бирюзовой воде.

Кто-то однажды сказал маме, что медный купорос в небольших дозах убивает микробов не только на растениях, но и на человеке. Мама микробов ненавидела. Однажды после Нового года она, пожалев оставшийся в рюмках и бокалах алкоголь, вылила его в цветы. Водка и вино содержат углеводы, они питательны, а значит, полезны растениям, рассудила мама. Но главное, алкоголь убивает микробов.

Цветы завяли еще до Рождества. Мама свою вину не признала, сославшись на плохую энергетику гостей и какие-то ошибки в пропорциях, допущенные из-за того, что папа говорил под руку. Рискованные эксперименты ставились регулярно, в основном не на цветах, а на нас с отцом, а потом и на Ване. Впрочем, мы от этого не умирали, а становились только крепче. Купорос был, пожалуй, самой безобидной из маминых выдумок. Больное горло она лечила керосином, мигрень – пассами рук.