Емельян Марков - Маска

• Название: Маска
• Автор: Емельян Марков
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-90485-3

«Всегда быть в маске – судьба моя», – уверен Филипп Клёнов, трогательный и смешной актер-неудачник и певчий в церкви. Хорош или плох Филипп, талантлив или бездарен – это неважно, на самом деле он – Мистер Икс. Куда же податься шуту?

---

– А что они, мстят? – поинтересовалась Нонна.

– Нет, просто не прощают. Это похуже мести. Мести можно противодействовать, а если тебя просто не прощают, ничего не сделаешь, хоть ты тресни.

– А почему надо обязательно кого-то прощать? – спросила Нонна.

– Ну как… В этом вроде бы смысл существования.

– А я полагаю наоборот, смысл сосуществования – как раз не прощать. Прощать надо только тогда, когда тебя прощают.

– Кто-то должен простить первый.

– Я первая прощать не собираюсь.

– Кого прощать?

– Не волнуйся, у меня отыщется кого прощать, – гордо уверила Нонна.

– Счастливая.

– Потому что, если прощать – такое уж счастье, я его лучше приберегу. А ты поспешил всех простить, все свое счастье полностью израсходовал.

– Всегда найдется кого простить.

– И ты выискиваешь, кого бы тебе простить? Меня ты тоже завлек, чтобы простить?

– Возможно.

– Сама я тебя не интересую?

– Сама ты мне необходима.

Филиппа поразило, что Нонна приняла его предложение, как ребенок, блуждающий под яркими вишнями: его зовут, а он слышит и не слышит. Озирается самоочарованно, потихоньку идет домой. Не следишь за ним, знаешь, что придет, хотя помедлит под вишнями.

6

Филя привел Нонну к строгому настоятелю храма, в котором работал. Нонна надела в храм кургузую черную мини-юбку, что настоятелю, ясно, не понравилось. Он отложил венчание на полгода. Свадьбу послушно отложили, но жить продолжили вместе. Нонна сделалась долговременной невестой. Матери Фили и Нонны отнеслись тоже неоднозначно. Мать Фили Вероника помолчала, сказала: «Что ж, женись. Если сейчас не женишься, не женишься никогда». Мать Нонны спросила у Фили по телефону: хороший ли он человек? Когда трубка вновь оказалась у Нонны, спросила: а не восточный ли жених? Филя не говорил с каким-либо акцентом, однако его манера изъясняться показалась Таисье Федоровне столь странной, что она подумала: а не восточный ли? Когда же он приехал под благословение в Заболоцк, Таисья Федоровна изумилась его белым брюкам посреди белой зимы и страшно оскорбилась рвению Фили вымыть после обеда посуду. Жить имелось где, в отцовской Филиной квартирке. На полгода будущее более-менее проглядывалось.

Нонна в неустроенности на Мичуринском всю вину возлагала на Нину Андреевну. Что, дескать, она в подражание старым мастерам относится к цветам так же, как к фруктам, почему превратила квартиру в сходный с фруктовой базой протухающий цветочный склад. Но на поверку выяснилось: с надеждами на дизайнерский рай в своей утлой квартиренке Филя полностью прогадал. Нонна выказалась по бытовой части совершенным нулем. Быт ее просто не интересовал. Разве что умозрительно: некий грядущий дивный быт, по всем признакам потусторонний, за гранью герани. Так в деревенских избах за пламенной геранью рай, из избы он снаружи, в изумрудах, а снаружи он в избе, в ее глуби, сладкой, как вода в дождевой бочке. На самом деле пламенный рай в самой герани, он недосягаем и одновременно под рукой постоянно, в обиходе. Хотя Нонна, странное дело, цветочница, комнатные растения не поливала, они в порохе уже стояли. Пламенная герань в сухом порохе угрожала взрывом, но – взрывом цветочной фантазии Нонны. Она, как свирепый военачальник, находила радость в цветочных муках, надменно шествовала мимо сиротливых горшков. Так дивные медсестры плавно шествуют по светлому больничному коридору мимо темной, как вода дождевой бочки, палаты, на дне которой лежат забытые, покрытые черными донными слезами и изумрудным илом испарины игрушки: побледневший голыш, сиреневый ежик, истончившийся оранжевый олененок, большая проржавевшая ярко-голубая заводная божья коровка. И готовила Нонна кое-как, по принципу: чем хуже сготовлено, тем дольше простоит, и постоянно дом – полная чаша. Когда прогоркнет, прокиснет и заплесневеет, тогда из чаши и выплеснуть не жалко. Готовила с тем же ожесточением, с каким букеты составляла, но стряпня не терпит ожесточения вопреки цветам. Цветы бескорыстны, а еда чревата в прямом значении слова. Путь к сердцу мужчины прокладывается через желудок. Эта сытая мудрость вызывала у Нонны негодование, омерзение. Ей больше по душе было нарушение пошлого закона отправлением предназначенных сердцу гастрономических масс обратным ходом посредством двух пальцев. Чтобы мужское сердце оставалось голодным и бескорыстным, как цветок, в идеале – как засохший цветок между страниц поваренной книги. При таких твердых принципах нечего помышлять о комфорте, уюте, тем более – дизайне.

Но Филя не больно расстраивался, на нет суда нет.

* * *

Легким, как шаги по подводным ступеням, вечером Нонна дремала с подушкой поверх головы. Филя размышлял о том, что весной земля слабеет. Ослабевает ее притяжение, начинает тянуть вверх, к другим планетам, где нет весны: мусор вылетает из контейнеров, ключи из карманов, волосы становятся дыбом, голова все время задирается, руки и ноги взмывают и дрыгаются, как у марионетки. Ветви, конечно, тоже вздымаются, облака, птицы, футбольные мячи летают выше. Девушки ступают на грани взлета, щуплый кавалер мнит себя богатырем, играючи таская на руках свое невесомое сокровище… Филя так праздно размышлял, когда в квартиру позвонили.

– Кто это? – Филя встревожился смутно.

– Да мало ли, – ответила Нонна небрежно из-под подушки.

– Вдруг Лидка за кольцом пришла? – улыбнулся подушке Филя.

– Ну конечно. Она что тебе, привидение?

– Скорее разбойница.

– Скорее уж привидение, – сказала Нонна и прижала длинной рукой подушку к голове теснее.

Филя открыл. На пороге стояла светловолосая девушка, глядящая одновременно с вызовом, жалостью и насмешкой. «Нонна была права, – подумал Филя. – Действительно привидение».

На пороге стояло то, что было забыто в мельчайших подробностях. Бережная, бережная память! Как рачительно она сохраняет самое дорогое, но еще рачительней она это дорогое переводит к забвению. Филя удивился, что узнал, потому что он и сейчас, лицом к лицу, не помнил. Права Нонна: привидение!

– Даша! Никак не ожидал тебя увидеть. Хотя нет, неправда, ожидал, – словно опьянел с шагу Филипп.

– Ты ждал меня? – с любопытством спросила Даша. – Но я здесь случайно, абсолютно случайно, а ты меня ждал, как это классно!

– Да я не ждал, успокойся, не тревожься так.

– Я была на рок-концерте, здесь поблизости!

– Ну и как?

– Классно!.. А что ты меня держишь на пороге?

– Да я ведь не один.

– Как то есть не один? С бабой? – Даша чуть осклабилась.

– С невестой.

– А я тогда кто? – вздрогнула недоуменно Даша. – Я ведь извечно оставалась твоей невестой.

– Ты хочешь ей оставаться?

– А почему нет? – удивилась Даша.

– Ты хочешь вернуться ко мне?

– Может быть, – предположила Даша.

– Ты ведь раньше не прощала измен.

– Я по-прежнему не прощаю. Что это меняет? Разве обязательно друг друга прощать? Не прощать интереснее. Впрочем, я тут случайно. Мне позвонить надо, деньги на телефоне кончились, такая незадача, вообще: дай, думаю, загляну.

– Значит, ты все-таки не хочешь быть моей невестой?

– А зачем хотеть того, что уже есть? Я и так твоя невеста, вечная, потому я не могу стать твоей женой.

– Нет, так не годится, – осекся, потемнел Филя.

– Получается, ты предал меня?.. – Даша заинтересованно заглянула в его отведенное лицо. – Да она не любит тебя, твоя невеста, – заключила она.

– Откуда тебе знать? Ты ее и не видела.

– Я чувствую, что тебя здесь не любят. Я ведь не только невеста, я еще и сестра твоя.

– Мамы виноваты: назвались сестрами и вакханками, воспитали нас как брата с сестрой, мы и перепутали, на каком мы, собственно, свете.

– Зато мы узнали, что такое счастье, – ободрила Даша.

– Ты ведь не считаешь это счастьем, – напомнил Филя, – я считаю это счастьем.

– А я верю тебе, если ты убежден, что это было счастье, значит, оно так и было.

– Но я уже не убежден.

– А я все равно верю… Ну не знаю!.. – Даша перебила сама себя нетерпеливо. – Я думала к тебе заглянуть, по старой памяти.

– Я ждал тебя семь лет, – обозначил Филя.

– Капельку не дождался. – Даша подбито осклабилась.

– Если б я тебя дождался, я б тебя порешил. Во всяком разе, выгнал бы. Для того и ждал.

– Ты всегда меня для этого ждал. Но все кончалось хорошо.

– Вот и кончилось хорошо.

– Кончилось?.. Можно я на кухню пройду, мне позвонить надо, на мобиле деньги… – Даша пустилась в коридор стремительно, с прискоком. – Давненько здесь не была, вот опять здесь, фантастика! – подивилась она сама себе.

В коридоре ей преградила путь Нонна.

– Здравствуйте! – сокрушенно обрадовалась ей Даша.

– Кто это? – спросила Нонна жестко.

– Я его невеста, – указала за Филю Даша.

– Мне уйти? – через Дашину простоволосую светлую голову (она была заметно выше ростом) спросила Нонна.