Lys - Совершенный дворянин из Клермона

• Название: Совершенный дворянин из Клермона
• Автор: Lys
• Издательство: ЛитагентСтрельбицькийf65c9039-6c80-11e2-b4f5-002590591dd6
• Жанр: Приключения

Каков он, образцовый дворянин? Каким представляли его в эпоху рыцарства и каким он должен был быть в эпоху Ренессанса? К каким идеалам стремился юный воспитанник Клермонского коллежа? Как постулаты книги Кастильоне повлияют на формирование характера того, кто станет потом всем нам известным Атосом, одним из четверки героев Дюма? О том, что могло бы быть до того, как начались события «Трех мушкетеров», о знакомстве Портоса и Атоса и начале пути.

---

II

Сосновая Шишка

«Сосновая Шишка» была известным заведением, и многие студенты предпочитали этот трактир всем другим. То, что ни Тардье, ни Ла Фер близко еще не познакомились с этим местом, объяснялось только их юным возрастом – им было рановато шататься по трактирам.

Мальчишки и сами понимали это, но именно поэтому изо всех сил старались напустить на себя уверенный вид, когда перешагнули порог веселого кабачка. Невзирая на поздний час, там было много народу, и новоявленные «гуляки» с трудом нашли место, чтобы пристроиться.

– Видите? – шепнул Тардье. – В этой толпе нас никто не заметит. Только поспать не удастся.

– А когда кабак закроют?

– Что-нибудь придумаем. По-крайней мере, тут тепло.

Они устроились поудобнее, прикрывшись плащами, и сидели тихо, стараясь не привлекать ничьего внимания.

Вокруг не только играли, орали и пели песни. Вокруг еще ели и пили, и мало-помалу у мальчишек стало урчать в желудках.

Тардье еще раз проверил свой кошелек и вздохнул:

– Придется потерпеть. Не хочу сразу спускать все. Мало ли…

Он не договорил, поймав чей-то внимательный взгляд, направленный на его деньги. Тардье поспешно сунул кошелек в карман и с рассеянным видом уставился в потолок, изображая скуку.

– Эй, малец, что там у тебя?

Из-за соседнего стола к Тардье потянулась рука – не слишком опрятный молодой человек ухватил мальчишку за плечо.

– Покажи.

Тардье инстинктивно прижал руку к карману и молодой человек пьяно рассмеялся:

– Ага! Значит, деньги? Давай их сюда. Мне пора выпить.

– Я Вас не знаю, оставьте меня в покое.

– Давай по-хорошему, quidquid latet apparebit[2] – выворачивай карманы!

– У нас нет ничего спрятанного, – вмешался Ла Фер. – Мы просто зашли погреться.

Молодой человек не обратил на это внимания и, не отпуская Тардье, придвинулся вплотную к столу.

– Redde, quod debes,[3] – вкрадчиво, с угрозой, сказал он.

– Мы ничего Вам не должны, и, к сожалению, не можем Вас угостить, volo, non valeo[4] – сдержанно заявил Ла Фер, в свою очередь, придвигаясь к Тардье.

Пьяный обернулся и прищурился.

– Умник, да? Тут все такие. Откуда вы?

– Мы… из Клермона.

Ла Фер тихо охнул и схватил Тардье за руку, но было поздно. Ничего не понимая, Тардье растерянно повторил:

– Из Клермона, а что?

– Иезуиты? – поднял брови молодой человек и громко, на весь трактир переспросил, – Collegium Societatis Iesu?[5]

Теперь уже не одна голова повернулась в сторону мальчишек.

– Клермонцы… Иезуиты… Шпионы…

Тардье, озадаченный такой реакцией, невольно обвел взглядом зал. Трактирщик все видел, но предпочел не вмешиваться. Основная часть посетителей не обратила внимания на назревающую ссору, но те, кто проявил интерес, были явно на стороне пьяного.

Среди посетителей выделялась группа молодых людей – у них была богатая, изысканная одежда и надменные улыбки. Сами никого не задирая, они смотрели вокруг с нескрываемым превосходством.

Это были «наваррцы» – воспитанники Наваррского коллежа, высокомерные отпрыски знатных и богатых семей, многим из которых прочили блестящую политическую и военную карьеру.

Тардье указал глазами на «наваррцев» и тихо спросил Ла Фера:

– Знакомы?

– С некоторыми, но мы не друзья, – так же тихо, не шевеля губами, ответил Ла Фер.

– Черт.

Молодой пьяница не мог расслышать быстрых реплик, которыми обменялись мальчишки, но он уловил взгляд Тардье, заметил закушенную губу Ла Фера, и все понял. С мерзкой улыбкой он процедил:

– Ignis fatuus.[6] Никто не станет заступаться за питомцев Клермона.

– А Вы, конечно, студент Сорбонны? – вежливо-высокомерно поинтересовался Ла Фер.

– Уже нет, – смеясь, выкрикнул кто-то.

– Неважно, – огрызнулся бывший студент. – Хватит шуток.

Он осклабился и вынул нож:

– Давай деньги.

Мальчишки переглянулись и Тардье, тяжело вздохнув, медленно выложил кошелек на стол.

Вымогатель перевел вопросительный взгляд на Ла Фера.

– У него ничего нет, – мрачно буркнул Тардье. – Не трогайте его.

– Что, малец, правда, пусто? – подмигнул пьяный.

Среди наблюдавших эту сцену раздались смешки.

Ла Фер вспыхнул и сжал кулаки, но лезть на взрослого, вооруженного ножом мужчину, было бессмысленно.

Пьяный вытряхнул кошелек и пересчитал деньги.

– На сегодня хватит, – неожиданно философски-спокойно заявил он. – Считайте, что вам повезло, юнцы. Этот урок почище тех, что дают иезуиты. А теперь марш отсюда, пока вас страже не сдали на радость вашему ректору. Ведь я не поленюсь, позову…

Криво улыбаясь и, не сводя глаз с мальчишек, он демонстративно сделал несколько шагов в сторону двери, но налетел на юношу, который несколько минут назад вошел в трактир в сопровождении двух друзей и медленно шел между столами, выискивая свободное место.

Юноше было около 17–18 лет. Он был худощав и долговяз, но прекрасно сложен, так что эти, казалось бы, недостатки внешности, в будущем сулили преимущества – изящную, гибкую фигуру и длинные, стройные ноги. Лицо отличалось не столько красотой, сколько красивостью, и юноша выглядел весьма довольным собой. Когда пьяный молодчик налетел на него, он высокомерно выдвинул подбородок, но отреагировал с отменным хладнокровием:

– Будьте осторожнее, сударь. Тут тесно, но достаточно имеется места, чтобы дать Вам оплеуху.

Из-за сильного иностранного акцента казалось, что юноша кривляется, и от этого его слова звучали еще обиднее.

Пьяный вскинулся, но тут же осекся – рука юноши весьма выразительно похлопывала по эфесу шпаги, а рядом стояли его вооруженные друзья. Забияке осталось удовольствоваться раздраженным замечанием:

– Прошу прощения. Надеюсь, я достаточно внятно говорю, и Вы меня понимаете? Потому что я Вас – не очень.

Юноша самоуверенно усмехнулся:

– Я хотел быть вежливым и вот почему использовал Ваш родной язык. Но если Вы считаете, что я стараюсь ни для чего…

Он повернулся к своим товарищам и что-то сказал по-английски. Те засмеялись. А юноша продолжал бросать отрывистые фразы от которых его друзья хватались за бока.

Пьяный заскрежетал зубами, но ничего не мог возразить – он не понимал ни слова. Тогда, желая уязвить англичанина, бывший студент выложил на стол свой последний козырь – латынь.

– Per risum multum cognoscimus stultum,[7] – высокомерно изрек он.

– Nulla reguila sine exceptione,[8] – тут же отреагировал юноша. – Наш смех имеет причину, но невежество не дает Вам оценить это.

– Вы называете невеждой человека, который учится в Сорбонне? – дрожа от злости, бросил молодой человек.

– Ах, Сорбонна! – англичанин пренебрежительно махнул рукой. – Тогда это ясно. У нас в Королевском коллеже нет глупцов как Вы.

– В Сорбонне тоже! – засмеялись в компании за соседним столом. – Его выгнали.

Англичанин на несколько дюймов вытащил шпагу из ножен и холодно сказал:

– Убирайтесь, любезный, Вы мне надоели.

Бывший студент, бормоча под нос проклятия, счел за лучшее уйти. В раздражении он совсем забыл о деньгах Тардье, которые так и остались лежать рядом с кошельком. Иностранец равнодушно скользнул взглядом по столу, затем по мальчишкам, и, продолжая беседовать со своими друзьями по-английски, проследовал мимо.

Тардье поспешно убрал кошелек и шепнул Ла Феру:

– Нам лучше уйти отсюда, пока еще кто-нибудь не вспомнил о наших деньгах.

Мальчишки выскользнули из трактира и снова оказались на холодной, темной улице. Для начала они как следует огляделись. Улица была пустой. Их недавний обидчик исчез, поспешив на поиски нового пристанища.

– Да, проучили нас на славу, – задумчиво проронил Тардье.

Ла Фер кивнул:

– Это хороший урок и я его запомню.

– Не бродить ночами?

– Никогда не оставаться безоружным. Я буду просить ректора разрешить мне ношение шпаги в коллеже.

– Иначе Вы бросите учебу?

– Да, – твердо ответил Ла Фер. – Или буду учиться там, где смогу чувствовать себя мужчиной.

Тардье неловко улыбнулся:

– Вы уж совсем… Придет время, и… Просто нам не нужно было идти сюда, глупая была затея. Но я же хотел как лучше. Послушайте, а у Вас тут нет знакомых?

Тардье неопределенно махнул рукой в сторону домов, которые теснились между городской стеной и высокой оградой аббатства святой Женевьевы.

– Вы же почти все время живете в Париже, неужели совсем никого?

Ла Фер отрицательно покачал головой. Тардье грустно вздохнул:

– До утра еще далеко…

– Вообще-то у меня была мысль, только теперь я не уверен, что нам стоит рисковать еще раз.

– Хм… И?

– В Сен-Жерменском предместье живет стряпчий Феру. Он ведёт наши дела в Париже. Граф де Ла Фер слишком занят, чтобы часто приезжать сюда, вот он и дает мне поручения к стряпчему.

– О, так Вы хорошо знаете предместье?

– Неплохо.

– Гм, стряпчий… Он, наверное, живет в конуре, на пару с каким-нибудь писцом.

– Нет, Феру очень почтенная фамилия. Когда-то в Сен-Жермене были большие виноградники, они все принадлежали прокурору Этьену Феру. Местные так и называли их «виноградники Феру». А теперь так называют улицу, где стоит его дом – Феру.