Жан Легенэк - J & J. Роман

• Название: J & J. Роман
• Автор: Жан Легенэк
• Жанр: Русское современное

Интернет-роман между французом и украинкой. У него несчастная семейная жизнь, холодность жены; у нее – муж-тиран, бедность и надежды на новую любовь. Счастье обоим кажется так близко..

---

И все же не разговаривать с ним больше получаса я не могу, мне становится не по себе.

Олег очень любит порядок. (Да, моего мужа зовут так же, как брата). В мое отсутствие полотенце на кухне лежит аккуратно сложенным в специально отведенном ему месте, краны начищены до блеска, а после каждого пользования раковиной он вымывает и вытирает ее насухо. Поэтому, чтобы избежать нервотрепки, я пишу у мамы, живя у нее периодами. Олег с этим согласен, потому что когда я пишу, я совсем забрасываю хозяйство, а он не может смириться с тем, что я не отношусь к порядку с таким же трепетом. Он считает это большим недостатком, особенно для женщины.

А как мама относится к тому, что вы живете у нее?

Нормально. Она ведь до сих пор считает меня своим ребенком. Иногда даже слишком своим. На днях у нее был день рождения. Праздновали в очень тесном кругу – из гостей были только мы с Олегом. Разговор почему-то зашел о моих бывших мужьях (а было их всего двое). Мама выразилась в том смысле, что оба они были ничтожества, и что ни отец, ни она никогда не одобряли моего выбора. Одного из них она обозвала в придачу обидной кличкой.

Что ж, всё верно. Я сама не одобряю своего прежнего выбора, но только зачем об этом говорить? Да еще в таких выражениях. Получается, половину своей взрослой жизни я провела с ничтожествами, тогда сама я кто?

Вы, наверное, подумаете, что моя мама бестактный и грубый человек, но ничуть не бывало. Если бы Вы слышали, с какой деликатностью она общается с другими людьми: слова лишнего не скажет, вопроса неуместного не задаст. Только со мной мама считает возможной такую откровенность – на правах того, что, дескать, она же не чужой человек.

А Олег подпил и вдруг наговорил мне столько комплиментов, сколько я от него за все эти годы не услышала. На это я никак не отреагировала, а он, по-видимому, обиделся. Но я, кажется, уже потеряла способность отвечать на такого рода признания; комплименты ставят меня в тупик.

Ах, Жан, не буду больше говорить о своих, иначе я начну раздражаться и клеветать на них.

Не ожидал, что у Вас есть бывшие мужья – настолько молодо и свежо вы выглядите. Расскажете как-нибудь о них? Кто они были, и почему вы расстались?

Обычная история, ничего интересного. Один парень сделал мне предложение. Я не то чтобы обрадовалась, а так… надо было выходить замуж. Почему «надо было»? Потому что уже двадцать лет, и родители, и всё окружение, и как будто сама жизнь говорит тебе: ну когда же? Конечно, никто этого вопроса вслух не задавал, это даже не обсуждалось, но так многозначительно умалчивалось, что мне становилось не по себе. Родители как будто выталкивали меня замуж (почитали бы они эти строки!)

В общем, мне сделали предложение, а я – то приму его, то откажусь, то снова приму, и так несколько раз. Дело было не в том, что парень плохой, а в том, что мне никакой парень тогда не был нужен. За три года до этого я пережила несчастную любовь – но любовь с моей стороны. Меня же, как я понимаю, не любили. Это был мужчина, уже взрослый. Мне было семнадцать лет, а ему тридцать. Он не был женат.

Между нами были платонические отношения; самое большее, что мы делали – держались за руки, и то всего несколько раз. Наши встречи продолжались где-то полгода, но это не были в полном смысле слова «рандеву». Он обычно забирал меня после учебы, и мы куда-то ехали по его делам. По дороге разговаривали. Мужчина занимался мелким бизнесом, и ему нужно было встречаться с разными людьми. Когда деловая часть была окончена, гуляли по городу, сидели в кафешках и снова разговаривали.

После полугода таких свиданий он куда-то исчез, ничего не объясняя, и мне было очень плохо. Я не могла ни есть, ни пить, ни спать, ни, собственно, жить. Зимой в одежде я хотела сброситься с моста в реку. Я думала: один прыжок и всё закончится – слава богу, закончится эта жизнь! Это состояние продолжалось примерно два года. На третий я вроде отошла, стала немножко живей, но жизнь оставалась для меня такой серой… Не могу передать, какой безвкусной, бессмысленной она была. Меня ничто не радовало, не огорчало, я ни к чему не стремилась, никого не хотела видеть, и я боялась, что такой жизни впереди у меня еще много-много лет. Меня пугало, что я такая молодая. Я думала: была бы я бабушкой, тогда бы мне уже недолго осталось. По сути, у меня и было состояние бабушки. На какой-то журнальной странице я увидела старушку лет восьмидесяти, сухую, сморщенную, и подумала: это я.

На удивление, жизнь в то время я вела довольно резвую: я ходила на дискотеки, разные увеселительные мероприятия, знакомилась с парнями – у меня было много женихов! Но всё это к моей настоящей жизни не имело никакого отношения. Просто так было надо. Танцевала, потому что все танцевали, встречалась с парнями, потому что все встречались. Я не хотела этого, но один раз в каком-то журнале я прочитала советы психолога: там говорилось, что если вы в депрессивном состоянии будете замыкаться, то будет еще хуже. Вот я и развлекалась, как могла.

Дома я вела себя совсем иначе. С родителями почти не разговаривала, часами пролеживала на кровати, глядя в пространство перед собой. Я хотела только одного – чтобы меня никто не трогал. А у нас в городе в то время часто отключали электричество. Что ни вечер, отключают часа на два – в целях экономии, как нам объясняли. Мой отец всегда злился на это, ругался, выходил из себя – ему хотелось смотреть телевизор.

Зато для меня тишина была настоящим раем. Я думала: хоть бы его совсем не включали. По всему дому, по всем дворам и улицам становилось темно, исчезали краски, звуки, жизнь замирала, и я чувствовала, что пришла маленькая смерть. Мне становилось легко.

Я тогда высовывалась из окна, ложилась спиной на подоконник и смотрела на звезды. Черная тьма и звезды – звезды и черная тьма. Что еще нужно человеку? Я хотела бы лежать так часами, а лучше всего вечно.

Но я отвлеклась. Итак, мне сделали предложение, и моему отцу уже надоело, что я постоянно откладываю свадьбу. Я видела, ему было неловко перед сватами за то, что у него такая противоречивая дочь. Для торжества было все закуплено, спланировано, договорено – одного дожидались: когда эта Юля соблаговолит, наконец, принять решение.

Я чувствовала, что моему отцу и матери мой будущий муж не нравился. Да он едва ли нравился мне самой. Но родители и не подумали сказать: «Может быть, не надо»? Наоборот, все ходили вокруг меня с таким видом: ну когда уже? Теперь моя мама говорит, что он был ничтожество. Почему же она не сказала этого тогда?

В очередной мой «заскок», когда я решила, что всё отменяется, отец пришел ко мне в спальню. Он никогда раньше не разговаривал со мной, особенно на такие темы, мы были очень далеки друг от друга. А тут он спрашивает:

– Что случилось?

Я, как всегда, лежала на кровати, ни о чем не думая. Его вопрос меня испугал. Я поняла, что теперь не отверчусь, и надо что-то отвечать. Но не могла же я сказать ему, что уже третий год люблю другого, что этот другой никогда не появится в моей жизни, поэтому говорить здесь не о чем!

Отец сидел на подоконнике с каким-то залихватским видом, так, как он никогда не сидел. Во-первых, он вообще не садился на подоконник – это было в его годы по-мальчишески. Во-вторых, он так поставил ноги и руки, что я его совсем не узнала. Меня охватила жуть. Я ответила ему что-то типа: не хочу, и всё. Я не собиралась с ним объясняться. Тогда он сказал:

– Раньше я тебя любил. Ты была маленькая, веселенькая, у тебя глазки блестели, и ты была таким чудесным существом.

– А теперь ты уже не любишь меня? – спросила я.

– Как тебя любить? Ты целыми днями лежишь, смотришь в потолок, и глаза у тебя пустые. Ты оказалась пустышкой.

Я почувствовала, что это правда. Пошла к зеркалу посмотреть на свои глаза – они были пустые. Я сама от себя отшатнулась.

После этого моя свадьба пошла на лад. Я вышла замуж и благополучно через год развелась. Удивительно, но мы с моим первым мужем были очень похожи внешне, нас даже принимали за брата и сестру.

Но это еще не конец истории. Спустя несколько лет мой отец заболел смертельной болезнью, он был прикован к постели. Мать ухаживала за ним, я ей помогала. Но, знаете, я помогала как-то бесчувственно, мне не было жаль отца, я просто понимала, что это мой долг. Мы жили бедно, денег хватало только на самую скромную еду и лекарства. А отцу требовались свежие соки, фрукты и много еще чего… У меня были свои деньги (я тогда уже работала), но с родителям я ими не делилась. Я не скрывала, что у меня есть деньги, а просто вела себя так, как будто это не их дело. И вот однажды отец говорит мне:

– Юля, в городе N есть целительница, она лечит таких больных как я. Если бы отвезти меня к ней… Только нужны деньги – X гривен. Он тогда уже редко вставал, сделался слабый, покорный и говорил очень тихо, экономя силы. Я сделала вид, что не услышала.