Михаил Чуев - Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер

• Название: Роман с фирмой, или Отступные для друга. Религиозно-политический триллер
• Автор: Михаил Чуев
• Жанр: Триллер

Россия после «нулевых». Эйфория растущих нефтяных цен и легких денег закончилась. Чиновники допиливают остатки бюджета и прибирают к рукам самые прибыльные куски частного бизнеса. Инструмент передела – «Ведомство» – могущественная силовая структура с кровавыми традициями прошлого, внутри которого зреет заговор против Президента России. (Основано на реальных событиях и секретных оперативных данных.)

---

Именно его ФИО и остальные данные я нашел в третьей папке. Головнин Сергей Андреевич, год рождения 1972, Москва, гражданство РФ. Ну и так далее. Учредитель компании «Рене Сантис». Именно на него (и на его компанию) передал мне досье полковник. Только что, прямо накануне отпуска.

Во внутренний двор я вышел уже в сером гражданском костюме и выехал со стоянки надежно спрятавшись (как от дождя, так и от любопытных взглядов) за тонированными стеклами служебной машины.

Я не спеша выруливал по центру от одного переулка к другому. Самым лучшим способом продумать и «прокачать» ситуацию, сейчас для меня была именно такая незамысловатая карусель.

Я крутил и крутил руль то в одну, то в другу сторону, но чем дальше, тем движение все больше и больше вставало в глухую пробку. В надежде ее объехать я свернул в переулок – выезд из него оказался перекрыт. Тогда я сдал назад, развернулся, проехал через двор, но и это не помогло. Покрутившись, я окончательно заехал в какойто «ведомственный» тупик, заглушил мотор, выключил габариты и закрыл глаза.

Я попытался представить, как после отпуска возвращусь с далеких южных островов. Загорелый, белозубый и посвежевший, уставший от наслаждений и изголодавшийся по работе. Как, подготовившись, нагряну юридическим смерчем в Серегин офис.

«Вот так встреча! – скажет друг – Серега! – Сколько ж лет мы не виделись!» – и, улыбнувшись, протянет руку. А я в ответ протяну ордер.

Вот на этом месте у моей фантазии пробки выбило окончательно! Свет разума померк, и картина погрузилась во мрак. Придется, видимо, сразу после отпуска сдать полковнику флэшку, объяснив все как есть. Пусть поручит это расследование другому (странно, что это дело вообще ко мне попало!). А может, это все подстроено, чтобы я вот так прогнозируемо отказался и тем самым навредил своей карьере? Может, настала пора сливать меня из «экономов» и переводить еще кудато? Вопросы, вопросы!

А сам Серега! По известным причинам, я его лет восемь не видел. Каким он стал за это время?

Это сейчас я его представляю таким, каким запомнил со дня крайней нашей встречи: строящим и созидающим, энергичным и преуспевающим, все еще голодным до успеха предпринимателем. Но ведь был в жизни моего друга совсем иной период – полнейшего равнодушия и цинизма, показного нуворишества, вызванного свалившимися на него шальными деньгами, когда он сходил с ума от того, что «нечего больше хотеть». А еще раньше – когда нам было по шестнадцать и мы оба только начинали поиски себя и своего места в жизни – какие горячие споры и стычки случались у нас с ним! Как в поисках истины мы перетряхивали наследие веков и мудрецов: от Конфуция до анархистов. А ницшеанство Серега так и вовсе возвел в ранг системы мировосприятия и практики. С его помощью взрастил и развил в себе те самые способности, которые и привели его к успеху, со всей очевидной силой и одновременно уязвимостью этого итога.

А еще, несмотря на все перипетии и противоречия (несовпадение точек зрения, бурное общение с последующими перерывами по несколько лет, столкновения на почве влюбленности в одну и ту же девушку и даже драка изза нее), несмотря на все это, я по сей день попрежнему считал Серегу своим другом.

Ведь когдато он (без преувеличения) спас мне жизнь.

И тут же – воспоминания: нахлынули одно ярче другого! Тело томилось в припаркованной машине, но я уже не замечал. Отпустив настоящее, я мысленно погрузился в теплый разноцветный прилив – в прошлое.

Люда, Ницше, бакен

С Серегой мы познакомились, когда нам обоим было лет шесть или семь. Я жил с родителями в тихом провинциальном городе, на летние каникулы приезжая погостить к бабушке Тоне (маминой маме) в подмосковную деревню.

Однажды, цветущим летним утром, баба Тоня сказала, что в домике, который стоял далеко в глубине яблонего сада (она называла этот домик «пунькой»), будет жить семья.

– У них мальчик твоих годов, – сказала бабушка ставя передо мной тарелку с «любимой» манной кашей. – Познакомитесь, будете вместе играть. Вдвоемто повеселее!

Они приехали дня через три: спортивный энергичный мужчина, его жена и их сын – Сережка. Между нами, как мы тут же выяснили, было всего полгода разницы, и мы мгновенно сдружились. С того дня наша «летняя» дружба возобновлялась каждый сезон. Всем, кто хоть раз снимал в Михалево, место это нравилось настолько, что съезжать или подыскивать чтото другое никто и не помышлял.

И было отчего!

Михалево стояло на возвышенности, а еще точнее – на полуострове. Канал имени Москвы огибал деревню с трех сторон, с четвертой подступало необъятное поле, и сразу за ним начинался лес. Через лес в деревню вела единственная дорога, напрочь разбитая тракторами. Проехать по ее заболоченным рытвинам на легковой машине было в принципе невозможно. Кроме как на тракторе или бульдозере, сделать это можно было только на мотоцикле или велосипеде, то и дело слезая и обходя непролазную грязищу. Однако эти мелочи никого особенно не беспокоили – личное авто в те годы считалось недоступной роскошью.

Тем более, что существовал другой, более романтичный способ связи с «материковой» цивилизацией.

Лодки!

Лодки были у каждого. Массовые дешевые легкие «фанерки», старые просмоленные дощатые «деревяшки», дюралевые клепанные «казанки» со следами нескольких слоев краски. У двухтрех зажиточных соседей, зачаленные возле их мостков, на волнах покачивались затянутые выгоревшим брезентом настоящие моторные катера.

В Михалево иметь лодку было насущной необходимостью. Переплыть, перевезти, наловить, отдохнуть – за что ни возьмись – все так или иначе соприкасалось с водой. Просторы системы водохранилищ местами могли соперничать с разливами Волги, и без лодок было никак не обойтись.

Нам с Серегой было уже лет по 12—13, когда мы брали старенькую дедову «казанку» и, воображая себя пиратами, на веслах отправлялись «открывать» заросшие лесом, «необитаемые острова». Для нас это был особый мир – мир исключительно наших приключений, где не было места взрослым.

В течение нескольких лет подряд, на три летних месяца, Сережка становился для меня самым близким другом. С ним в компании таких же мальчишек мы резались в пингпонг на соседней турбазе, прыгали в стог сена с крыши сарая, устраивали тайники в поленнице дров, открывали штаб на чердаке, где строгали из досок самострелы. В компании пацанов всегда найдется один, кто будет вечно чтото изобретать, предлагать новое, обустраивать внутри компании особый микромир и утверждать правила. С таким заводилой можно не соглашаться, спорить и даже драться, но всегда он будет увлекать других своими безудержными фантазиями, подкрепленными фонтаном кипучей энергии. Вот таким и был Серега.

Он первым придумал всей компанией ходить на пристань встречать «Ракету» – скоростной рейсовый теплоход и второй (не менее романтичный!) способ регулярной связи с Москвой.

«Ракета» приближалась к пристани, замедлялась, крылья ее уходили под воду. С шипением и сухим стуком о черные резиновые отбойники она пришвартовывалась к пристани. Мы уже ждали. Грохотал трап, люди сходили на берег, одни с рюкзаками и гитарами, другие с сумкамитележками и зонтиками. Матрос убирал трап, взревев сиреной, «Ракета» отчаливала.

И вот тогда мы прыгали с пристани в образовавшиеся от винтов водовороты. Занятие было настолько же захватывающим, насколько и опасным. Девчонки (наблюдавшие за нашими подвигами с пристани) визжали и разбегались, когда ктонибудь из нас, выныривая, бросал в их сторону плоскую речную мидию.

В их вечно хихикающей и шепчущейся стайке выделялась одна – загорелая темноволосая Люда. В свои тринадцать, с почти сформировавшейся фигурой, через пару лет она расцвела неотразимой красотой. Люда мне нравилась той привлекательностью, которую мальчишка впервые, с удивлением для себя, обнаруживает в соседской девчонке. Она, девчонка эта, еще прошлым летом была просто товарищем по играм в пингпонг или в войнушку, а теперь чтото внутри взбудораживается, когда ты видишь, как она заходит в воду в своем новом, открытом, как у взрослых, купальнике. Как останавливается и мягко проводит ладонью вниз по бедру, повторяя его плавный изгиб, а потом, подняв руки и обнажив подмышки, перехватывает волосы резинкой.

– Ну хватит таращиться, давай ходи, – нетерпеливо толкает в плечо сосед Мишка. Ты рассеянно кроешь козырного короля шестеркой под возмущенные реплики друзей.

Игра уже не интересна. Коекак дотянув до проигрыша (буркнув чтото типа:» – Ну и жара, идем купаться?»), ты встаешь с полотенца и, лениво пожевывая травинку, не спешно спускаешься к воде. Еще немного ждешь, чтобы она отплыла достаточно и никто не смог помешать. И вот пора!