Юлия Ескина - Поздравляю: Вселенная по-прежнему расширяется! Сборник рассказов

• Название: Поздравляю: Вселенная по-прежнему расширяется! Сборник рассказов
• Автор: Юлия Ескина
• Жанр: Русское современное

Сборник рассказов, юмористических миниатюр и философско-лирических эссе. Состоит из трех частей. «Непонятки» – эссе, миниатюры и зарисовки о человеке и времени, о любви, о смысле и бессмысленности. «Если кратко» – короткие, в несколько строк, концентрированные мысли и чувства в афоризмах и миниатюрах. «Два рассказа» – «Из жизни бронжиков» – фантастический рассказ – наблюдение о жизни на одной странной планете. «Кошка Шрёдингера» – о девочке-подростке, переживающей нелегкий период в жизни.

---

…Я оставлю себе надежду только на то, что в медленной памяти этого каменного существа останется и когда-нибудь уже навсегда воскреснет пролетевшее мгновение человеческой жизни и вздох все же не сошедшего с ума от боли расстояний и расставаний человека, жившего на грани двух небольших тысячелетий…

Пока ждала такси

Я ждала такси, а в окне юный месяц царапал зимнее небо острым крылом и ждал ночи.

Земля ждала нового снега, люди ждали тепла и зарплату, ноябрь терпеливо дожидался декабря, а дети не могли дождаться нового года.

Уши ждали тишины, а взгляд – глубины зрачка напротив. Мысли ловили другие мысли, пальцы искали другие пальцы, губы молчали.

Кто-то ждал звонка. Кто-то набирал номер. Кто-то слышал гудки.

Кому-то отвечал голос. Кто-то бросал трубку. Кто-то закурил сигарету.

Он вышел на улицу. Она собрала чемоданы. Они оклеили стены в прихожей.

Где-то хлопнула дверь. Сзади взвизгнули тормоза. Навигатор сказал «поверните налево».

Вежливый автомат из телефона женским голосом бодро сообщил, что меня ожидает такси.

Театр

Понедельник, вечер, в театре почти никого. Тихо.

Входишь в зал. Поднимаешься на сцену и сразу ощущаешь, что ты не один. Что-то или кто-то дышит, шепчет, смотрит. Ощущение присутствия так зримо, что мурашки…

Стоишь за кулисами, а дыхание прерывается, как будто тебе сейчас выходить на полный зал.

На сцене декорации вчерашнего спектакля. Касаешься их рукой. Поднимаешь голову наверх. В тусклом свете дежурки едва видны колосники. Зал вот он, как на ладони. Никого в зале, никого на сцене. И не хочется уходить. Хочется присесть тут, с краю, и слушать, и слышать…

Что ты говоришь, дай расслышать…

И вот уже, кажется, слышишь и понимаешь. Шепот, голоса, смех, слёзы, аплодисменты… Ветер времени, ускользающего из пальцев. Шелест времени.

А он над временем и над тобой. И, кажется, он видит тебя насквозь, слышит скорый стук сердца, знает все твои мысли. Слегка небрежно, с высоты своего столетия, коснется он невидимой ладонью затылка, и ты исчезаешь, растворяешься в этих неслышных звуках, в этом полумраке, в этом сгущенном воздухе…

…Поговори со мной, расскажи мне свои тайны…

Поздравляю: Вселенная по-прежнему расширяется!

Выходя из дверей понедельничных будней,

не споткнись о закат, – он сегодня так близко

как соринка в глазу, заслонившая свет.

Взгляд твой если и вздрогнет,

то это не я…

Сил на взрыв не хватает. Даже во сне летаю с трудом. У деревьев, за которые хватаюсь, чтобы не упасть, какие-то высохшие ветви. Где уж тут сражаться с измерениями! Проиграв, извлекаю щепки пространства из-под ногтей и из извилин. Время, отсчитав капли в ложечку, терпеливо лечит расстояньем, которое более не ковровая дорожка, а шкаф с массой ненужных вещей и закрытой дверью как символом входа в тупик.

Поздравляю: Вселенная по-прежнему расширяется!

Успешная экспансия наружу, вспухание новыми завоеванными метрами, разрастающийся отек пространства, пытающегося вместить в себя время, нарастание процента содержания той, другой – завселенской – пустоты.

Пространство открыло для себя закон убегания, закон «от»: отстранения, отдаления, отталкивания. Оно бежит само от себя, само из себя, вовне. Быть может, это рост, а может быть, оно чуждо само себе.

Вероятно, это закон. Всё, что здесь рядом, неминуемо расстанется друг с другом, раскиданное растекающейся материей пустоты. Единственное мерило расстояния – время. Если оставаться на месте, время превратит километры в парсеки. Так же недосягаемо.

Гравитация – это пережиток прошлого. Первобытно сбиться в кучу для тепла. Та микроскопически малая точка, из которой родилась вселенная, единая душа всех, наверное, она была счастлива.

Человек не может не повторять в своем развитии Вселенную.

Время не поперхнувшись выпило мою тоску

Время не поперхнувшись выпило мою тоску и захрустело как семечками моими минутами. Тщательно прожеванные, они превращались в жидкую кашицу и стекали между пальцами. Время можно было потрогать. Но я старалась этого не делать. Если его не трогать – остается иллюзия, что оно оставит тебя в покое. Иногда только стряхивала его ладонями со своих плеч, при этом стараясь не глядеть ему в глаза. В них можно было увидеть Универсальный Закон Последней Возможности: пока не потеряешь саму возможность терять – остается надежда на то, что тебе еще есть что терять.

Я давилась своим временем как сухомяткой, я била его наотмашь, я пряталась от него в чужие времена. Оно равнодушно смотрело мимо, цепко обняв меня за плечи.

А небо тем временем споткнулось и грузно упало к моим ногам, и я с виноватой поспешностью помогла ему подняться…

Ничем не занимаюсь

Ничем не занимаюсь.

Занимаюсь ничем.

Время проходит наискосок, запинаясь о мое бездействие. Ничего не делать – это тоже занятие. Делать ничего. Производить пустоту. Каверны во времени разрастаются в черные дыры, которые вбирают в себя метр шестьдесят сантиметров, инерцию пульса и беспорядочных движений.

Время жует само себя, откусывая кусочки невоплощенных возможностей.

Свернуть время в трубочку, приставить к левому глазу, прищурить правый и посмотреть, как в замочную скважину, в вечность.

От вечности остался комариный писк в ушах. Надоело.

Выцарапываю блики образов острием по бумаге. Блики… бледные лики… тени… калейдоскоп мельтешений… Едва успев приколоть – забываю, о чем. Блики, как тени, живут недолго. Сплести эти ниточки в ковер – чего-то не хватает.

Хватаю обрывки, обмолвки, отголоски и, – через запятую, точка за точкой, – в пустоту многоточия…

Радиоприемник, никак не умеющий настроиться на одну волну. Диапазон велик, но нет фокуса, чтобы поймать и попасть в волну, увидеть море и остаться на плаву, выплыть и выплавить молекулами слов кристаллическую решетку жидкого минерала текста…

Лето!

Лето!

Лето идет, бежит, несется.

Лето кипит, бурлит, хохочет.

Лето танцует, любит, летает…

Ускользает с каждым рассветом, убывает с каждым закатом. Держи, а то упустишь. Лови, пока дается в руки. Вдыхай, пей, пой, впитывай в поры кожи. Щедрое, густое, яркое, как загар, как горсть земляники, как веснушки на носу у рыжего.

Лето, забери меня куда-нибудь, все равно куда. Туда, где травы, деревья, вода. От асфальта, от духоты, от людей… Хотя бы ненадолго, хотя бы подышать… Чтобы жить каждый миг, подробно, со вкусом, с радостью.

Как в детстве…

Лесное июльское

Чернолученские зарисовки, часть 1

…Хочу тишины. Надо повесить на грудь табличку «Хочу тишины». Почему человек всегда старается заполнить окружающий воздух вибрациями собственных звуков?..

Гуляем по сосновому бору, нашли старое полуразвалившееся здание, корпус бывшего пионерского лагеря. Рядом – умывальня, тоже покосившаяся.

Когда-то тут было шумно. Яркие майки, неутомимые детские голоса. Даже в тихий час было слышно их легкое теплое дыхание. Теперь тут развалины, и лес понемногу забирает их себе. Уже мох на крыше и трава, и сквозь окна видны сосны.

Лес уже поглотил их сонное дыхание, их сны, их загорелые поцарапанные икры и облупленные плечи. Ничего не осталось. Только смутное воспоминание тех, кто был когда-то этим белобрысым мальчишкой и той девочкой с косичкой.

Трава покрыла слоем времени площадку для игр перед корпусом. Так снег прячет под собой осень и промелькнувшее лето.

Прошлое надежно спрятано живым, спутанным, дышащим покровом настоящего. В лесу вообще нет прошлого. Лес существует только в настоящем времени. Он поглощает время. Он питается прошлым как опавшими иголками, листвой, стремительно исчезающими телами умерших животных. Лес не выносит прошлого и не хочет знать будущего. В будущем – только он сам. Везде и всегда.

Может быть, потому, что он сам – время?..

Лес, он – вообще.

В лесу как-то особенно остро чувствуешь свою частность, отдельность от него. Чувствуешь, как он пытается сделать тебя собой. Он растворяет тебя в себе. Потихоньку, незаметно. Растворяет в ладанном запахе сосновой смолы, ловит в паутинные нити, пришпиливает иглами комариных укусов, кружит голову медитативными поклонами верхушек сосен над головой. Он обступает вокруг шагами-стволами, сжимает в кольцо, расстреливает шишками. За деревьями не видно леса, смотришь вдаль, а там только коричнево-карамельные стволы сосен и обманчиво пушистые кроны. Где бор, где лес? Где целое? Где он прячется, за каким деревом, за какими травинками?