Юлий Пустарнаков - Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)

• Название: Волшебный фонарь. Хроника жизни Марины Цветаевой: от рождения до начала взрослой жизни (1892–1912)
• Автор: Юлий Пустарнаков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Это не обычная биография из серии «ЖЗЛ», а хроника жизни Марины Цветаевой с рождения до свадебного путешествия: по годам, месяцам и дням со всеми жизненными деталями, с её письмами, первыми стихами и влюблённостями. Период взросления поэта показан увлекательно и, в то же время, все изложенные факты подтверждены ссылками на первоисточники. Для широкого круга читателей, в том числе – для юношества. Фотографии в приложении из общедоступных источников.

---

Сусанна Давыдовна Мейн (урождённая Сусанна Марианна Эшлер) (ок. 1843—1919)53 – вторая жена А. Д. Мейна, бывшая бонна Марии Александровны Цветаевой, бывшая экономка А. Д. Мейна, по национальности швейцарка. Дети называли её Тьо54 (искажённое «тётя», она плохо говорила по-русски).

Июль (начало месяца)

Мейны и И. В. Цветаев вернулись в Москву.

24 июля, суббота

В Неопалимовском переулке, д. 1555 (дом Ганешина) (Москва) скончался Александр Данилович Мейн (1836—1899).

Осень

Марина впервые исповедовалась священнику, настоятелю университетской церкви Николаю Александровичу Елеонскому (1843—1910) (близкий друг И. В. Цветаева) в домóвом храме мученицы Татианы Московского университета (ул. Б. Никитская, д. 1) и на следующий день осознанно причастилась. Это запало в душу великому поэту – позднее она вспоминала о своей «первой православной исповеди» в университетском храме (автобиографический рассказ «Чёрт», 1935 г.).

Выступала, играя на рояле, в ученическом концерте перед публикой.

В четыре руки с ней играла старшая и лучшая ученица музыкального училища Надежда Яковлевна Брюсова, сестра поэта Валерия Брюсова.

Ориентировочно в этом году закончена первая стихотворная тетрадь Марины Цветаевой.

«Круглый стол. Семейный круг. На синем сервизном блюде воскресные пирожки от Бартельса. По одному на каждого.

– Дети: берите же!

Хочу безе и беру эклер. Смущённая яснозрящим взглядом матери, опускаю глаза и совсем проваливаю их, при:

Ты лети, мой конь ретивый,
Чрез моря и чрез луга
И, потряхивая гривой,
Отнеси меня туда!

– Куда – туда? – Смеются: мать (торжествующе: не выйдет из меня поэта!), отец (добродушно), репетитор брата, студент-уралец (го-го-го!), смеётся на два года старший брат (вслед за репетитором) и на два года младшая сестра (вслед за матерью); не смеется только старшая сестра, семнадцатилетняя институтка Валерия – в пику мачехе (моей матери). А я – я, красная, как пион, оглушённая и ослеплённая ударившей и забившейся в висках кровью, сквозь закипающие, ещё не проливающиеся слёзы – сначала молчу, потом – ору:

– Туда – далёко! Туда – туда! И очень стыдно воровать мою тетрадку и потом смеяться!

(Кстати, приведённый отрывок, явно, отзвук пушкинского:

«Что ты ржёшь, мой конь ретивый», с несомненным – моря и луга – копытным следом ершовского Конька-Горбунка. Что в нём моё? Туда.)

А вот образец безразмерных стихов:

Она ушла, бросая мне холодный взгляд,
Ни слезы не пролила. О я несчастный,
Что верил я пустым её словам!
Она так сладостно смеялась,
Она так нежно говорила, что я тебя люблю.
Её голосок звучал так звонко,
Так нежно звучал её голосок.
Кто бы сказал, что она не исполнит
Сердца заветный зарок?
Да, она мне обещала
Меня одного любить,
А на другого променяла.
Так ли должно было быть?

А это – откуда? Смесь раннего Пушкина и фельетона – как сейчас вижу на чёрном зеркале рояля – газеты «Курьер».

<…>

Не могу не закончить заключительным (трагическим!) стихотворением моей детской тетради. Рисунок: я за письменным столом. Лицо – луна, в руке перо (гусиное) – и не перо, а целое крыло! – линия стола под самым подбородком, зато из-под стола аистовой длины и тонизны ноги в козловых (реализм!) сапогах с ушами. Под рисунком подпись: «Марина Цветаева за сочиненьями».

Конец моим милым сочиненьям
Едва ли снова их начну
Я буду помнить их с забвеньем
Я их люблю

– Вы никогда не писали плохих стихов?

– Нет, писала, только – все мои плохие стихи написаны в дошкольном возрасте.

Плохие стихи – ведь это корь. Лучше отболеть в младенчестве.»56

«Педелем вызвано второе моё в жизни стихотворение:

Все бегут на сходку:
Сходка где? Сходка – где?
Сходка будет на дворе».57

Единственный из взрослых, кто серьёзно относился к её стихам, был Сергей Иловайский58, сын Д. И. Иловайского и его второй жены Александры Александровны Иловайской (урожд. Каврайская (Коврайская – неверный вариант фамилии59), 1859—192860). «Это, кажется, единственный человек за всё моё младенчество, который над моими стихами не смеялся (мать – сердилась), меня ими, как красной тряпкой быка, не вводил в соблазн гнева…»61

1900 год

С мая по часть сентября Марина и Анастасия Цветаева живут в Тарусе.

Отдыхая на даче в Тарусе, ездили в гости в Борок62 – имение художника Василия Дмитриевича Поленова. Эта усадьба находилась за Окой около села Бёхово.

В гостях у Цветаевых в Тарусе полтора летних месяца были Сергей и Ольга63 Иловайские.

В Тарусе с 1900 года64 постоянно жила С. Д. Мейн.

17 ноября, пятница

Письмо М. А. Цветаевой к В. Ю. Зограф-Плаксиной на открытке с портретом Ференца Листа: «17 ноября 1900

Дорогая Валентина Юрьевна, сегодня я посылаю Мусю только на урок solfeggio, так как я всю эту неделю была больна инфлюэнцой и Муся потому не играла вовсе. Solfeggio она кое-как выучила и на урок явиться всё-таки может. Если вы будете так добры, прослушайте только сонатину и этюд наизусть – больше она ничего не играла. Сегодня она при мне усердно повторяла сонатину и этюд. С завтрашнего дня начну снова заниматься с ней. Крепко целую вас. Привет Александру Леонтьевичу и девочкам. Ваша М. Ц».65

1901 год

8 января, понедельник

Письмо М. А. Цветаевой к В. Ю. Зограф-Плаксиной на открытке с портретом Рихарда Вагнера: «8/I/1901

Дорогая Валентина Юрьевна, сердечно поздравляю Вас и всех Ваших с Новым Годом. От души желаю Вам всего, всего лучшего. Сегодня мы с Мусей на урок не явимся – это день рождения Лёры, которой сегодня минуло 18 лет. Кроме того у нас гостит моя Тётя, а потому праздники у нас ещё не кончились. Но есть и ещё причина – очень мало успели мы с Мусей сделать за праздники, а потому явиться совсем стыдно. Постараемся к пятнице приготовиться. Вале и Дуняше прошу передать прилагаемый свёрточек. Сердечно Ваша М. Цветаева».66

1 февраля, четверг

Письмо М. А. Цветаевой к В. Ю. Зограф-Плаксиной на открытке с портретом Георга Фридриха Генделя: «Дорогая Валентина Юрьевна, посылаю Вам одну контрамарочку обратно, так как кроме меня с Марусей никто поехать сегодня не может. Может быть, Вы успеете ещё передать её кому-нибудь? Сердечно целую Вас. Преданная Вам М. Цветаева. 1-го февраля 1901 г.».67

1 апреля, воскресенье

Письмо М. А. Цветаевой к В. Ю. Зограф-Плаксиной на открытке с портретом Карла Марии фон Вебера: «Христос Воскресе, дорогая Валентина Юрьевна! От души желаю вам и всей вашей милой семье здоровья, радости и счастья! Искренне любящая вас М. Цветаева. 1-го апреля 1901 года».68

С апреля по сентябрь в Тарусе, на даче.

14 июня, четверг

И. В. Цветаев назначен на должность директора Московского публичного и Румянцевского музеев (приказ министра народного просвещения №16343 от 23 июня 1901 г.).

Осень

Марина Цветаева поступила в приготовительный класс IV женской гимназии близ Кудринской площади (ул. Садовая-Кудринская, д. 3).

«Помню, восьми лет в приготовительном классе IV гимназии.

Нужно было написать несколько примеров подлежащего и сказуемого (а м <ожет> б <ыть> чего-нибудь другого!)

Напр <имер>: собака лает, кошка ловит мышей и т. д.

И столь велико уже тогда было во мне отвращение к общим местам, что я на слово «мельник» (мельник – конечно – мелет муку!) написала:

– «Мельник играет на виолончели»».69

Была блестящей ученицей, хотя и не любила школу. Большого количества школьных подруг у неё не было. Дружила с ученицей Несмеяновой.

Отличные успехи и в музыкальном училище, учёбу в котором окончила до 1902 года.

В очерке «Наталья Гончарова»70 Марина Цветаева пишет о том, что художница Наталья Гончарова, будучи ученицей выпускного класса IV женской гимназии, однажды провожала её, ученицу приготовительного класса, из гимназии до дома (Наталья Гончарова жила в доме №7 в Трёхпрудном переулке). При этом в скобках указывает, что, может, этого и не было. И действительно, этого не могло быть, так как Наталья Сергеевна Гончарова окончила гимназию в 1898 году.

У сестёр Цветаевых новая гувернантка – русская немка Мария Генриховна (дети прозвали её «Киска»).

1902 год

1 января, вторник

Письмо Сергея Иловайского матери А. А. Иловайской: «Вечером мы71 пошли к Цветаевым (они звали нас) встречать Новый год. Папа остался дома. У Цветаевых, кроме нас двух, посторонних не было. Несмотря на это, небольшой стол был убран довольно празднично и нарядно. Сначала дамы (Лёра, Оля, Маруся, немка и Марья Александровна) гадали над разной пачкотнёй. <…> Затем к 12 часам сошли из Лёриной комнаты в залу к столу. Откупорили бутылку шампанского и, когда пробило 12, стали пить и поздравлять. <…> Затем ужинали. Значит, за столом были Ив. Вл., Мар. Ал., Лёра, Немка, Оля, Маруся, Андрюша, Гуляев72 и я. Ели закуски, ветчину, заливного поросёнка со сметаной и хреном, колбасу, ещё что-то, фрукты и сыр. Пили мускат. Я выпил бокал шампанского и стакан гензевейну и остался трезв.