Владимир Гурвич - Анна Каренина. Вариант ХХІ века

• Название: Анна Каренина. Вариант ХХІ века
• Автор: Владимир Гурвич
• Жанр: Современные любовные романы

Роман Льва Толстого «Анна Каренина» – один из самых известных и популярных в мире. Написанный во второй половине ХIХ столетия он целиком и полностью вписан в эту эпоху. Герои произведения ведут себя, мыслят в полном соответствии с тем временем, в котором живут. Авторы романа «Анна Каренина. Вариант ХХI века» решили поставить творческий эксперимент – перенести героев повествования в ХХI век. За прошедший период многое изменилось в мире. Большинство из тех проблем, которые решали персонажи Толстого, были либо решены временем, либо кардинально переформатированы. Зато появились новые. Как сложатся судьбы и отношения между действующими лицами книги в этих принципиально иных условиях?

---

XV

Вронский прибыл на вокзал минут за десять до прихода Сапсана. Встречающих было много, и он двинулся в плотной толпе людей к перрону. Если быть честным, а Вронский по-возможности старался быть честным с самим собой, он бы предпочел это утро провести как-нибудь иначе. Голова была тяжелая. И не удивительно, если иметь в виду, сколько он вчера выпил в клубе и в каком часу лег спать. Но все неприятности стоили того, он с удовольствием вспоминал свою ночную знакомую. Да, таких женщин не так уж и много, умеет она зажигать. Жаль только, что в самый последний момент неожиданно ускользнула от него, когда он уже был готов везти ее в свое холостяцкое гнездышко. Почему она так неожиданно скрылась, Вронский не понимал. Хуже всего, что эта неудача еще не зарубцевалась в душе, напоминала о себе неприятными воспоминаниями. Может, стоит еще раз сходить туда и попытаться ее найти?

Он стал размышлять на эту тему. Но в его мысли вклинился чей-то голос.

– Вронский, Алексей! – услышал он.

Вронский посмотрел по сторонам и буквально в нескольких шагах от себя обнаружил Степана Облонского, мужа сестры Кити. Они были не слишком хорошо знакомы, виделись пару раз у Щербацких. Он оставил у него какое-то неопределенное впечатление – человека без стержня. А таких Вронский не слишком жаловал, такие люди подобно флюгеру, поворачиваются вместе с ветром. На них в серьезных делах опасно положиться; ветер сменится – и они предадут. Впрочем, к счастью никаких дел у него с ним и не предвидятся. Что же касается просто общения, то почему бы и не поговорить, в этом плане он вполне приятный собеседник.

– Стива, здравствуйте! Рад вас видеть. Что вы тут делаете?

Облонский загадочно улыбнулся.

– Встречаю женщину, – ответил он.

– Вот вы какой! – воскликнул Вронский, но не в осуждении, а просто так, лишь бы как-то отреагировать на его слова.

– И какую женщину, умницу, красавицу. Таких мало на свете.

– Да? – Вронский был слегка заинтригован. – Интересно было бы взглянуть хоть бы одним глазком на такое чудо.

– Сейчас взгляните. И спорим на все, что угодно, не останетесь равнодушными.

– Хорошо, посмотрим, кто эта ваша дама сердца.

Облонский тихо вздохнул.

– Увы, это не дама сердца, хотя все, что я о ней только что говорил, святая правда. Это моя родная сестра Анна. А вы кого встречаете?

– Маму.

В этот момент показался поезд. Его обтекаемое тело быстро приближалось к перрону.

– У вас какой вагон? – поинтересовался Стива.

– Пятый.

Облонский немного удивленно взглянул на Вронского.

– Как ни странно, но и у меня пятый. Наши дамы прибывают в одном вагоне.

Вронский и Облонский вошли в вагон. И почти сразу обнаружили двух дам, они сидели на соседних креслах, и о чем-то говорили. Завидев мужчин, почти одновременно вскрикнули:

– Алеша! – раздался немного скрипучий голос матери Вронского.

– Степа! Рада тебя видеть, – произнесла с улыбкой Анна.

Анна и Вронский одновременно посмотрели друг на друга. Вронский подумал, что Стива не преувеличивал, живописуя достоинства своей сестры. Действительно очаровательная женщина. И с каким вкусом одета!

Стива и Анна поцеловались в щеку.

– Да, Аннушка, познакомься, это Вронский, он дипломат. Мы с ним иногда встречаемся у Щербацких.

– Алексей Кириллович, можно просто Алексей, – представился Вронский.

– Анна Аркадьевна. Можно просто Анна, – чуть-чуть насмешливо улыбнулась Каренина. – А мы с вашей мамой почти целую дорогу говорили только о вас.

– Да, это так, – подтвердила Вронская. – Я жаловалась Анне Аркадьевне на тебя, что ты не хочешь жениться и подарить мне внука, а можно и двух.

– Я хочу жениться, мама, – возразил Вронский. – Просто пока не встретил ту, которая бы побудила бы меня сделать конкретные шаги.

– Вот эти слова я слышу от него уже много лет, – пожаловалась Вронская Анне. – Подскажите, милая, что с ним делать?

– Пусть останется все, как есть, – со смехом ответила Анна. – Однажды он встретит такую женщину.

– Милые дамы, пора срочно покидать вагон, – вмешался в разговор Стива. – Мы и так тут остались одни.

Мужчины подхватили чемоданы своих дам и все вышли на перрон.

Они уже направились к зданию вокзала, как вдруг раздался какой-то шум, целый отряд полицейских промчался мимо них.

– Алеша, что случилось? – с тревогой спросила мать.

– Не знаю, идите в здание вокзала и подождите меня там. А я попробую узнать, в чем дело?

Вронский вернулся к ним минут через пятнадцать.

– Ну что? – почти одновременно спросили обе женщины.

– Кажется, поймали террористку, у нее был на себе пояс шахида. Я сам видел, как его снимали саперы.

– Она хотела нас взорвать? – с испугом воскликнула Вронская.

– Возможно, – сдержанно подтвердил сын.

– Нас могли убить, – повернулась Вронская к Анне.

Анна стояла молча, она слегка побледнела и смотрела на Вронского.

– В наше время это обычная вещь, теракты происходят во всем мире, – пожал плечами Вронский.

Его мать все никак не могла успокоиться, она что-то испуганно говорила, Анна обняла ее за плечи.

– Прошу вас, успокойтесь, ничего же не случилось с нами. Все живы и здоровы. Лучше пойдемте быстрей отсюда.

– Конечно, – подтвердил Стива, – самое лучшее сейчас – это уйти с вокзала. – Я на машине, вас всех повезу.

Все четверо быстро направились в сторону привокзальной площади.

XVI

Долли сидела в гостиной и наблюдала, как Гриша занимается музыкой. Она не пускала его гулять, пока он не отыграет обязательные два часа ежедневных занятий. Долли знала, что Гриша ждет не дождется, когда же истекут эти ненавистные сто двадцать минут, и он сможет, наконец, убежать на улицу. До конца занятий оставалось совсем немного, но Долли была неумолима: он должен был отыграть все положенное время. Гриша нажимал пальчиками по клавишам, но, несмотря на свои старания, все равно сбивался. Взяв не ту ноту, он тут же поправлялся, но попадал в такт со второго, иногда с третьего или четвертого раза. Долли жутко раздражали его ошибки. Она находила игру сына глубоко символичной. Вот точно также звучала мелодия их брака со Стивой: коряво и фальшиво.

Отчего, почему так произошло? Долли пыталась найти ответы на эти вопросы все дни, после того, как она уличила мужа в измене. Как только прошли первые волны эмоций гнева, ненависти, обиды и злости, она попыталась разобраться в чем причина ее несчастья, откуда проистекают его корни. Долли крутила эту проблему и так и эдак и каждый раз приходила к одному и тому же выводу: она не виновата. Она все сделала для того, чтобы стать для Стивы образцовой женой. Пять детей ему родила и не потому, что так страстно хотела стать матерью. А только для того, чтобы привязать к себе мужа, как можно крепче, сделать их связь практически нерасторжимой. Сама по себе функция деторождения не была для нее насущной потребностью, а представлялась скорее неотъемлемой частью роли жены. Ее же внутреннее стремление быть супругой, напротив, воспринималось ею, как жизненно важная необходимость. Сколько Долли себя помнила, она всегда желала в первую очередь лишь одного – быть женой. С самого раннего детства в отличие от своих подруг, с увлечением играющих в дочки-матери, катающих своих кукол в коляске или кормящих и укладывающих спать своих «детей», Долли никогда не испытывала потребности в подобных играх. Она играла в другую игру. Уже в дошкольном возрасте маленькую Долли можно было увидеть дома, провожающую или встречающую своего отца с работы. Стараясь быть, «как большая», она сопровождала отца до двери, ощущая и воспринимая его, как супруга. Часто именно Долли дарила свой поцелуй, спешащему на службу Щербацкому вместо матери, которая в это время была занята с младшей дочерью.

Долли поливала цветы, чтобы пришедший с работы отец похвалил ее, или подавала на стол обед, потому что папа был голоден. В такие минуты она представляла себя маленькой хозяйкой своего дома, бессознательно вытесняя родную мать с ее законного места. Позднее, став девушкой это неистовая потребность найти своего супруга подтолкнула ее к раннему браку. Ее инстинкт замужества просто зашкаливал. Магнит страстного желания выйти замуж очень быстро притянул в жизнь Долли потенциального мужа, несмотря на сильное сопротивление матери, которая не хотела отпускать дочь от себя так рано, Долли настояла на этом супружестве, пригрозив, что убежит из дома или выйдет замуж за первого встречного, если она откажет ей в своем родительском благословении. Матери пришлось покориться.

Сыграли свадьбу, и Долли стала законной женой своего супруга. Как она была счастлива! Стива Облонский сделался ее обожаемым мужем. Свой союз с ним она почитала, как священный. День своего бракосочетания Долли считала самым значительным в своей жизни. Теперь она стала женой, что означало осуществление ее желания настолько долгого, насколько помнила она себя. Ее стремление к целостности через этот союз, наконец, было удовлетворено. Оставалось служить своему мужу верой и правдой, что Долли и делала. Она получала удовольствие, делая супруга центром своей жизни.