Ирина Туманова - Однажды в Одессе

• Название: Однажды в Одессе
• Автор: Ирина Туманова
• Жанр: Любовное фэнтези

За окном светило солнце, за окном плескалось море, и две легкомысленные путешественницы влюблялись в Одессу, которая приготовила им немного наказаний за преступное легкомыслие… Красиво отдохнув подруги собрались домой, но не нашли своих вещей в ячейке камеры хранения. Без вещей, без денег, без паспорта и без билетов им не суждено покинуть прекрасный, но славно-криминальный город у Черного моря. Спасение утопающих по своей вине – дело рук самих утопающих… И легкомысленные барышни становятся агентами наспех созданного детективного агентства – «Однажды в Одессе». Красивый план слежки вокзального вора и не менее красивый, но незаконный возврат своих вещей. Одесские агенты почувствовали азарт охотничьих собак, которые поскуливают в нетерпенье, учуяв след жертвы. Им бы благополучно вернуться домой, но ещё один непродуманный поступок оставляет их в плену на порочной даче на неделю самых недетских развлечений. Что сделало их злыми и еще более азартными охотниками за порочными людьми. И по приезду домой они открыли своё игрушечное агентство, которое ловило не игрушечного маньяка, оказавшегося любимым мужчиной одной из легкомысленных подруг. Наживкой для маньяка стала дерзкая и красивая Ольга, имеющая кроме эффектных платьев в своем гардеробе «черный пояс».

---

Слыша, как тёмное пиво булькает уже в горле, ища хоть какого-нибудь выхода, Оля решилась отвлечь внимание подруги вопросом:

Свет, ты мне ничего не хочешь сказать?

Света сильно удивилась загадочному вопросу, подумала с полсекунды, и нашла, что сказать:

Оль, мы в Одессе, я балдею!

Я тоже, – угрюмо процедила Оля, думая совсем о другом.

Рад, что помогаю вам в этом, – влез в разговор вежливый юноша.

Прогулка по любимому городу всё никак не заканчивалась. Оля теряла последнее терпение. И, наконец, потеряв его, а вместе с ним и правила хорошего тона, она спросила у восторженного юноши нечеловечьим голосом, перебив его в самом возвышенном месте:

Разрешите полюбопытствовать – а где же прячется то неказистое одноэтажное здание неизвестного архитектора?

Юноша неприятно удивился странному вопросу невпопад:

– Простите, я не понял?

Подругу выручила Света, она всё-таки поняла Ольгу – сказались годы совместной дружбы.

Оля пытается узнать, где вы прячете туалет для гостей города? – внесла ясность догадливая и бесцеремонная Светлана.

Ни где мы его не прячем, – растерялся местный житель. Но, сообразив, что для Оли этот вопрос имеет колоссальное значение – предложил, смущаясь. – Я могу вам показать агентство, где я работаю, оно находится в старинном здании… там как раз есть туалет. Это недалеко.

Вот и прекрасно! Веди же нас туда скорее! Я горю желанием лицезреть ваше агентство! – пришпоривала Ольга тщедушного коня.

Здание и в самом деле было старинное, в пышном стиле барокко. Но ни замысловатые и помпезные детали архитектуры привлекли внимание Светланы, ей показалась неуместной вывеска.

– Детективное агентство «Однажды в Америке». – прочитала она. – Какая нелепость! То же самое, что на Лувре табличка «Районный суд». И почему в Америке? Ведь мы-то с вами не в Америке.

Молодой агент встал на защиту своей конторы:

– Вот будешь директором своего агентства – называй, как хочешь.

– Вот уж вряд ли! Вот уж нет! Не мой конек, не моя стезя, – уверенно смотрела Света в будущее, готовая дать голову на отсечение, что не случится в ее жизни таких чудесных метаморфоз.

Посетив туалет нелепого агентства, Оля вернулась в строй как будто даже помолодевшей и вновь с горячим интересом ко всему живому и окружающему.

– Ну что ж, я сделала свои неотложные дела «Однажды в Америке», теперь вернемся в Одессу.

В девичьей памяти не отложилось ничего, связанного со старинным зданием в барочном стиле, на фасаде которого предупреждающе горела вывеска: «Внимание! Будьте осторожны!»

Томный вечер уже подходил к концу, собираясь с минуты на минуту перейти в еще более томную ночь, когда уставшие подруги вернулись в свой номер. На завтра от встреч с тщедушным детективным агентом решено было отказаться, ровно, как и на все последующие дни.

– Мавр сделал своё дело, мавр может уходить, – сказала Ольга.

– Да, пускай идет. Не наш типаж.

Теперь гулять по городу они будут так же целенаправленно, но без сопровождения, которое могло бы уберечь их от ошибок.

Полуденное солнце пекло яростно и немилосердно, оставляя на незагорелых плечах и носах малиновые пятна ожогов. Те, кто уже успел надеть броню из защитного пигмента, потирали загорелую кожу и старались поскорее укрыться от раскалённых солнечных лучей.

Над Привозом висел сплошной базарный гул. Голоса торговок сливались в единый неразличимый рокот. Лишь изредка из него вырывались особо звонкие рекламные вопли:

А кто забыл домой баклажаны?!

Зелень, зелень! Продаю зелень! Дёшево! Ниже курса! – надрывалась грозная дама с жидким пучком петрушки.

Семачки! Соленые! Жареные! Заразительные! С большими бульбачками!

В колбасных рядах работали безжалостно, как мясники. Били по самому больному:

Дама, я не пОняла? Или вы опять хотите скандала со своим благоверным?! – неожиданно и прямо в лоб задала «колбасно-копчёная» торговка неприятный вопрос.

Пышная дама, которая, судя по утверждениям всезнающей работницы прилавка, ежедневно изводила мужа безобразными сценами, затормозила резко и застыла как вкопанная, изумлённо глядя на прорицательницу. Ну, разумеется, ей не хотелось опять скандалить со своим стареющим супругом. Ей не хотелось опять и снова изгонять беса из его 50-летнего ребра. Дородная мадам прожила с ним 25 не вполне счастливых лет, отдала ему, как водится, молодость и здоровье. А взамен получила 4 аборта, потрёпанные вечными изменами нервы и никому не нужные жировые отложения по всему телу. А всё потому, что после ежедневных скандалов расстроенная дама мела со стола всё, что можно было съесть сразу, без предварительной обработки.

Нет, не хочу, – честно призналась она первой встречной, надеясь на то, что уже сейчас получит чудодейственный рецепт приворотного зелья.

Так чего же вы проходите мимо этой зверско-копчёной колбасы?! – возмущённо недоумевала женщина из-за прилавка.

Доверчивая дама конфузливо улыбнулась, выдавила из себя три неискренних смешка… и купила-таки палочку зверско-копчёной колбасы.

А солнце продолжало жадно вылизывать голые участки тел, приговаривая жарким шёпотом: «Кто не спрятался – я не виновато…»

Тёмно-шоколадные подруги укрылись под навесом, пристроившись в самый хвост не очень длинной, но медлительной, как больная черепаха, пёстрой очереди, которая состояла сплошь из отдыхающих граждан, одетых как можно легче и разноцветней.

На прилавке томно развалились подернутые нежным пушком персики, каких-то невероятных, космических размеров. Мимо них трудно было пройти, поэтому хозяйка сельскохозяйственного чуда могла позволить себе стоять тихо, не надрывая связки. Она даже изредка покрикивала на очарованных покупателей, не дозволяя им прикасаться к мягким, бархатным бокам.

Жара топила и выпаривала пот. Мозги соображали вяло, и Оле становилось уже безразлично – купят они эти пушистые колобочки или нет. Из очереди они не уходили только потому, что не охота было вылезать на открытое злое солнце.

Но вот очередь иссякла, притом иссякла несколько обидно – подруги так и остались стоять последними в хвосте. Они стояли как прокажённые, отпугивая неизвестно чем потенциальных покупателей сельскохозяйственного чуда. И тем возмутительней выглядел поступок обнаглевшего молодого человека, собиравшегося пристроиться перед ними.

«Однако, парниша – хам. Прёт нагло, видимо давно не били, – анализировала Оля, – Судя по прикиду – местный. Нехорошо… Ну да ладно – спишем на то, что в семье должен быть хоть один урод. Или я ошибаюсь? Нет, вряд ли, сразу видно, что местный: такая жара, а он ни в шортах – это раз; ни в сланцах – это два; кожа средней степени загара – три; гуляет налегке – без огромной сумки для продуктов – это уже четыре, и пятое – самое неприятное – ведёт себя важно, по-хозяйски… И глазёнками шныряет по сторонам…»

Не успела Ольга провести аналогию между шныряющими глазёнками и профессиональной деятельностью явно местного товарища, как последний, опередив Ольгу, сам раскрыл свои карты.

Молодой человек вытянул вперед правую натренированную руку, на конце которой торчали на удивление длинные, гибкие пальцы, и ничуть не смущаясь, запустил две подвижные «гусеницы» в сумку впереди стоящей женщины. А женщина продолжала увлечённо торговаться за копейки, в то время как могла потерять всё.

Оля опешила от такой неприкрытой наглости и от недостатка профессионализма рыночного «щипача». Откровенная халтура сильно раздражала.

Эй, аллё, ну чего же вы так бессовестно? – не выдержала Оля.

Тебе это надо?! – зло прошипел халтурщик, игнорируя Олин вопрос.

Конечно не надо. Но наглеть-то зачем? – громко ответила Оля, привлекая внимание Светы.

Та быстро сообразила, в чём суть конфликта:

Положи кошелёк! Сейчас народ соберём.

Су-у-ки, легавые… – с чувством обозвал он неравнодушных подруг.

Тут женщина, выбирающая персики, наконец-то догадалась, что невнятный разговор за спиной касается её большого кожаного кошелька. Она быстро развернулась и заголосила дико, заглушив базарный гул:

Вора держите!!!

Ловите его! – заулюлюкала Света.

Бейте его! – по-доброму предложила Ольга.

Оглушенный и напуганный вниманием, любитель чужих кошельков не стал дожидаться, что же будет дальше – просто крики и словесные оскорбления, или подоспевшие на помощь мужчины без лишних фраз набьют его по лицу – самой оберегаемой части тела (после пальчиков, разумеется). Чистая и непобитая физиономия служила отвлекающей вывеской, убеждающей граждан и гражданок в честных, благородных намерениях его владельца. А если морда вся расквашена и честные глазки утопают в сине-зеленых фонарях, то ни о каком доверии (со стороны потенциальных жертв) и речи быть не может. А это неделя, как минимум, простоя, плюс физические страдания. Хотя это как раз-таки и минус. Но девчонки, без сомнения, суки, им-то какое дело до чужого кошелька?