Сергей Ильичев - Ангелы церкви

• Название: Ангелы церкви
• Автор: Сергей Ильичев
• Жанр: Русское современное

Это книга о наших с вами современниках – священнослужителях Русской Православной Церкви, о тех, кого называют Ангелы Церкви. Вам предстоит погрузиться в их непростые судьбы, обрамленные в литературно-художественном изложении. Здесь и бывший десантник, ставший сельским батюшкой, и иподьякон Святейшего Патриарха, и даже клоун, который не иначе как Промыслом Божьим становится в один ряд c воинами Иисуса Христа и Домостроителями тайн Божьих. Правда, мы должны признаться, по большей части все же это собирательные образы и довымышленные истории их взлетов и падений, которые свойственны каждому из нас, ибо изначально они такие же люди, как и все мы. А отличает их от нас обязанность служения Истине. И эти соработники Бога также подвергаются искушениям и нападкам, как людским, так и мистическим. Другое дело, как они эти искушения судьбы преодолевают. Об этом и повествует наша книга.

---

Игумен Георгий вошел в алтарь и, как научил его служка, трижды перекрестившись, сначала опустился на колени пред престолом. А затем подошел под благословение к правящему епископу.

Владыка был уже в годах, зрением слабоват, но очки надевал лишь, когда брал в руки Богослужебные книги. А потому образ демобилизованного по ранению игумена был для него слегка размытым…

Владыка и братья уже причастились Святыми Дарами, и пришло время произносить традиционную проповедь.

– Собрат наш, Георгий, – обратился к нему Владыка. – Ты только что вернулся с полей войны, выйди, порадуй людей своим возвращением и молви народу назидательное пастырское слово…

Георгий склонил в послушании голову, и Владыка его благословил. После чего направился было к выходу из алтаря. Но тут ему вновь помог все тот же послушник, вовремя подсказав, в какую дверь следует выходить, и уже далее проводил его до самой солеи и чуть ли не поставил, развернув лицом ко всему честному и верующему люду. А сам тут же удалился…

И тут наш Георгий увидел целое море устремленных на него человеческих глаз. И он вспомнил свой цирк, и арену, и любимых зрителей. Казалось бы, то же самое. Арена, люди… Вот только глаз своих зрителей он почему не мог вспомнить. И силился, да не смог. Зато глаза людей, стоявших сейчас перед ним в храме, проникали в самую душу. Они излучали неведомое ему ранее ощущение некой напояющий теплоты. Он вдруг увидел еле уловимые воздушные потоки, пропущенные не иначе как через их сердца, а затем исходящие уже из глубины глаз, слепящими взор монаха золотыми нитями. И они, эти нитевые потоки, устремленные со всех сторон в его сторону, переплетаясь между собой, уже окутывали стоявшего на солее священника, словно младенца в колыбели, своей искренней любовью и устремлялись далее к кресту, который он высоко держал в своих руках. Крест и вбирал в себя эту единою, соборную, устремленную к Богу и освященную общей молитвой, все собой оживотворяющую силу человеческой любви. А уже затем делился ею же со всеми прихожанами, прикасающимися в своем поцелуе к кресту после совершения Божественной Литургии, щедро раздавая каждому потребные и необходимые ему силы для свершения уже своих земных подвигов.

Так вот почему глаза воцерковленных людей светятся, а в других потаенный мрак. Вот, вероятно, отчего от одних глаз веет теплотой, а взгляд других людей своей холодностью убивает все живое вокруг.

Все это увидел и понял Георгий так, как будто кто-то раскрыл перед ним первую страничку великой и вечной книги христианских церковных таинств.

Игумен Георгий почувствовал эту любовь, которой щедро делились с ним люди, и это напомнило ему сказку из его детства о «живой воде», дающей новую жизнь богатырю земли русской перед его главным в жизни поединке с силами зла.

«Ну вот только что я скажу им в ответ? – стоял и думал Георгий – Где найду те слова, что они ждут от меня и которым поверят эти стоящие передо мной люди, впитавшие веру в Бога сызмальства? Не ведаю. А потому и робею… Господи, помоги!»

И начал свою первую в жизни проповедь:

– Братья и сестры мои, – волнуясь, произнес отец Георгий начальные слова. – Я был там, где погибали мужья и отцы ваши. Поверьте мне, они умирали достойно, как герои. Вечная им память.

Почему же, спросите вы меня, Господь попустил эту жестокую и страшную войну? В трудную минуту, сидя в окопах, я часто задавал себе этот вопрос. И вот как бы я мог на него ответить… С народом нашим, как с героем из сказки о снежной королеве, случилась беда. Миллионы крупинок разбитого кем-то зеркала по имени «зло» разлетелись по всему миру, попадая в глаза и старому, и малому, сковывая наши сердца ледяным страхом. Всего лишь один кусочек льда… И мы вдруг разом просто забыли про Творца…

А в алтаре уже шла несогласица.

– Это не он! – утверждал протодьякон Николай

– Как же не он, если все при нем? – не соглашался с ним протодьякон Михаил.

– Вспомните, какими нравоучительными и книжными были его проповеди, – настаивал Николай.

– Да ты их никогда и не слушал, – парировал в ответ отец Михаил.

– Да успокойтесь же вы ради Бога, давайте сначала послушаем, что он говорит, – прервал их обоих архиерей.

Игумен Георгий продолжал:

– Жертвенность испокон веков была уделом людей сильных. Но жертва жертве рознь. Когда успеха и награды ради жертвуют сотнями чужих солдатских жизней – это преступление. А когда воин прикрывает своей грудью друга – это подвиг. Когда ты жертвуешь ради ближнего половиной своего пайка – это благо. А если наворовал и хочешь повязать ближнего своим же грехом, предлагая ему часть ворованного, – это грех. Война всех нас закалила как металл. Да, била, да, ломала, калечила, выбивая сам дух из наших тел, а в результате придала новую, более стойкую форму и необходимые бойцовские качества. Она разрушила наши города, сожгла села. Но зато очертила перспективы нового строительства и сам смысл будущего существования. На своем пути война расставляла себе вехи, а теперь они же стали нашими ориентирами на пути к Победе. И Победа будет за нами.

Однажды в госпитале я услышал рассказ одного раненого солдата по имени Петр. Он вспоминал об одном жестоком бое, который стих только к вечеру. Вся ничейная полоса покрылась тогда телами убитых – и наших, и немцев. Бойцы отдыхали. Петр закурил, а его товарищ, Иван Божков, отошел было в сторону, а потом возвращается к нему и тихо говорит:

– Петя, там женщина плачет…

А Петр ему отвечает: откуда на поле боя женщине взяться.

Однако прислушался. Слышит, и вправду плачет женщина. Надели они каски на голову и вылезли на бруствер. Туман уже по земле стелется. А в тумане, по ничейной стороне в их направлении идет женщина. Наклоняется над убитыми и плачет…

Вылезли они тогда из окопа уже во весь рост, смотрят, и немецкие каски надо окопами торчат. Видно, и они тоже ту женщину видят, и плач ее слышат.

– Она плакала так, – рассказывал Петр, – что в душе все у меня переворачивалось. А туман, словно саваном, укрывал всех погибших.

И тут Петр переходит в своем рассказе к самому главному.

– Женщина та, – говорил он, – шла в темной и длинной одежде. Но уж больно высокая была. Раза в два выше обычной женщины. Дошла она до наших окопов. Остановилась. Плакать перестала и поклонилась в нашу сторону…

– Пресвятая Богородица!… – раздался чей-то женский голос в тишине.

– Сама Богородица в нашу сторону поклонилась! – уже волной пронеслось по рядам.

– Победа за нами будет! – радостно подхватили окончание рассказа священника православные люди, находящиеся в храме.

И когда они немного успокоились, отец Георгий продолжил:

– Главное же наше с вами оружие – это не пушки и патроны. Наша сила во всеосвящающей христианской любви. А потому любите друг друга и молитесь за ближних своих. Берегите немощных. Помогайте тем, кого война оставила без крова, не ожидая за это воздаяния. А главное, – чаще и больше улыбайтесь. И победа обязательно будет за нами.

И вдруг сам улыбнулся.

Словно искорка прошла по рядам. Печаль уступила место радости. Тревога – надежде. Видя его детскую улыбку, огромные глаза, полные любви, люди буквально воскресали на глазах.

Он заканчивал свою проповедь словами:

– Ниспосланное на нас тяжелое испытание и его очистительный огонь, понесенные жертвы помогли всем нам пробудиться от мертвого и греховного сна, полного лжи, которым столько лет были опутаны наши умы и сердца. Сегодня мы вновь вспомнили Отца, который все эти годы терпеливо и с любовью ждал, когда же мы сделаем свой шаг ему навстречу. И вот теперь мы снова вместе…

– Какой-то он после ранения странный, на себя не похожий. Вы-то, как считаете? – спросил обоих дьяконов Владыка.

– После ранения многие блаженными становятся, – поддержал архиерея протодьякон Николай.

– А может, отослать его куда подалее, пусть на своем хуторе и дальше сидит? – то ли спросил, то ли предложил уже Михаил.

– Ссылать нельзя. Смотрите, как просто и доходчиво говорит он с народом. И они его понимают. Может, так и должно говорить с людьми в трудное время – на их же языке… А то, что он не от мира сего… Это даже для нас благо. Вот что мы сделаем. В Заумчинском монастыре среди братии до сих пор спор идет, все никак настоятеля себе не выберут. Вот и направим к ним настоятелем игумена Георгия.

И все согласно закивали головами.

* * *

После окончания службы, уже на крыльце храма, большая толпа прихожан все никак не хотела отпускать от себя отца Георгия.

Когда люди разошлись, то к нему подошел уже знакомый послушник.

– Спасибо тебе, что выручил меня сегодня… – сказал ему Георгий, протянув руку.

– А вы насчет контузии пошутили, да?

– Нет! Я действительно ничего не помню ни в службе, ни в церковной жизни…

– Кстати, я невольно услышал разговор Владыки. Вас хотят сделать настоятелем Заумчинского монастыря… Возьмите меня с собой, я вам еще пригожусь.