Сергей Ильичев - Ангелы церкви

• Название: Ангелы церкви
• Автор: Сергей Ильичев
• Жанр: Русское современное

Это книга о наших с вами современниках – священнослужителях Русской Православной Церкви, о тех, кого называют Ангелы Церкви. Вам предстоит погрузиться в их непростые судьбы, обрамленные в литературно-художественном изложении. Здесь и бывший десантник, ставший сельским батюшкой, и иподьякон Святейшего Патриарха, и даже клоун, который не иначе как Промыслом Божьим становится в один ряд c воинами Иисуса Христа и Домостроителями тайн Божьих. Правда, мы должны признаться, по большей части все же это собирательные образы и довымышленные истории их взлетов и падений, которые свойственны каждому из нас, ибо изначально они такие же люди, как и все мы. А отличает их от нас обязанность служения Истине. И эти соработники Бога также подвергаются искушениям и нападкам, как людским, так и мистическим. Другое дело, как они эти искушения судьбы преодолевают. Об этом и повествует наша книга.

---

А Максим, уже понимая, что от него ждут, тревожился не менее юной девушки. Запахи ее комнаты таинственно обволакивали и увлекали, но не в небеса, где он любил парить, а наоборот, притягивали все его существо к земле. Он мысленно какое-то время попытался бороться с этим, но уже понимал, что земное начало все равно возьмет свое, перемешает их жизненные эликсиры и даст этой субстанции слегка перебродить, а уже потом выплеснется с новой удесятеренной силой, подобной той, с которой молодой росток пробивает собой толщу асфальтового покрытия.

И он медленно опустился на кровать, как на смертное ложе.

– А теперь, дружок, решай, как ты будешь жить дальше, – словно сам с собой беседовал он. – То, что может произойти в эту ночь, изменит всю твою жизнь. Можно, конечно же, провести ночь любви с самой Клеопатрой и непременно поплатиться за это жизнью. А можно попытаться и язычницу привести к Богу, дав вкусить ей волшебной благодати и напоить радостью всеосвящающей христианской любви в браке.

Нелли уже лежала рядом и трепетала, и ждала его первого позыва, и дрожала от его затянувшегося молчания. Ее молодое и сильное тело хотело лишь одного – отдаться еще более сильному и властному, которому она готова была во всем повиноваться.

Максим взял ее за руку. Она вся горела.

– Нелли, сейчас я поведу тебя за собой, покажу те места, где парил с тобой по ночам, познакомлю тебя с ангелами небесными, что уже устроили для нас хоромы на небесах. Ты только не спеши… И тогда у нас все получится.

А теперь доверься мне и только смотри…

И юная девушка действительно увидела, как некто в белом с двух сторон подхватил ее под руки и стали поднимать. Сначала над кроватью, потом прямо через крышу над домом… И вот уже вся земля у нее под ногами… А впереди лишь мерцающий свет, проникающий в каждую клеточку мозга, очищающий разум, напояющий мудростью многих поколений. В мгновение ока Нелли увидела себя как бы со стороны и весь путь, что ей предстояло пройти в этой жизни. Нелегкий, как она поняла, путь. Но Максим был в этой ее жизни. Она понимала, что ее выбор правильный, вот только за любовь к этому юноше ей придется многим заплатить…

И когда ангелы вернули ее назад, она уже знала, что ее сердце отныне принадлежит только Максиму и что она готова пойти за ним хоть на край света. Что его любовь спасет ее и еще многие другие жизни, так как она успела увидеть краешком глаза, что на границах нашей Родины уже идут жестокие бои и сотнями гибнут молодые и красивые люди…

…Не успел Максим осторожно и нежно прикоснуться к ее плоти, как Нелли взорвалась вулканическим извержением. Максим интуитивно и умело укрощал нечаянно разбуженный им кратер, а разливавшаяся сладостным потоком лава вулканической любви девушки тут же орошалась семенами уже неземной любви самого юноши, ставшего сегодня ее первым и настоящим мужем.

Ласки Максима были нежны. Каждое его прикосновение было подобно глотку небесного нектара, мгновенно утоляющего жажду страсти и не позволяющего превращать великое таинство любви и освященного Творцом начала новой жизни в то, что в современных романах более по инерции все еще продолжают именовать словом «любовь».

И счастливая Нелли вдруг почувствовала, что они снова и уже вместе парят в облаках, вброшенные в эту океаническую высь силою своей любви.

Как же они, должно быть, были счастливы, если сумели так чисто и красиво начать свою совместную жизнь…

Они сладко спали, когда ранним воскресным утром их разбудил резкий стук в окно и чей-то тревожный крик:

– Радио, включайте радио! Война…

Они вынуждены были распрощаться. Нелли осталась на даче дожидаться вестей от родителей, а Максим поехал к себе в училище.

По утренней воскресной Москве 22 июня 1941 года сновали троллейбусы и трамваи, а люди, еще не знавшие о начале войны, спешили с детьми в кинотеатры и парки, ехали купаться в Серебряный Бор на Москве-реке.

И вдруг мало кому еще известный тогда голос радиодиктора Левитана заставил слушать себя всю страну…

У одного из радиотрансляторов стояла небольшая группа самых разновозрастных людей. Когда Максим присоединился к ним, то успел заметить, что их уже объединил общий отпечаток тревоги на лицах, прижатые к груди руки, более напоминающие молитвенное стояние перед внезапно застигнувшей их бедой, и распахнутые, устремленные в небо глаза, в которых читался всего лишь один, но общий для всех вопрос: Господи! За что нам это наказание?. Вместе с ними стоял, вверял и себя Божьему промыслу и Максим. А первая же мысль, которая обожгла сердце, была об отце. Люди еще продолжали стоять и ждать новых сообщений, а Максим уже спешил в общежитие циркового училища, успевая замечать по пути, как мирный город в одно мгновение превращался в разворошенный гигантский муравейник.

У входа в общежитие циркового училища Максима успела перехватить тетя Оля:

– Максимушка, постой, сынок. Тебе нельзя туда. С самой ночи какие-то люди перевернули у вас все вверх дном. Что-то, видно, искали. А один остался дожидаться тебя.

Тут она достала из кармана заранее приготовленные, а потому свернутые и перетянутые аптекарской резинкой деньги. И в самый момент передачи денег из ее глаз брызнули слезы. Да такие, что бывают лишь в цирке, да и то у клоунов. Но это слезы настоящей боли любящего сердца, чувствующего скорую потерю кого-то родного и близкого.

– Беги, родной, может быть, это ошибка, может быть, все еще образуется, и если даст Бог, то и увидимся…

И Максим нежно поцеловал ее, понимая, что видит последний раз в жизни. Он был ей искренне благодарен и за предупреждение об опасности, и за помощь. Вот только откуда исходила эта опасность и куда теперь бежать, если все документы оставались в комнате общежития? Тогда он снова вспомнил про Загорск…

Максим проснулся в доме Марфы. Точнее говоря, его разбудил ранний крик петуха. Он прислушался и услышал тихий шелест страниц да молитвенное призывание Господа на начало всякого благого дела, что творила сестра его матери – схимонахиня Марфа.

А вот и она сама вошла в его половину, предварительно постучавшись. В ее руках был небольшой, по видимости, серебряный крестик на тесемочке.

– Доброе утро, радость моя! Как тебе спалось на монашеском ложе?

– Если честно, то жестковато.

– Через какое-то время ты станешь вспоминать об этой кроватке как о царской перине, немец уже на подходе к Звенигороду… И нет пока той силы, что сумеет хотя бы остановить его.

И тут она показала Максиму крестик.

– Это для тебя. Пришло время вверить себя в руки Спасителя и обезопасить саму жизнь Его животворящим крестом. Ты ведь не знаешь даже, что по рождении своем был крещен, а я твоя крестная мама. Вот только не удалось тебя сохранить тогда. Через два года после твоего рождения родителям предстояло ехать для выполнения важного задания за границу. По одной из версий ты должен был ехать с ними, но в последний момент что-то там у них не заладилось. И тебя буквально с аэродрома забрали в какой-то закрытый спецприемник. Могу только представить себе, что в этот момент происходило с твоими родителями. Я всего этого не знала. И уже по просьбе отца стала наводить справки о тебе. Десять лет переписки увенчались крохотным успехом. Трудности заключались еще и в том, что при оформлении ты был записан под вымышленными именем и фамилией, а также с неточными данными о сроках твоего рождения…

– И как же меня зовут на самом деле?

– Назвали при крещении Георгий. В честь святого великомученика Георгия Победоносца…

Максим невольно улыбнулся.

– А теперь давай я научу тебя креститься.

И взяла в свою руку его ладонь, аккуратно сложила пальчики, а затем мощно и с усилием обозначила ими лоб Максима, его пуповину, а затем правое и левое плечо.

– А теперь перекрестись сам и целуй сей крест. Это крест твоего отца…

Максим повторил крестное знамение и нежно прикоснулся губами к святыне и лишь после этого надел крестик себе на шею и сразу же, невольно, словно сами собой, распрямились плечи. И наступило какое-то просветление в голове.

– Спасибо, матушка, за все, что вы для меня сделали. Постараюсь не забыть…

– А теперь слушай меня внимательно, сынок, – сказала Марфа и взяла с буфета какие-то бумаги. – Слава Богу, что у меня, как у крестной, сохранились твои настоящие метрики и свидетельство о крещении. Паспорт я тебе постараюсь выправить, если сумею, по твоему свидетельству о крещении. А вот с метриками можешь смело идти на фронт, сославшись на потерю паспорта и других документов во время отступления. Так что теперь в твоем военном билете будут уже твои настоящие имя и фамилия…

Максим раскрыл свидетельство о рождении и прочитал свою фамилию:

– Государев. Значит я – Георгий Государев! Матушка, а откуда берет начало сей род Государевых?

– Это длинная история. Были такие люди на Руси, что испокон веков выполняли лишь волю Божью, оберегая Веру и защищая Право Государево, и которым, в частности, было вменено в обязанность воспитание и государевых детей.