Катя Райт - Правила склонения личных местоимений

• Название: Правила склонения личных местоимений
• Автор: Катя Райт
• Жанр: Русское современное

История подростка Ромы, который ходит в обычную школу, живет, кажется, обычной жизнью: прогуливает уроки, забирает младшую сестренку из детского сада, влюбляется в новенькую одноклассницу… Однако у Ромы есть свои большие секреты, о которых никто не должен знать.

---

– Хорошо. – кивает сестренка.

– Я постараюсь побыстрее вернуться.

Ксюшка не боится оставаться одна, хотя ей всего пять лет. Она не боится, потому что, наверное, привыкла. Да, иногда ей приходится сидеть дома одной, хотя я стараюсь, чтобы это случалось как можно реже. Но она у меня молодец, смелая и самостоятельная. Это я боюсь. Боюсь намного больше, чем моя маленькая сестренка. Боюсь, потому что знаю намного больше, чем она. Это такой побочный эффект знаний и опыта – страх. Когда не знаешь, что может случиться, то и бояться нечего.

Я переодеваюсь и ухожу. Я только прошу Ксюшку, чтобы обязательно закрыла дверь на нижний замок. Просто ключ от него есть только у меня, так что никто точно не войдет.

Сегодня, слава Богу, недолго. У Егора не так много работы, но зато я получаю деньги, что не может не радовать. Когда я возвращаюсь около одиннадцати, все спокойно. Я открываю дверь и тихо прохожу в квартиру. Однако Ксюшка еще не спит. Она сидит в своей комнате и ждет меня.

– Эй, ты чего не спишь? – говорю я, когда вижу, что сестренка сидит на кровати и обнимает куклу.

– Я тебя ждала. – тихо отвечает она.

– Ну все, дождалась. – улыбаюсь. – Теперь давай спать.

Я укладываю Ксюшку, а сам иду в душ. Потом сестренка зовет меня. Я же знаю, что она не уснет одна. И она просит меня лечь с ней. Мы как всегда ложимся на одну кровать, Ксюшка прижимается ко мне, сворачивается комочком и вскоре засыпает. Я тоже быстро вырубаюсь. Так мы и спим всю ночь.

4

Я звоню в квартиру Инны Марковны. Она наша соседка. Мы живем на пятом этаже, а она – на шестом. Сегодня суббота, и мне весь день надо работать. Вернее, весь день надо выполнять поручения Егора, потому что работой то, чем я занимаюсь, можно назвать с большой натяжкой. Хотя, я же получаю за это деньги, значит, это самая настоящая работа. Разве не так?

Оставить Ксюшку одну на целый день я не могу, а Инна Марковна иногда соглашается посидеть с сестренкой. Вчера вечером я спросил у нее, и она сказала, что свободна в субботу и с удовольствием побудет нянькой. Инна Марковна немного в курсе нашей ситуации, нашего семейного психоза, я имею в виду, но как порядочная хорошо воспитанная еврейская женщина, не задает лишних вопросов. К тому же, она вдова, ее взрослая дочь давно обзавелась собственной семьей, так что, думаю, Инне Марковне самой очень нравится проводить время с Ксюшкой. Тем лучше.

Когда Инна Марковна открывает дверь, я спрашиваю, могу ли привести ей Ксюшу. Так мне намного спокойнее. Инна Марковна улыбается и кивает. Я говорю, что мы будем через десять минут. Конечно, я мог бы просто позвонить и не бегать туда-сюда с этажа на этаж, но я хочу еще покурить, так что совмещаю не очень приятное с совсем не полезным.

Нам, правда, невероятно повезло с соседкой. Даже не знаю, как бы я выкручивался, не будь Инны Марковны. Она всегда была как-то неравнодушна к детям нашей семьи, а уж Ксюшка ее совершенно пленила. Правда, по началу соседка очень хотела помочь нам во что бы то ни стало, и как часто бывает в таких случаях, в своем благородном порыве чуть не наломала дров. Да, она чуть было не подняла на уши службы опеки, милицию, социальных работников и всех учителей в моей школе. Пришлось ей очень долго все объяснять и еще дольше убеждать ее в том, что ее попытки действовать как полагается честной еврейской женщине только усугубят ситуацию. Слава Богу, Инна Марковна оказалась на редкость адекватной и все же приняла мои уговоры к сведению. Да, в отличие от подавляющего большинства взрослых, она прислушалась ко мне, а не отмахнулась со словами: «Не придумывай! Ты еще ребенок! Мне виднее». В общем, она молодец.

– Как у вас дела? – спрашивает Инна Марковна, когда я привожу Ксюшку.

– Нормально. – отвечаю.

Она скептически мотает головой и как-то почти лукаво прищуривается.

– Правда, все хорошо! – широко улыбаюсь я.

– Как у тебя в школе?

– Нормально.

– Ты же понимаешь, что тебе надо учиться, Рома? – очень участливо продолжает Инна Марковна.

– Угу. – бурчу я. – Извините, мне надо бежать, я тороплюсь.

Я быстро машу сестре и спускаюсь по лестнице.

Сегодня Егор попросил меня помочь в автосервисе. В общем-то, неплохо. По крайней мере, ничего противозаконного. Однако работать приходится допоздна.

Возвращаясь домой, у одного из подъездов я встречаю Дашку Конкину из параллельного класса. Она сидит на лавке и курит. Мы с Дашкой общаемся немного. Не друзья, конечно, потому что друзей-то у меня в школе нет, но так, вроде как, здороваемся. Она прикольная, с ней можно поржать, покурить за углом и все такое.

Уже поздно, а Дашка сидит тут совершенно одна.

– Привет. – говорю. – Как дела?

– Привет. – отвечает она. – Лучше всех!

– Чего сидишь?

– А что, нельзя?

Она огрызается, и мне вдруг становится ее безумно жалко. У Дашки дома полный трындец, об этом все знают. Она поэтому все время и тусуется по каким-то квартирам, подъездам, вечно мотается с какими-то непонятными ребятами, бухает и спит со всеми подряд. Учителя в школе в один голос твердят, что от Конкиной ничего другого ждать не приходится, потому что у нее семья неблагополучная, потому что она в такой среде растет и тому подобное. А по мне так Дашка потому и шатается неизвестно где, что ей домой идти тошно. Она кроме родителей-алкоголиков ничего и не видела. Может, и рада была куда-нибудь сбежать – так ее никуда не зовут. Никто особенно не горит желанием показывать Дашке лучшую жизнь. Может, потому что и показать-то им всем особенно нечего. Мне тоже нечего, но у меня, по крайней мере, дома чисто, в холодильнике есть еда и соседка добродушная под боком. У Конкиной, видимо, и этого нет.

– Чего домой не идешь? – спрашиваю, достаю сигарету и закуриваю. – Поздно уже.

– Не хочу домой!

– Что так?

– Предки достали!

– Так сильно, что на улице лучше?

– Тебя как будто не достают твои!

Я пожимаю плечами. У меня, вообще, все через задницу, так что даже не знаю, подходит ли в моем случае слово «достают». Обо мне же никто ничего толком не знает, особенно из однокашников, так что и Дашке не обязательно в подробности вникать. Но все-таки мне ее жаль. Так ведь и просидит всю ночь на лавке, если в милицию не загребут или не нарвется на какого-нибудь урода.

– Пойдем ко мне. – говорю. – У меня дома никого, только сестренка.

– В смысле? – не понимает Дашка.

– В смысле, – повторяю, – ко мне пойдем. Чего тут торчать-то… Есть хочешь?

– Угу. – кивает Конкина.

– Пойдем! – я машу рукой, как бы подгоняя ее. – Пиццу закажем.

Дашка встает и мы идем ко мне. Правда, я прошу ее подождать у квартиры, пока сам поднимаюсь к Инне Марковне за Ксюшкой. Просто появление девушки может вызвать целую волну вопросов, на которые мне совершенно определенно не хочется отвечать. Вернее, совершенно определенно мне придется что-то врать, а врать своей соседке, которая так по-человечески к нам относится, я не хочу.

Пока Ксюшка собирается, я кладу на комод пятьсот рублей. Я, вообще, всегда плачу Инне Марковне за то, что она сидит с сестрой. И хотя она каждый раз пытается отказаться, я считаю, это правильно: она же тратит на нас свое время. И потом, если я не буду ей ничего платить, все это может перейти в разряд каких-то личных отношений, а этого я совершенно не хочу. Это так же как с Юлей. Просто деньги помогают соблюсти некую формальную грань. Вроде как, ты уже не просто просишь о чем-то. Вообще, деньги все упрощают. Они избавляют от претензий, вопросов и чрезмерного проникновения в душу.

– Не надо, Рома! – снова возражает Инна Марковна и снова пытается всучить мне назад мою пятисотенную купюру. – Я же говорила тебе! Забери!

– Ну что вы, Инна Марковна! – протестую я. – Все нормально. Вы же тратите свое время…

– Так мне же это в удовольствие!

– Вот и хорошо! Тем более берите!

Я кладу бумажку обратно на комод и прижимаю бюстом Бетховена. Инна Марковна неодобрительно качает головой и вздыхает.

– Ну что у тебя денег так много, что ты можешь мне платить? – почти невинно возмущается она.

– Есть у меня деньги! – говорю. – Я же работаю.

– Папа-то помогает вам? – спрашивает она, когда мы с Ксюшкой уже уходим.

– Угу. – бурчу я.

Сестра уже клюет носом, так что я быстро укладываю ее спать, и мы с Дашкой заказываем пиццу. В холодильнике, в самом деле, полно всего, но так не хочется ничего готовить! Это же надо суетиться, посуду пачкать, а потом ее мыть. Нет уж, лучше пиццу: сытно, хлопот никаких и отходов – одна коробка.

– А где твои? – спрашивает Конкина, имея в виду, конечно, родителей.

– В командировке. – отвечаю.

– Оба?

– Угу.

– Круто! – тянет она. – И часто они так?

– Да все время почти. – я улыбаюсь и чтобы перевести тему спрашиваю, – Чего делать-то будем?