Коллектив авторов - Взаимосвязь уголовного и уголовно-процессуального права. Монография

• Название: Взаимосвязь уголовного и уголовно-процессуального права. Монография
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Юриспруденция

Монография подготовлена коллективом кафедры уголовного права и процесса Института права Башкирского государственного университета. В ней рассматриваются теоретические и практические проблемы взаимодействия норм и институтов уголовного права и процедурных механизмов их применения, формулируются исходные теоретические положения, позволяющие обеспечить надлежащую форму объективации взаимосвязи уголовного и уголовно-процессуального права. В работе представлен обстоятельный анализ международных актов и российского законодательства, обширный исторический, сравнительно-правовой, эмпирический материал. Издание подготовлено по состоянию законодательства на март 2013 г. Монография может представлять интерес для научных работников, преподавателей, аспирантов, соискателей и студентов юридических вузов, а также использоваться в законотворческой и правоприменительной деятельности.

---

С понятием преступления тесно связано понятие обвинения, которое содержится в ст. 6 Конвенции. Данный термин также является традиционным для отечественного уголовного процесса. Обвинение – признание виновным в чем-нибудь, приписывание кому-нибудь какой-нибудь вины, обвинять – означает «считать виновным, упрекать, укорять; считая виновным, привлекать к суду»247.

Обвинение в уголовном процессе может рассматриваться в материально-правовом смысле – как совокупность установленных по делу и вменяемых обвиняемому в вину общественно опасных фактов (их признаков), составляющих существо того конкретного состава преступления, за которое это лицо несет уголовную ответственность, а также в процессуальном смысле – как деятельность уполномоченных на это законом участников уголовного процесса по изобличению обвиняемого и обоснованию его уголовной ответственности в целях осуждения248.

Анализ прецедентной практики по ст. 6 Конвенции также позволяет сделать вывод о том, что термин «обвинение» понимается в ч. 1 ст. 6 Конвенции в процессуальном смысле. По своему содержанию это понятие близко к понятию «уголовное преследование», используемому в УПК, определение которого дано в п. 55 ст. 5. ЕСПЧ выработал следующие критерии, конституирущие понятие «обвинение»: выдача ордера на арест того или иного лица, официальное уведомление лица о возбуждении против него уголовного дела, блокировка банковских счетов лица и требование представления вещественных доказательств и т. п.249.

Следует отметить, что примерно такое же содержание Конституционный Суд РФ вкладывает в понятие «уголовное преследование».

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г. № 1-П указывается: «Актом возбуждения уголовного дела начинается публичное уголовное преследование от имени государства в связи с совершенным преступным деянием и создаются правовые основания для последующих процессуальных действий органов дознания, предварительного следствия и суда». В этом же Постановлении возбуждение уголовного дела считается проявлением функции уголовного преследования250. По смыслу Постановления Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 11-П составляющими механизма уголовного преследования являются также задержание, привод, доставление подозреваемого в орган дознания и следствия, обыск, опознание, опрос, какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и неприкосновенность251.

Пункт «а» ч. 3 ст. 6 Конвенции, закрепляющий права обвиняемого как составляющую справедливого уголовного судопроизводства, содержит формальное понимание термина «обвинение» – право быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном языке о характере и основании предъявленного ему обвинения.

ЕСПЧ считает, что полное и точное уведомление об обвинениях, вменяемых обвиняемому, и юридическая квалификация, которую суд мог выдвинуть против него, являются существенными условиями справедливого судебного разбирательства252.

Особое значение право быть уведомленным об обвинении приобретает в случаях изменения обвинения в суде первой инстанции. Так, в деле Абрамян против Российской Федерации ЕСПЧ указал, «что положения подпункта “a” пункта 3 статьи 6 Конвенции указывают на необходимость особого внимания к уведомлению об “обвинении”, предъявленном подсудимому. Подробное изложение состава преступления играет решающую роль в уголовном процессе… В уголовном процессе предоставление полной подробной информации относительно предъявляемых обвинений и правовой квалификации, которая может быть принята судом по данному вопросу, является существенным условием обеспечения справедливости»253.

В данном деле Абрамян узнал о новой правовой квалификации предъявленных ему обвинений, когда суд первой инстанции огласил вынесенный ему приговор в конце разбирательства. На досудебном производстве Абрамян обвинялся в получении взятки. Не имеется данных о том, что до оглашения приговора он сознавал, что может быть осужден по ст. 159 Уголовного кодекса. Однако признаки состава такого преступления, как мошенничество и получение взятки, в значительной степени отличаются, и Абрамян не имел возможности реагировать на это изменение в процессе разбирательства в суде первой инстанции, который, с учетом различий признаков составов преступлений, безусловно, ограничил его возможности по защите254.

УПК в ст. 252 устанавливает лишь общую возможность изменения обвинения, при условии, что этим не ухудшается положение обвиняемого и не нарушается его право на защиту. При этом нормы УПК не обязывают судью обсуждать с участием сторон вопрос о переквалификации преступления, суд может это сделать путем изложения своей мотивированной позиции в приговоре. Действующее постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 апреля 1996 г. № 1 «О судебном приговоре» в п. 9 дает разъяснение, что суд вправе изменить обвинение и квалифицировать действия подсудимого по другой статье уголовного закона, при этом также не предоставляет лицу каких-либо процессуальных гарантий на ознакомление с новым обвинением255.

Таким образом, необходимо в ст. 252 УПК закрепить правило о том, что если суд придет к выводу о необходимости изменения обвинения и переквалификации преступления, он должен представить сторонам возможность довести до суда свою позицию по данному вопросу.

Следует отметить, что к данному праву обвиняемого знать о характере предъявленного ему обвинения «привязаны» также многочисленные составляющие права на справедливое судебное разбирательство по ст. 6 Конвенции, а именно – право иметь время и достаточные возможности для подготовки к защите, в том числе и по новому обвинению, право задавать вопросы свидетелям обвинения, которое не считается реализованным, если такое право было предоставлено для оспаривания первоначального обвинения, которое потом было изменено256. Несомненно, что данные права также должны быть гарантированы УПК при изменении обвинения.

Неотъемлемым требованием европейских стандартов является установление истины при расследовании преступлений. В постановлениях ЕСПЧ «Исаев против России» (№ 43368/04) от 21 июня 2011 г., «Финогенов и другие против России» (№ 18299/03 и 27311/03) от 20 декабря 2011 г., «Шафиева против России» (№ 49379/09) от 3 мая 2012 г., «Амуева и другие против России» (№ 17321/06) от 25 ноября 2010 г. Европейский суд признал нарушение Россией ст. 2 «Право на жизнь» из-за непроведения «эффективного» расследования по уголовному делу. Исходя из описания характера нарушений – «проводимое государственными органами следствие оказалось неспособным установить лиц, ответственных за решения о бомбардировке, и привлечь их к ответственности»; «следствие не установило и не допросило военнослужащих, причастных к инциденту, и не предъявило обвинений виновным»; «следователи не провели осмотр места преступления, не проверили журналы регистрации задержанных в правоохранительных органах, куда он якобы был доставлен»; «не было проведено вскрытие, а также что сотрудники ФСБ, участвовавшие в аресте, не были допрошены, и решение о проведении расследования было принято через три года после смерти»257 – можно сделать вывод, что следователями не было выполнено требование достоверного установления юридически значимых фактических обстоятельств, в результате чего расследование было признано неэффективным.

ЕСПЧ также рассматривал вопрос о необходимости установления истины в судебном разбирательстве (решения «Попов против России» (жалоба № 26853/04) от 13 июля 2006 г., «Поляков против России» (жалоба № 77018/01) от 29 января 2009 г.). В п. 31 постановления «Поляков против России» Суд указал, что право на вызов свидетелей не является абсолютным и может быть ограничено в интересах надлежащего отправления правосудия. Статья 6 не требует вызова и допроса каждого свидетеля, о вызове которого ходатайствует обвиняемый, ее основной целью является полное равенство сторон в деле (см. Vidal v. Belgium, постановление от 25 марта 1992, Series A no. 235-B, p. 32–33, § 33). Если заявитель предполагает нарушение его права на вызов и допрос свидетеля защиты, то он должен доказать, что вызов данного лица был необходим для установления истины и что отказ в вызове данного свидетеля отрицательно влияет на право на защиту (см. постановление Европейского суда от 22 июня 2006 г. по делу «Гийюри против Франции» (Guilloury v. France), жалоба № 62236/00, § 55). В п. 36 данного постановления Суд установил, что из прямых доказательств того, что заявитель продал наркотики 19 октября 1999 г., были показания предполагаемого покупателя, сделанные в ходе предварительного следствия, от которых она отказалась в судебном разбирательстве. Таким образом, Суд считает, что в условиях, когда осуждение заявителя было основано главным образом на предположении о его нахождении в определенном месте в определенное время, право на вызов и допрос свидетелей в его пользу и принцип равенства сторон, которые являются аспектами права на справедливое судебное разбирательство, означают, что ему должна быть предоставлена разумная возможность эффективно оспорить данное предположение258.