Михаил Киоса - Волосы

• Название: Волосы
• Автор: Михаил Киоса
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-91722-8

«…Несколько раз Елизавета Петровна ловила взгляд внука. Однажды Женя даже замедлил шаг, повернулся к ней и тут же снова уткнулся носом в землю, затопал вперед.

Но стоило бабушке закрыть за ними входную дверь квартиры, как Женя схватил ее за руки и прошептал:

– Это Баба-яга!

О ком идет речь, Елизавета Петровна поняла не сразу. Недавняя детская истерика успела побледнеть в ее памяти и отойти на задний план, заслоненная удовлетворением от хорошей стрижки внука.

Она взглянула на него и только собралась спросить, о какой такой Бабе-яге он говорит, как Женя затараторил:

– Я видел, это Баба-яга! У нее нос вот такой и прыщ на нем, а еще зубы кривые, с дырками! И ножницы! Они… они!..»

---

Он моргнул. Над могилой возвышался аккуратный холмик, из которого вырастал деревянный крест. Они с Аллой как-то сразу поняли, что только такой его маме и нужен. Венки, прислоненные к нему боками, сходились друг с другом вершинами. Между ними, на верху холмика, Вася увидел свечу в специальной высокой баночке с прорезями в виде крестов и кругов на боковой стороне крышки. Огонек, надежно защищенный от ветра, горел ровно и сильно.

Он огляделся. Все, кто приехал на похороны, теперь стояли возле микроавтобуса, ждавшего их на небольшой площадке у самой кладбищенской ограды. Рядом осталась только Алла. Вася посмотрел на жену. Ее лицо было бледным, а глаза лихорадочно блестели.

«Все ждет, когда ей станет лучше», – промелькнула мысль, и Вася ощутил жгучий укол гнева. – Она только об этом и думает, – не унимался внутренний голос. – А на твою маму ей уже наплевать. Померла так померла, понимаешь?»

Он закрыл глаза, чтобы справиться с этим приступом. Чушь собачья! Так нельзя. Если везде и всюду выискивать какие-то там признаки, то и с ума сойти недолго. Даже если где-то в душе Алла ждет, что ей станет лучше, то что, казнить ее теперь? Это ведь не значит, что ей наплевать на его маму. Просто… любой больной хочет выздороветь.

Вася уцепился за это соображение. Точно. Алла заболела и хочет выздороветь. Только и всего.

– Да, – хрипло сказал он. – Пойдем, конечно.

Вася повернулся к могиле, склонил голову, постоял так несколько секунд и пошел по дорожке к микроавтобусу.

До ресторана, где был заказан зал для поминок, они доехали куда быстрее, чем на кладбище, по пути к которому пришлось постоять в пробках. Вася сидел у окна микроавтобуса и вспомнил вдруг разговор с начальником. Узнав о произошедшем, тот отпустил его на целых две недели.

«Пока похороните, потом девять дней. Вот в себя придешь, тогда и возвращайся», – сказал Алексей Петрович.

Алле пришлось сложнее. Ей выписали вольную только до конца этой недели. Узнав об этом, Вася удивился. Не та у жены была должность, чтоб заменить ее никто не мог. В конце концов, ведь справляются же они как-то, когда она в отпуск уходит.

«Наверно, решили, что нечего так долго страдать по свекрови», – усмехнувшись, ответила Аля.

За окном мелькали деревья, которые вскоре уступили место многоэтажкам. Вася глядел в окно, но не замечал ни того ни другого.

Когда все расселись за столом и настало время что-то сказать в память о маме, Вася обнаружил, что слов у него нет. Ему уже случалось бывать на поминках. Он успел похоронить двух однокурсников и одного приятеля из числа тех, с которыми рос в одном дворе. Тогда никаких проблем не было, он вставал и говорил не задумываясь. Вася делился воспоминаниями, сокрушался, что слишком мало общались в последние годы, выражал уверенность в том, что ребята ушли слишком рано и могли бы еще многого достичь.

Теперь же в голове было пусто. Два слова: «Мамы нет». Вот и все. Васе этого хватало с лихвой. О чем еще говорить? Да и зачем? Если тут есть люди, которым что-то не ясно, то правильно ли они сделали, что приехали сюда?

Но говорить все же было надо.

«Приличия», – всплыло в сознании странное слово, смысл которого Вася понимал сейчас с трудом.

Эти самые приличия требовали, чтобы люди говорили много слов о том, о чем следовало молчать. Он не понимал этого раньше, должно быть, просто не задумывался.

Вася оглядел людей, собравшихся за столом. Все они смотрели на него.

Он медленно отодвинул стул, встал.

– Мама… – Горло перехватило.

Вася взял со стола стакан с морсом, глотнул.

– Мама… она была…

Ласковой, заботливой, нежной, любящей? Все так, да, но не то.

Вася даже приблизительно не представлял себе, как можно объяснить словами потерю человека, который когда-то был для него целым миром и, как только что выяснилось, все еще оставался таковым. Детство нахлынуло внезапно, без спросу, девятым валом накрыло Васю с головой.

Вот он бежит на кухню, чтобы взять из большой вазы яблоко. Открывает дверь, и в ноздри ему ударяет умопомрачительный запах жарящихся котлет. Яблоко забыто сразу же. Сглатывая слюну, Вася топчется возле мамы, стоящей у плиты в красивом переднике. Он ждет, когда будет готова хотя бы одна котлетка. А мама не гонит его, несмотря на то, что до обеда еще далековато. Она поворачивается к сыну, наклоняется, и ее улыбка заполняет собою весь мир.

«Погоди немножко, – говорит мама. – Скоро пожарятся. Так кушать хочешь?»

Вася кивает и улыбается в ответ.

Что-то вторглось в светлый мир воспоминаний. Картинки поблекли, отдалились. Сквозь них постепенно проступила зала ресторана. Вася опустил взгляд. Алла держала его за правую руку. В глазах жены он уловил тень того тепла, которое только что окутывало его там, с мамой.

Вася мягко высвободился, взял со стола рюмку, медленно поднял ее на уровень глаз.

– Я люблю тебя, мама, – сказал он, поднес рюмку ко рту, выпил и сел обратно на место.

Алла склонилась к нему, положила голову на плечо. Вася нашел ее руку, легонько сжал.

Все остальные традицию нарушать не стали. Каждый сказал какие-то слова. У кого-то их оказалось больше, у кого-то – меньше. Говорила и Алла, причем очень коротко, за что Вася был ей безмерно благодарен.

Больше всего ему хотелось уйти домой. Еще только войдя в залу и сев на свое место, Вася представил, как они с Аллой встают и оставляют за спиной всех этих людей. Пусть сидят себе дальше, если считают, что именно так – за столом, с рюмками и вилками в руках – надо чтить умерших.

С каждой минутой, проведенной в ресторане, желание уйти становилось только острее, а раздражение от того, что сделать это до окончания поминок никак нельзя – все более жгучим. Вася нашел выход. Если нельзя уйти, да еще и с женой, то к его услугам есть другой путь, на который он сегодня имеет полное право. Главное, не налегать на закуску, а то долго идти придется. Организм у него очень крепкий.

Спиртное подействовало далеко не сразу. Должно быть, потому, что он сильно переживал. Где-то в Сети ему однажды попалась статья, автор которой утверждал, что люди, испытывающие стресс, могут пить и не пьянеть, хотя в нормальном душевном состоянии им хватило бы четверти этой дозы на то, чтобы упасть под стол. Помнится, там было даже предупреждение. Не пейте, мол, если сильно волнуетесь, а то так и до смертельной дозы добраться можно.

Припомнив прочитанное, Вася усмехнулся. Напугали ежа голым задом. Он свою норму знает.

Опьянение пришло, когда, по подсчетам Васи, он успел выпить где-то пол-литра водки. Вот только оказалось оно не таким, как он ожидал. Голова не закружилась, желудок остался спокойным. Просто Васю с неимоверной силой потянуло в сон. Удерживать глаза в открытом состоянии стало совершенно невозможно. Голоса людей, сидевших за столом, слились в трудноразличимый гул, который начал мало-помалу отдаляться от Васи. Наверное, он мог бы прогнать сонливость, если бы захотел. Но такого желания у него не было.

«Это даже лучше, чем надраться» – эта мысль намертво увязла в холодной тяжелой ноябрьской глине с кладбища, которой оказалась заполнена Васина голова.

С ней он и ушел из мира бодрствующих людей туда, где, как ему казалось, его ждал покой и тепло, пусть хотя бы ненадолго.

Оказалось, что надеялся Вася зря.

За порогом реального мира его ждали тьма и тишина, уже знакомые ему. Но на этот раз неведомая насмешница не спешила давать о себе знать. Секунды – минуты? часы? кто знает – текли одна за другой, а он продолжал стоять лицом к лицу с темнотой, вглядывался в нее до рези в глазах, вслушивался в тишину до звона в ушах.

«Она не слушала. Она не думала».

Тень воспоминания скользнула мимо, задела Васино сознание холодным крылом и исчезла, заставив его гадать о том, что же это такое было. Спустя какое-то время Вася понял, что на этот раз ждать больше нечего. Он так и будет стоять в темноте, пока не закончится сон.

«Если он вообще закончится, – с иронией прошептал кто-то внутри Васи. И вообще, с чего ты взял, что это все тот же сон? А может, это нечто иное? Вдруг ты просто умер? Все, приехали, конечная. Пить меньше надо было».

При чем тут выпивка, Вася не понял. Он держал себя в руках уже много лет, всегда останавливался задолго до того момента, после которого спиртное могло бы взять над ним верх. Так что совет насчет умеренности был явно…

Запоздалый?

Слово сверкнуло в голове молнией и исчезло, оставило после себя еще более густой мрак, чем был раньше.

Запоздалый?

Если бы только можно было хоть как-то опровергнуть бредовую идею о собственной смерти, невесть откуда взявшуюся в его голове! Но Вася не знал, как это сделать. Здесь, во сне – а это ведь всего лишь сон! – не имело никакого значения, есть ли у него руки-ноги, бьется ли сердце, на месте ли прочие органы.

В реальной жизни все было совершенно иначе. Вася понял, что надо было проснуться как можно скорее. Однако время пробуждения, похоже, зависело не от него.