Андрей Драгунов - Естественное положение вещей. стихотворения

• Название: Естественное положение вещей. стихотворения
• Автор: Андрей Драгунов
• Жанр: Поэзия

Автор благодарен Русской Гуманитарной Миссии и её генеральному директору Евгению Александровичу ПРИМАКОВУ за помощь, оказанную при создании этой книги.

---

«Когда уже не видишь впереди…»

Когда уже не видишь впереди
того, кто ждал тебя на перекрёстке
немного раньше – никого не жди,
тем более – поблажки – смысл жёсткий
у этих слов, но, видимо, теперь
дорога дальше в стоптанных ботинках
и, видимо, не выйдет без потерь,
расписанная в двух словах картина
о лучшей доле, как ни говори —
всё получается не так, как ожидалось,
и то, что ещё видишь впереди —
и есть та самая, заслуженная, малость.

июль 31. 2013 год

«Состарившись, не видишь без очков —…»

Состарившись, не видишь без очков —
кто там поблизости маячит среди веток,
переплетённых – хоть сюжет не нов,
и можно догадаться по отметкам
цветным на фоне неба без границ,
без облаков – от края и до края —
лишь в памяти, когда не видишь лиц,
из прошлого их жадно извлекая,
стараясь сохранить, но меркнет взгляд,
высматривая тени меж деревьев,
страдая оттого, что всё подряд
вплетается в пейзаж, включая двери
пустых домов, застывших до тепла,
до перелётных птиц в начале мая.
Взгляд утыкается в подобие дупла,
но, видимо, скворечник различает
среди ветвей – руками не достать,
чтоб убедиться в правильности взгляда,
нащупывают кресло и кровать
и то лишь потому, что оба рядом —
не слишком далеко, чтобы дойти,
нащупывая пальцами пространство
между стеной и дверью, чтоб войти,
при этом оставаясь частью царства —
того, другого. Выверенный путь,
истоптанный годами, по привычке
спасает, чтобы что-то не столкнуть
с привычных мест, означенных в кавычках
в перечислении, по списку, где в конце
серийный номер и покупки дата,
чтоб не играть волненьем на лице
и не случиться снова виноватым.

июль 31. 2013 год

«Доживать остаёшься там, где вода об камень…»

Доживать остаёшься там, где вода об камень
разбивает облако, что отразилось утром,
то есть, там, где берег, выглаженный руками
или сандалией, выглядит ежеминутно,
как пустынный остров, брошенный накануне,
то есть, вода смывает следы участья,
то есть, присутствия, чтобы уже утонули
в недоумении или уже от счастья —
переселенцы, брошенные на берег
в изнеможении, чтобы ещё немного
жизнь продолжалась, но, может быть, без истерик
и без участия в этом того, другого…
Впрочем, кого бы то ни было – только память
чтоб оставалась, как выглаженная рубаха
на парадный случай, как облако, что об камень —
для украшения – дальше Сибирь и плаха
или её подобие, чтобы знали!.. —
как всё всегда кончается, между прочим
среди деревьев, которые не познали
ещё топора и смертную боль воочию
или чего-то большее, что забыли
на берегу, не научившись плавать
или тонуть. И облака, как крылья —
не чтобы летать, а чтобы молчать и плакать.

август 1. 2013 год

«Нет ничего, что можно передать…»

Нет ничего, что можно передать
в наследство, т. е. сохранить на память —
диван, картина, книги и кровать,
промятая – хранимая веками.
Лишь пара стопок списанных страниц —
всё, что в подарок может пригодиться,
в отсутствии знакомых с детства лиц,
если опять чего-то не случится,
не сбудется. В распахнутую дверь
заходит солнце – может, по ошибке —
не разобрав, кто жив ещё теперь,
раздаривая милые улыбки
направо и налево. Меж вещей
осталась пыль и что-то от хозяев,
уехавших куда-то – без затей,
но кто-нибудь, конечно, всё исправит,
всё выправит, сотрёт с комода пыль —
чтоб ни следа от жизни не осталось.
И девочка, которую забыл,
чтоб больше никогда не повстречалась.

август 5. 2013 год

«Ниоткуда никто, никуда – чтобы просто забыть…»

Ниоткуда никто, никуда – чтобы просто забыть,
то есть, просто не помнить, как выглядят или зовутся
те, которым до времени вышло – не быть
в перечислении и в сохранившихся лицах,
где-то в альбомах, на выцветших фото уже,
став лишь отметиной, или простой закорючкой
в скорбных тетрадях, что спрятаны на этаже
между вещами, где жил в связи с долгой отлучкой
из этих мест и лишился угла и добра
от самых близких, уже не надеясь на выбор
между немыслимым завтра и вечным вчера,
спрятанным так глубоко, что его и не видно,
как и тебя самого из-за старых вещей —
до неприличия старых и кем-то забытых,
век коротающих свой в тишине этажей
старого дома, живого ещё на открытках.

август 10. 2013 год

«И даже запись в книге мертвецов…»

И даже запись в книге мертвецов
не гарантирует, как грамота, вернуться —
куда-нибудь уже, в конце концов,
где по дороге нужно обернуться
и там остаться, чтобы на века.
Там, где темно и изредка лишь свечи,
горящие, как у вора рука
крадущего, крадущая беспечно
всё, что лежит, покуда впереди
не «светит» клетка или что похуже,
лежащее, как камень на груди,
как груз на шее, что с петлёй потуже
или чего гляди – в затылок дробь —
не уберёг себя – так будь доволен —
и если приберёт тебя Господь —
обрадуйся тому, что там свободен.

август 11. 2013 год

«Вот снова время новых мудрецов —…»

Вот снова время новых мудрецов —
какая-нибудь мелочь станет важной,
как что-нибудь на память – от отцов,
из памяти клеёнчато-бумажной,
то есть, расписанной, как буквами листы
после дождя, растекшись между клеток
и за поля, как в школе, что пусты
в такое время. Не боясь отметок,
гуляют школьники, и некуда спешить,
пока не прозвенел звонок от Бога,
чей «колокольный зуммер» заменить
не в силах сторож, ждущий у порога.

август 11. 2013 год

«Спустя больше года, любимая, слышу твой голос…»

Спустя больше года, любимая, слышу твой голос,
мне говорящий, что завтра случится чудо —
вернутся все те, кто были уже знакомы —
лишь отлучились… И облако ниоткуда
тоже – туда же, чтобы уже остаться
точкой в пейзаже, размытой слезой и ветром,
где-нибудь между брошенных в поле станций
с правом – не выжить, а как-нибудь оглядеться
между столбами, что бьют по хребту дорогу —
может быть, сжалятся, но, видимо, не удаётся.
И только твой голос, звучащий уже по-другому —
всё, что спасает, и что до конца остаётся.

август 17. 2013 год

«Переехать, что ли, в деревню – растить картошку?»

Переехать, что ли, в деревню – растить картошку?
Или капусту квасить в сырых подвалах.
Разливать самогон по бутылкам, пить понемножку,
пропадая в беспамятстве, чего ранее не бывало.
Или, может, лучше вымысел без остатка,
без надежды на лучшее? Чем так страдает память,
зарываясь в прошлое, туда – до времён упадка,
во времена, где всё, что хотел, сбывалось.
Но, увы – развалины лишь – достоянье жизни —
и в глухой деревне, и даже в Москве кабацкой,
но, пока соревнуется птица с полётом мысли —
жизнь не выглядит вовсе совсем дурацкой —
никакой вообще, покуда звучит дыханье,
ровным воздухом перебивая воздух,
нарушая тем самым естественное молчанье,
становясь немного вымыслом тоже.

август 18. 2013 год

«Прислушиваюсь к тиканью часов…»

Прислушиваюсь к тиканью часов,
когда уже за полночь, и соседи
давно все спят, и звук, в конце концов, —
лишь от часов и оттого – длиннее —
в ушную раковину, будто вор в карман,
ощупывая редкие минуты,
как мелочь на проезд, как мой диван —
последнее пристанище, как будто.
И я бы рад не слушать этот звук,
но он не унимается, покуда
за дверью не раздастся первый стук
и не случится утреннее чудо —
я снова пережил и эту ночь —
в который раз не сгинул на диване.
И в следующей как-нибудь помочь
мне сможет мелочь на проезд в кармане.

август 19. 2013 год

«Я позабыл названия всех станций…»

Я позабыл названия всех станций,
куда когда-то добирался раньше.
Теперь всё больше ходят иностранцы
по тем местам, не забираясь дальше
музейных мест – туда, где дикий вид
волнует сердце, где среди развалин
на берегу раскрошенный гранит
терзает глаз и оттого печален,
и оттого дороже новых стен
на прежнем месте – лучше уж руины,
не знающие этих перемен
вокруг себя с названьем слишком длинным.

август 19. 2013 год

«Я держал на длинном поводке…»